Ясновидец Пятаков - Александр Бушковский

уже с вечера смолкла и превратилась в грязный лёд на тротуарах. Невысокие звёзды выглядели дырками от гвоздей в пыльном и заиндевевшем рубероиде небес. А тусклый свет из этих дырок не напоминал о бесконечности Вселенной.

Итак, проверим всё ещё раз и поэтапно провернём всю операцию в мозгу по примеру прошлой акции с соседом-погорельцем. Петюша разговаривал сам с собой, как студент с доцентом на экзамене, и наоборот – как тренер со спортсменом, идущим на рекорд. Шаг первый. Верный друг мотоцикл («единственный верный друг» – мелькнуло в голове) довезёт его примерно за полчаса до деревни Медвежат, там он переоденется из байкера в бомжа, спрячет байк на подъезде в лесу под маскировочной сетью. Петя изучил эти места и дороги по карте. Тридцать км по трассе и ещё четыре по просёлку. Не торопясь, не больше получаса.

Шаг второй. Петя разведёт костёр и дождётся возле него рассвета, стараясь покрепче провонять дымом и накалить лицо, чтобы оно стало красным и обветренным. С помощью грима такого эффекта не добиться, это он уже понял. Дрова для костра и жидкость для розжига упакованы в чересседельных сумках байка, как и две бутылки – одна с водкой, другая с отравой. Для пущего эффекта в карманах его сценического костюма, то есть грязного плаща, лежали полусухие собачьи какашки. Их он собирался растереть о фалды перед самым началом дела, чтобы глубже войти в образ.

Шаг третий. Постучаться в дом мамы Нади в тот нужный момент, когда сон алкоголика впервые нарушается мечтой, а точнее, необходимостью опохмелиться. Ну а дальше – импровизация, столь ценимая Петюшей в его любимом джазе… Он завел мотоцикл и оттолкнулся ногой от городского асфальта, как отчалил от испанского берега Колумб, направляющийся в дикую Индию.

Всё пошло по плану. В ночной темноте на средней скорости он вошёл в боевой транс и ровно за час добрался до отдалённых подступов к деревне. Тщательно замаскировал байк (про себя именуемый им Блэк Бро) в старом овраге. На краю оврага развёл костёр и сел поближе к огню. Прохладно, но придётся потерпеть. Как эти бичи выживают на холоде? Стал снова рисовать в воображении всё то, что должно произойти сегодня утром с ним и его подопечными, сколько бы их там ни оказалось.

Вот он заходит, чуть сгорбившись, во двор. За плечами задрипанный рюкзачок, в нём бутылки, хлеб, банка кильки в томате (именуемая в солдатском обиходе «братская могила»). Не спеша поднимается на крыльцо. Стучит несильно, но и неробко, а так, чтоб хозяйка встрепенулась, разлепила глаза, расклеила рот и провела сухим языком по сухим губам. Внутренне заплакала от боли и тоски и жутко восхотела избавиться от похмельных мук. «Кому не спится в рань такую?» – возможно, спросит она хриплым голосом. И тут в главной роли Петра Фомича начнётся текст.

«Не скажет ли страннику добрая хозяйка, где ему найти старого армейского друга Стаса Медвежонка?» – спросит он добрым гнусавым голосом и вежливо откашляется. «Он здесь больше не живёт, – ответит она мрачно, – поищите в городе». Тут Петя сильно удивится и огорчится, скажет: «Ах, жалость-то какая… А вас, хозяюшка, случаем, зовут не Надеждой ли Николаевной?» – «Даже если и так, что с того?» – «Мы со Стасиком были закадыками в полку, поклялись повидаться на дембеле. Столько лет прошло, а тут вон оно как… У меня для вас, хозяюшка, презент. Разрешите вам его вручить, да и отправлюсь я восвояси, раз такая петрушка…» Он звякнет в рюкзаке бутылками. И она откроет, он не сомневается. Она не сможет не открыть.

Другой вариант: есть сожитель, и диалог поведёт он. Алгоритм проникновения в дом и в этом случае останется тем же, только подарки в стеклянной упаковке будут переданы вместо мужа, объевшегося груш, сожителю. По возможности надо набиться на приглашение вместе их выпить, чтобы убедиться в пероральной доставке препарата пациентам. Для этого бутылка с обычной водкой должна быть початой, и Петюша предложит своим новым друзьям ею размяться, так сказать, освежиться. В процессе разминки он расскажет собутыльникам плаксивую историю о том, как его бросила жена, а дети выжили из дома, и, когда дело дойдёт до отравы, он нальёт всем по рюмке, захочет покурить и предложит сбегать ещё за бутылкой, которую он стеснительно (или предусмотрительно) оставил за забором. Он посмотрит, как они выпьют, и исчезнет с их радаров. В полном смысле слова.

Размышляя так, освещая дорогу фонариком и оглядывая окрестности из-под нахлобученной на глаза старой солдатской шапки без кокарды, сутулящийся Петя вошёл в спящую деревню и остановился посреди дороги под фонарём возле дома номер 19а по улице Совхозной. Так себе домишечко, запущенный. Свет нигде не горит. Двор завален грязным снегом, забор покосился, дровяник наклонился. Стойки под перилами крыльца прорежены и сломаны, как зубы у бомжей. Да и по другую сторону дороги тоже развалины, сарай с каким-то хламом.

Едва только Петя собрался спокойно и решительно толкнуть калитку, как услыхал из-за неё тихое рычание. Он замер и, выражаясь образно, весь превратился в слух. Похоже, собака. Судя по голосу, небольшая, но кто её знает… (В детстве Петюшу схватила за шорты соседская Глаша, громкоголосая болонка, и ужас, испытанный мальчиком в тот момент, остался с ним навсегда, как это только что выяснилось. Маленький Петя визжал и заикался ещё долго после того, как Глашу оттащили.) Рычание не прекращалось, а если бы даже вдруг стихло, теперь он всё равно не посмел бы приоткрыть калитку и на сантиметр. Вдруг она кинется и станет рвать его за ноги, за руки, за… и никто не придёт на помощь?

Петя похолодел. Операция внезапно оказалась на грани провала. Он понял, что не сможет вступить в бой даже с этой, судя по голосу, небольшой собакой. Конечно, она, скорее всего, деревенская дворняга, а не какой-нибудь там ягд- или тем более бультерьер, но она не знает страха, не думает о боли, она охраняет двор своей хозяйки, и ей не важно, что двор запущен, а хозяйка – пропойца. А Петя боится боли, укусов, крови и разоблачения, он пришёл сюда с отравой, как… убийца, а не мститель! Какая-то часть Петиных внутренностей впервые ужаснулась этой мысли, и собака почувствовала его страх – зарычала ещё злее.

Если бы она залаяла, стало бы легче. Возможно, кто-нибудь в доме услышит лай и отгонит её от калитки. Но она только тихо и страшно рычит. Петя собрался с духом, преодолел омертвение ног и сделал шаг назад. Рычание не стихло. Он отошёл ещё и наконец перестал