Ведьма - Камилла Лэкберг

Фотографы без конца щелкали фотоаппаратами, и Мария чуть откинулась назад.

– А вопрос о совпадении? – настаивал журналист вечерней газеты. – Полиция, очевидно, считает, что между этими двумя убийствами, скорее всего, есть связь.

– На этот вопрос я не могу ответить.

В знак сожаления Валль чуть наморщила лоб. Пару месяцев назад она в очередной раз сделала себе иньекции ботокса и вновь обрела контроль над чертами лица – как раз к началу съемок.

– Пожалуй, нет, я тоже не думаю, что это случайное совпадение. И это только подтверждает то, что я говорила все эти годы. А именно – что настоящий убийца так и разгуливает на свободе.

Фотоаппараты снова заработали.

– Стало быть, вы считаете, что в смерти Линнеи виновна полиция Танумсхеде? – спросил пожилой журналист.

– Ее так звали? Линнея? Бедная девочка… Да, я утверждаю, что если б они хорошо сделали свое дело тридцать лет назад, всего этого не случилось бы.

– И все же характерно, что новое убийство произошло буквально через несколько дней после вашего возвращения, – сказала темноволосая женщина с прической «паж». – Могло ли ваше возвращение стать триггером для убийцы и толкнуть его на новое преступление?

– Вполне могло. Мне кажется, это вполне логичное предположение.

Подумать только, какие заголовки будут завтра! Наверняка на первых полосах всех газет. Инвесторы фильма будут счастливы такой огласке. Это, как ничто другое, гарантирует успех проекта.

– Прошу прощения, но я так потрясена этими новостями… Я должна переварить их, прежде чем снова буду в состоянии отвечать на вопросы. Пока же вам придется обращаться в пресс-центр кинокомпании.

Мария поднялась, с удивлением обнаружив, что ноги у нее дрожат. Не думать об этом сейчас. Не впускать мрачные воспоминания, постоянно лезущие в голову. На вершине тесно, и если хочешь оставаться там, надо постоянно выдавать нечто новенькое.

Валль слышала, как за ее спиной журналисты поспешили на выход – к своим машинам, к своим компьютерам, чтобы успеть сдать материал в печать. Она закрыла глаза – и снова увидела перед собой улыбающуюся девочку с рыжеватыми волосами.

* * *

– Тебе так повезло с мамашей – ее никогда не бывает дома…

Нильс закурил, пустив дым до потолка комнаты Венделы, а потом стряхнул пепел в пустую баночку из-под кока-колы на ее ночном столике.

– Ага, только она пыталась затащить меня сегодня в свой магазин, – сказала Вендела и потянулась за сигаретой Нильса.

Когда она затянулась, тот снова отобрал у нее сигарету и, стерев помаду Венделы, сделал еще одну затяжку.

– Трудно представить себе, как ты стоишь у грядки и пересаживаешь цветы.

– А мне дадите? – спросил Бассе, сидевший, откинувшись, в кресле-мешке.

Нильс кинул ему пачку «Мальборо», и Бассе поймал ее обеими руками.

– Прикинь, если б меня кто-то там увидел? Надо мной смеялась бы вся школа.

– У тебя слишком красивые сиськи, над тобой не стали бы смеяться…

Нильс сжал грудь Венделы – и получил удар по плечу. Не слишком сильный – Нильс знал, что Вендела просто изображает недовольство, а на самом деле ей приятно.

– Видели, какие сиськи у этой? У жирной, – проговорил Бассе, не в силах скрыть своих эмоций.

Нильс бросил в него подушкой.

– Только не говори, что тебя возбуждают ее сиськи! Бог ты мой… Заметил, какая она страшная?

– Само собой, заметил. Но такие сиськи, черт подери…

Он показал руками, и Вендела вздохнула.

– Ты спятил.

Она посмотрела на светлые квадраты под потолком. Год назад Нильс заявил, что группу «Уан Дайрекшн» слушают только малявки. На следующий день Вендела сняла со стены их афиши.

– Думаешь, они трахаются? – Нильс выпустил колечко дыма под потолок мансарды. Пояснять, кого он имеет в виду, не требовалось.

– Я всегда думал, что он гомик, – ответил Бассе, сделав несколько неудачных колец дыма. – Он так красится… Трудно понять, почему его папаша это разрешает.

Когда они были помладше, то смотрели на Джеймса Йенсена с большим почтением. Закаленный в боях вояка! Теперь же он постарел, утратил былую мощь. Но ведь ему лет, типа, шестьдесят… Наверное, потому, что Джеймс казался таким крутым, они и начали дразнить Сэма еще в младших классах – он мало походил на своего папашу.

Нильс потянулся к банке колы. В ней зашипело, когда он бросил туда сигарету. Потом вздохнул. Снова это чувство, когда не находишь себе места…

– Черт, пусть бы поскорее хоть что-нибудь произошло!

Бассе посмотрел на него.

– Или ты сам это организуешь.

Дело Стеллы

Лейф медленно открыл дверь. С Ларри и Ленитой он не раз встречался за все эти годы. И с их сыновьями. Но дочку видел в первый раз.

– Здравствуйте, – сказал он просто, входя в дверь.

Ларри и Ленита тут же повернулись к нему, Мария же даже не посмотрела в его сторону.

– Вечно вы хватаете нас и тащите в участок, едва что-то случится, – проворчал Ларри. – Ладно, мы-то уже привычные, что на нас всех собак вешают. Но когда вы заставляете Марию прийти сюда на допрос, это уже ни в какие ворота…

Из его щербатого рта вылетала слюна. Три передних зуба он потерял в драках. Концерт ли, танцы или просто субботний вечер – Ларри уже там, навеселе и готовый к бою.

– Это не допрос, – ответил Лейф. – Мы просто хотели побеседовать с Марией. На нынешний момент нам известно лишь то, что она с Хеленой последними видели Стеллу в живых, так что нам важно уточнить, что и когда они делали, пока сидели с девочкой.

– Уточнить, – фыркнула Ленита, и ее осветленные волосы с химической завивкой дернулись. – У вас одно на уме – засадить. А девочке всего тринадцать лет.

Она с возмущенным видом закурила, и Лейф не стал зачитывать ей правила поведения. Курить в участке было запрещено.

– Мы просто хотели узнать, что происходило в те часы, которые они провели со Стеллой. И всё.

Он наблюдал за Марией, которая молча сидела между родителями. Каково расти в такой семье? Брань, ссоры, кражи, алкоголь и бесконечные приезды полиции по сигналам соседей…

Особенно ему запомнился канун Рождества, когда девочка была еще грудная. Насколько он помнил, в полицию тогда позвонил их старший сын. Сколько же ему было лет? Девять? Когда Лейф приехал на место, Ленита лежала в кухне с окровавленным лицом. Ларри ударил ее головой о плиту, которая была вся забрызгана кровью. В гостиной, за новогодней елкой, сидели оба мальчика, спрятавшиеся от Ларри, который метался по дому, бранился и орал. Старший мальчик держал на руках грудную девочку. Эту сцену Лейф никогда не забудет.