Место назначения неизвестно - Агата Кристи

– Но ведь это ужасно! – воскликнула Хилари.

– Полезно, – мягко поправил Аристидис. – Ибо пациент будетсчастлив, всем доволен и не станет испытывать тревог и страхов.

– Я не верю, что это когда-нибудь случится, – с вызовомсказала Хилари.

– Простите, chere madame, но вы едва ли достаточнокомпетентны, чтобы рассуждать на эту тему.

– Я имею в виду, – пояснила Хилари, – что не верю, будтопокорное, всем довольное животное окажется способным к творческой деятельности.

Аристидис пожал плечами:

– Возможно, вы правы. Я уже говорил, что вы умны. Времяпокажет. Эксперименты постоянно продолжаются.

– Эксперименты! На живых людях?

– Разумеется. Это единственный практический метод.

– Но… что это за люди?

– Неудачники, – отозвался Аристидис. – Те, которые не могутприспособиться к здешней жизни, отказываются сотрудничать. Это хороший материалдля экспериментов.

Хилари вонзила пальцы в диванные подушки. Этот желтолицыйулыбающийся человечек внушал ей непреодолимый ужас. Все, что он говорил,звучало разумно, логично и деловито, становясь от этого еще страшнее. Перед нейбыл не маньяк-убийца, а всего лишь человек, для которого его ближние былипросто сырьем.

– Вы не верите в Бога? – спросила Хилари.

– Конечно, верю! – Мистер Аристидис поднял брови. Судя потону, вопрос его шокировал. – Я уже говорил вам, что я религиозный человек.Господь благословил меня, даровав деньги и власть.

– И вы читаете Библию? – допытывалась Хилари.

– Естественно, мадам.

– Помните, что Моисей и Аарон сказали фараону? «Отпустинарод мой».

Он улыбнулся:

– Итак, я – фараон? А вы – Моисей и Аарон в одном лице? Выэто имели в виду, мадам? Позволить этим людям уйти – всем или… только одному?

– Всем, – заявила Хилари.

– Но вы отлично понимаете, chere madame, что просить об этом– пустая трата времени. Быть может, речь идет о вашем муже?

– Он бесполезен для вас – уверена, что вы это поняли.

– Возможно, мадам, вы говорите правду. Да, я сильноразочарован в Томасе Беттертоне. Я надеялся, что ваше присутствие воскресит егогений, которым он, несомненно, обладал. Его репутация в Америке не позволяет вэтом сомневаться. Но ваше прибытие, кажется, не произвело никакого эффекта.Разумеется, я основываюсь не на собственных знаниях, а на докладах специалистов– его коллег-ученых, которые работают с ним. – Аристидис пожал плечами. – Онработает добросовестно, но весьма посредственно.

– Некоторые птицы не могут петь в неволе, – сказала Хилари.– Возможно, некоторые ученые в аналогичных обстоятельствах не способнытворчески мыслить. Вы должны это признать.

– Я этого не отрицаю.

– Тогда зачислите Томаса Беттертона в список ваших неудач ипозвольте ему вернуться назад.

– Это едва ли осуществимо, мадам. Я еще не готов поведатьмиру об этом месте.

– Вы можете взять с него слово хранить тайну. Он поклянется…

– Разумеется, поклянется. Но не сдержит слова.

– Сдержит! Я ручаюсь!

– Вы его жена. Поручительство жены немногого стоит. Конечно,– Аристидис откинулся на спинку дивана, соединив кончики желтых пальцев, – онможет оставить вместо себя заложника, и это заставит его держать язык зазубами.

– Вы имеете в виду…

– Я имею в виду вас, мадам. Как вы смотрите на то, чтобыТомас Беттертон покинул это место, а вы остались заложницей?

Хилари смотрела мимо собеседника. Мистер Аристидис не могзнать, какие картины встают перед ее глазами. Она снова находилась в больничнойпалате, сидя возле умирающей женщины. Она слушала Джессопа и запоминала егоинструкции. Если Томас Беттертон получит свободу, а она останется здесь, небудет ли это лучшим способом выполнить свою миссию? Мистер Аристидис не догадывался,что ей не стать заложницей в обычном смысле слова, так как она ничего не значитдля Томаса Беттертона. Жена, которую он любил, уже умерла.

Хилари подняла голову и посмотрела на старика, сидящего надиване.

– Я бы согласилась, – сказала она.

– У вас есть мужество, верность и преданность, мадам. Этохорошие качества. Что до остального… – Он улыбнулся. – Мы поговорим об этомснова в другой раз.

– О нет! – Хилари закрыла лицо руками, ее плечи задрожали. –Я не могу этого вынести! Это бесчеловечно!

– Не стоит так волноваться, мадам. – Голос старика звучалмягко и успокаивающе. – Мне доставило удовольствие рассказать вам о моих целяхи надеждах. Было интересно понаблюдать, какой эффект это произведет наабсолютно неподготовленный ум – здравый и уравновешенный, как у вас. Выиспытываете ужас и отвращение. Все же мне кажется разумным шокировать васподобным образом. Сначала мои идеи вас возмутили, потом вы подумаете над ними ив конце концов сочтете их вполне естественными, как будто они существоваливсегда.

– Никогда! – крикнула Хилари. – Никогда! Никогда!

– В вас говорят страсть и дух противоречия, свойственныйрыжеволосым, – заметил мистер Аристидис. – У моей второй жены были рыжиеволосы. Она была красивой женщиной и любила меня. Странно, не так ли? Я всегдавосхищался рыжими женщинами. Ваши волосы очень красивы. Но мне в вас нравится имногое другое – смелость, мужество, решимость отстаивать собственное мнение. –Он вздохнул. – Увы! Женщины сами по себе теперь мало меня интересуют. У меняесть пара молоденьких девушек, которые иногда меня развлекают, но сейчас япредпочитаю духовное общество. Поверьте, мадам, ваше общество подействовало наменя освежающе.

– Предположим, я повторю все, что вы мне сообщили, моемумужу?

Аристидис снисходительно улыбнулся:

– Предполагать можно что угодно. Но вы в самом деле такпоступите?

– Я… не знаю.

– Вы благоразумны, – заметил мистер Аристидис. – Некоторыезнания женщине лучше держать при себе. Но вы устали и расстроены. Время отвремени, когда я буду наносить сюда визиты, вас станут приводить ко мне, и мыобсудим много интересных вещей.

– Позвольте мне уехать отсюда! – Хилари умоляюще протянуларуки. – Позвольте уехать вместе с вами! Пожалуйста!

Старик покачал головой. Выражение его лица былоснисходительным, но в нем ощущался легкий оттенок презрения.