Как много событий вмещает жизнь - Александр Дзасохов

Думаю, к этой истории должен быть добавлен постскриптум. Клинтон уже экс-президент США. Я тоже не в прежних должностях. Может быть, еще встретимся.

Здесь я замечу, что все свидетельствовало о том, что Верховный Совет СССР воспринимался за рубежом как открытый парламент, в котором работают представители различных политических течений.

Назову лишь несколько имен высоких зарубежных гостей, с которыми состоялись мои встречи и обстоятельные беседы в Кремле. Это Председатель ЦК Компартии Китая Цзян Цзэминь, президент Арабской Республики Египет Хосни Мубарак, премьер-министр Испании Фелипе Гонсалес, президенты Южной Кореи Ким Ен Сам и Ким Дэ Джун. В то время значительно возросло число посещавших Москву парламентских делегаций из стран Восточной Европы, где в конце 1980-х годов произошли огромные политические изменения и на передний план вышли новые политические силы. Особенно запомнилась парламентская делегация Чехословакии во главе с Вацлавом Гавелом, будущим президентом Чехии. Зачастили в Москву представители Совета Европы и Социнтерна. Приезжала и делегация конгрессменов США во главе с Эдвардом Кеннеди.

На встречи с зарубежными делегациями Комитет по международным делам Верховного Совета приглашал в Кремль известных деятелей культуры, литературы, науки.

17 мая 1991 года в Свердловском зале Московского Кремля во встрече с Председателем КНР Цзян Цзэминем участвовали президент Академии наук СССР Г.И. Марчук, министр культуры Н.Н. Губенко, Г. Уланова, И. Архипова, Е. Светланов, Т. Салахов, О. Ефремов, О. Табаков, М. Ульянов, М. Шатров и многие другие.

Я считаю себя политиком и дипломатом. В этой среде не принято действовать по принципу «душа нараспашку». Десятилетия работы в системе, в течение которых пришлось заниматься международными делами, не могли не наложить на меня свой отпечаток. Но после того как я занял пост председателя Комитета Верховного Совета по международным делам, мне приходилось иногда нарушать установленные правила игры, совершать поступки, выходившие за рамки традиционного стиля поведения людей моего круга и ранга. И это в первую очередь касалось контактов с деятелями политической оппозиции.

Встреча с Клинтоном – из ряда таких случаев. Но были и другие, которые не вполне укладывались тогда в наши внешнеполитические традиции. Расскажу подробнее об одном из них.

В июне 1991 года мой помощник, профессор-востоковед В.Ф. Ли, изложил мне просьбу Ким Дэ Джуна, лидера демократической оппозиции из Республики Кореи, принять его для краткой рабочей беседы. Владимир Федорович бегло обрисовал яркую политическую биографию этого деятеля и, как бы подкрепляя свою аргументацию, заметил, что в Южной Корее наметился переход к демократии и сегодняшний лидер оппозиции вполне может завтра стать президентом страны.

Я пообещал подумать, а главное – поискать окно в моем предельно насыщенном рабочем графике. Проблемы Восточной Азии, включая Китай, Японию, обе Кореи, всегда интересовали меня как востоковеда-международника. Но в 1960—1980-х годах, когда началась советско-китайская конфронтация, наши связи с регионом, за исключением КНДР, оказались ограниченными.

И только с приходом к власти Горбачева на этом направлении стали происходить позитивные сдвиги, появились признаки нормализации отношений с Китаем. Москва официально признала не только КНДР, но и Южную Корею.

После некоторых размышлений и консультаций с МИДом я просил передать Ким Дэ Джуну о моей готовности встретиться с ним и начал знакомиться с документами по советско-корейским отношениям.

При беглом просмотре представленных мне документов я заметил, что позиция высшего советского партийно-государственного руководства в отношении политики на Корейском полуострове была достаточно противоречивой. Во второй половине октября 1988 года группа ведущих ученых инициировала в ЦК КПСС вопрос о ее радикальном обновлении. В аналитической записке по этому вопросу предлагалось без промедления установить официальные отношения с Южной Кореей, не нанося, разумеется, ущерба советско-северокорейским отношениям. Несмотря на возражения некоторых членов высшего руководства, 10 ноября того же года Политбюро ЦК КПСС поддержало рекомендации ученых и высказалось за развитие связей с Республикой Кореей, что привело к установлению официальных советско-южнокорейских отношений 30 сентября 1990 года.

Вскоре в нашей стране побывали президент Республики Кореи Ро Дэ У, первый гражданский кандидат на пост президента Ким Ен Сам и другие видные деятели. Однако у Ким Дэ Джуна была довольно сложная история отношений с правящими военно-диктаторскими режимами страны. Ему не раз приписывали «измену», причастность к северокорейской пропаганде, бросали в тюрьмы, приговаривали даже к смертной казни. Не случайно в мировой печати Ким Дэ Джуна сравнивают иногда с нашим правозащитником Андреем Дмитриевичем Сахаровым, а по демократическим устремлениям – с президентом США Рузвельтом.

Опальную южнокорейскую делегацию во главе с Ким Дэ Джуном я принял в своем рабочем кабинете в Кремле. Гость впервые в жизни оказался за кремлевскими стенами и с большим интересом и вниманием вглядывался в архитектуру и убранство Кремля. Мы затронули проблемы затянувшегося раскола на Корейском полуострове и перспектив советско-корейских отношений. Ким Дэ Джун говорил о том, что корейцы, имеющие древнейшие традиции национальной государственности, никогда не мирились и не будут мириться с расколом и пойдут на любые жертвы, чтобы снова жить в едином отечестве. Помню его горестные слова о том, что на корейской земле насчитываются миллионы разделенных семей, когда не только матери и дети, но нередко жены и мужья лишены возможности на протяжении многих лет видеть друг друга. Гость не упустил возможности сказать о том, что СССР – это луч надежды для всего корейского народа. Кстати, эти мысли Ким Дэ Джун продолжал развивать и во время ответного приема, который он устроил на другой день в гостинице «Октябрьская», переименованной позднее в «Президент-отель».

Разделяя взгляды Ким Дэ Джуна на воссоединение Кореи, я выразил надежду, что отныне связи между Москвой и Сеулом в экономике, дипломатии, торговле и культуре получат широкое развитие и будут играть ключевую роль в международных отношениях Азиатско-Тихоокеанского региона. На прощание Ким Дэ Джун подарил мне 12-томное издание своих произведений. Два из них: «Южная Корея: драмы и надежды демократии» и «Новое начало» – были изданы позднее издательством «Республика» на русском языке. На их основе Ким Дэ Джун блистательно защитил докторскую диссертацию в Дипломатической академии МИДа России. Научным руководителем знаменитого диссертанта была замечательный ученый-востоковед Наталья Евгеньевна Бажанова.

Читая труды Ким Дэ Джуна, я погружался в атмосферу древней восточной страны, которую мне довелось посетить на следующий год в связи с участием в международной конференции лидеров Азиатско-Тихоокеанского региона. Сеул, да и вся Республика Корея поразили меня не только своими небоскребами, но и многовековой культурой, высокой самодисциплиной и организованностью граждан. Думаю, без этих качеств ни одна нация не в состоянии выйти на передовой уровень цивилизации.