Древние цивилизации Русской равнины - Анатолий Абрашкин

По принятой в «Махабхарате» хронологии, царствование Самварана относится к 6,4 тыс. лет до н. э. Затем, после разгрома и изгнания, народ Самвараны (царя кауравов) живет в крепости на реке Синдху целых тысячу лет, вплоть до 5,4 тыс. лет до н. э. Все это тысячелетие на земле Бхараты господствует другой народ – завоеватели и пришельцы панчалы. Но после 5,4 тыс. лет до н. э. кауравы отвоевывают у панчалов свою родину и вновь живут на ней. Казалось бы, правдивость этого древнего предания невозможно в наши дни ни подтвердить, ни опровергнуть.

Но вот что сообщает нам современная археологическая наука. Л.В. Кольцов пишет: «Одним из крупных культурных проявлений в мезолите Волго-Окского междуречья была бутовская культура. Обращает на себя внимание локализация описанных памятников бутовской культуры в западной части Волго-Окского междуречья. Абсолютная хронология ранних этапов бутовской культуры определяется рамками от середины 8-го тысячелетия до н. э. до второй половины 7-го тысячелетия до н. э. Во второй половине 7-го тысячелетия до н. э. (во время правления Самвараны. – А.А.) в Волго-Окское междуречье вторгается другая группа мезолитического населения, которая располагается в этом регионе, в его западной части, оставив археологическую культуру, которую мы называем иеневской. С появлением пришельцев население бутовской культуры вначале отходит на восток и юг региона. Под давлением иеневской культуры бутовское население распалось, вероятно, на несколько изолированных групп. Часть их, видимо, даже покинула Волго-Окский бассейн, свидетельством чему являются факты появления типично бутовских элементов в других соседних регионах. Таковы памятники с бутовскими элементами в бассейне Сухоны или Боровичская стоянка в Новгородской области». Иеневцы пришли с территории Верхнего Поднепровья, их отношения с бутовцами, как уже говорилось, оцениваются по-разному. Но к концу 6-го тыс. до н. э. «автохтонная» бутовская культура снова выходит на первый план. С.В. Жарникова комментирует эту ситуацию так: «Иеневская культура, находившаяся во враждебных отношениях с бутовской и потерявшая связь с «материнской» территорией, по-видимому, постепенно выродилась, что привело в дальнейшем к облегчению движения «бутовцев» обратно на запад и ассимиляции ими остатков «иеневцев». Во всяком случае в ранненеолитической верхневолжской культуре, сформировавшейся в регионе в 5-м тысячелетии до н. э., мы уже практически не находим элементов иеневской культуры. Бутовские же элементы резко доминируют. При сравнении текста эпоса и данных археологии поражает совпадение и хронологии всего события, и отдельных его эпизодов. И возникает закономерный вопрос: не скрываются ли за «бутовцами» потомки Пуру, а за «иеневцами» – их враги панчалы?»

Очень красивая реконструкция! Конечно, для академической общественности это весьма непривычно, но страна Бхарата находилась на Русской равнине. Точно так же, как и Книга Бытия, «Махабхарата» содержит воспоминания ариев о своей северной прародине. И это совершенно естественно. Было бы странно, если бы такого рода фрагменты отсутствовали в эпосе. Другое дело, что академики от науки выносят все географические топонимы за пределы России, но теперь, после открытия русской Трои – Аркаима, стало совершенно очевидно, что делается это умышленно.

В качестве панчалов-агрессоров следует рассматривать потомков свидерцев и аренсбуржцев. Имя «Мафусаил», можно сказать, оказывается «говорящим». Бутовцам-ариям действительно пришлось сражаться. Правда, еще раз подчеркнем, что воевали они с потомками своих отдаленных предков – племенами индоевропейцев.

Имя «Мафусаил» на иврите пишется «Метушелах». Оно составлено из двух частей. Первая, «метуш», несет смысловое значение, вторая, «елах», – просто эпитет, образованный от имени еврейского бога – Элоха. Его значение – «божий». В древнееврейском языке согласные оглушались, поэтому изначальное индоевропейское имя патриарха следует искать среди слов, содержащих «каркас» согласных М-т-с. На память приходит греческое слово «метис» – «мудрость», и оно, по-видимому, вполне применимо к Мафусаилу, так как он жил дольше всех остальных патриархов – целых 969 лет. Но истоки его имени более древние, догреческие. Они восходят к общеиндоевропейскому корню «мат» – «мать». Известен целый «куст» мужских имен с таким корнем – Матиас, Матс, Маттео, Мэтью, Матвей и т. д. Лингвисты возводят их к еврейской первооснове, но это заведомая чепуха! Все они означают «сын Матери», точнее «сын Богоматери» (Маттео, «теос» – «бог» по-гречески), «сын Великой Богини».

Имя патриарха, олицетворявшего данную эпоху, выбиралось не случайно. В связи с этим уместно предположить, что в то время на Русской равнине особое значение приобрел культ Великой Богини. Сам по себе он очень древний. Истоки религиозного почитания женщины археологи относят к нижнему палеолиту (более полумиллиона лет назад). Именно этим временем датируются первые известные кремневые изображения женщин. Начиная с мустьерского периода среднего палеолита (от 100 000 до 40 000 лет назад) над захоронениями стали устанавливать треугольные камни и вырезать на них чашевидные знаки (символическое изображение вульвы). В противовес современным фаллосоподобным обелискам и надгробным камням, их символика была связана с проявлениями женского начала. «На период верхнего палеолита приходится настоящий творческий взрыв – огромный объем наскальной живописи, каменной резьбы и скульптур. Пещеры, в которых можно видеть эти изумительные рисунки и резные изображения животных, были святилищами; там проходили сезонные и инициационные ритуалы и другие обряды, связанные с сакральным циклом бытия. Между 27 000 и 25 000 гг. до н. э. появляются миниатюрные скульптуры разнообразных божеств из камня, рога или кости. Около трех тысяч подобных статуэток было найдено на пространстве между Южной Францией и Центральной Сибирью. Древнейшие из вырезанных на скалах символов, как и изделия из рога и кости, являются прямым следствием глубочайшей веры в Богиню – дарительницу жизни, источник всего сущего, которая, однако, может принимать различные обличия. Начиная с 25 000 г. до н. э. ее изображения уже наделены грудью, вульвой и ягодицами огромного размера: так выделяются зоны излучения ее детородной мощи. Изучение символики палеолитического искусства показывает, что в эту эпоху созидающее божество было именно женским, а не мужским. Более того, во всем палеолитическом искусстве нет ничего, похожего на фигуру Отца. Вынашивание и вскармливание потомства – неважно, растений, животных или людей, – такова первичная модель образа Богини, источника всего» (Гимбутас М. Цивилизация Великой Богини: Мир древней Европы).

Возвышение мужских богов было предопределено социальными процессами внутри рода. Это стало отражением главенствующего положения мужчины и в семье, и в обществе. Указать точное время этого переворота крайне затруднительно. Библия, по существу, с самого начала, с истории Адама и Евы, подчеркивает приоритет мужского начала. Но сам культ Великой Богини, уступив «пальму первенства» и переживая соответствующие новым временам трансформации, не исчез бесследно. В начале неолита это древнее божество превратилось в богиню земледелия, прародительницу и хранительницу всех плодов урожая, в особенности зерна и хлеба. Связь имени патриарха с именем Богини указывает на распространение в Волго-Окском междуречье в данную эпоху земледелия. Иеневцы выращивали пшеницу, ячмень, просо и лен. Специалисты, как правило, предпочитают говорить о южных центрах земледелия, но это не более чем профессиональная уловка, стремление сместить акценты в пользу ближневосточных цивилизаций. Повторим еще раз: культура земледелия – дело рук индоевропейцев, они принесли его в Малую и Переднюю Азию и на Ближний Восток. Эффективному развитию земледелия на Русской равнине в IX—VIII тыс. до н. э. препятствовала повышенная заболоченность почв, обилие озер и до поры до времени доминирование тундры над лесом. Изобретение подсечного земледелия следует приписать населению, проживавшему в лесных краях, то есть племенам Русской равнины.