Попасть в отбор, украсть проклятье - Надежда Мамаева

— Ты любишь осень? — Вопрос вырвался сам собой. От нестерпимо жгучего желания сменить тему. На какую-нибудь. Любую. Только чтобы выдернуть ворона из тьмы, которая будто окружила его плотным коконом.

— Да, — признание, короткое и неожиданное, произнесенное чуть хриплым голосом, от которого по спине у меня отчего-то пробежали мурашки. В нем звучали и страсть, и отчаяние, и сожаление. — Теперь, как ни странно, да. Я хочу запомнить ее. Именно эту осень. Ее вкус, запах, дыхание. Эту мятежную, печальную, зардевшуюся и объятую пламенем. А вместе с ней — тебя.

— Не стоит произносить подобные признания. Я могу и влюбиться. — Я обернулась и теперь смотрела прямо на него. А он — на меня. Хотелось признаться ему в ответ, что уже, кажется, и влюбилась. Но я, как и он, понимала: если нам с Аром что-то и светит, то только погребальный костер. Мой. Посему произнесла другое: — А что может быть хуже, чем влюбленное умертвие? Вот развеюсь прахом, превращусь в привидение и испорчу тебе всю личную жизнь. Стану являться призраком в спальню в самый неподходящий момент, когда ты будешь с дамой, и начну-таки давать советы.

На это мое воинственное заявление Ар… запрокинул голову, засмеявшись.

— Тай! Ты невероятна!

— Да у меня вообще много положительных черт, — подхватила я с охотой. — Например, я приятно пахну и элегантно одета. А кто будет утверждать иное — получит в глаз.

— Вообще-то я думал, что под «элегантно» дамы имеют в виду маленькое черное платье, — подтрунивая, включился в игру Арнсгар.

— А у меня большая черная униформа. Но черная же!

— Я не спорю. — Уголки губ ворона дрогнули в улыбке. — И она тебе очень даже идет. — А потом ехидно добавил: — Когда не съезжает. С плеч.

И он нарочито поправил свой бывший мундир, который я нагло отвоевала у его гардероба.

— Но раз уж нам предстоит проехаться по столице в гости к офицеру Эйроу, то думаю, что стоит выкроить четверть часа и заглянуть в магазин одежды — и подобрать тебе что-то более… по размеру.

— А чем тебя не устраивает иллюзия? — Я вскинула бровь.

— Знаешь, обычно этот вопрос задают эйры, когда их дамы намекают им, что пора бы обновить гардероб, оплатив оный из мужского бюджета.

— Но я не дама. Я умертвие! — возражение вырвалось само собой.

Ворон, уже отнявший руки от моих плеч, как раз подошел к столу. Выдвинув ящик, достал кошель.

— И от этого ты стала мальчиком? — столь нарочито серьезно произнес он, что захотелось его прибить.

А потом мой взгляд скользнул на его запястья. Ладонь, что держала кабзу, стянутую шнурком у горловины и позвякивающую изнутри монетами. Пальцы Ара. Сильные, надежные, умелые, талантливые, способные и нежно прикоснуться, и создать смертоносный пульсар. Его руки, которые были самой надежной в мире страховкой. И я решила: а почему это ворону можно меня дразнить, а мне его — нет?

— Ар, у тебя очень красивые руки… — с придыханием, копируя Алекс — лучшую подругу кузины и записную кокетку, — начала я. Судя по реакции карателя, чувств вложила даже с избытком.

Такого явного, таранного комплимента в лоб он от меня, похоже, не ожидал. Даже вдохом поперхнулся. Наверняка тут же вспомнил слова про влюбленное умертвие.

Я же выдержала паузу, чтобы Ар мог в воображении прокрутить все этапы традиционного соблазнения в стиле зомби: от последующей атакующей фразы в духе «да ты и весь целиком симпатичный» до прицельного прыжка на шею с криком «поцелуй меня, развратник!»

И лишь когда заметила, как напряглось его тело, готовое отразить нападение похотливого умертвия, в точности скопировав серьезный тон Ара, завершила фразу:

— …они настолько красивые, что так и хочется сказать: положи кошель на место и задуши ими себя, не транжирь госбюджет!

— Уф… — с облегчением выдохнул Ар. — Я уже было испугался за тебя.

— Не за себя? — невинно уточнила я.

— За себя я бы порадовался: когда тебе на шею готова прыгнуть симпатичная девица — разве для эйра это повод для страха? — тут же нашелся этот невозможный… каратель, одним словом.

— Даже если эта девица не совсем живая?

— Тай, порою мне кажется, что ты хоть и мертвая, но живее всех живых.

Я подозрительно посмотрела на улыбнувшегося при этих словах ворона. У-у-у, оптимист. Позитива на него не хватает!

— Кстати, один-один, Тай. Ты растешь.

— Хорошо, что расту, а не прорастаю… — парировала я, вспомнив, как в ночь моей смерти, перед тем, как сесть в магомобиль, меня точно так же провоцировал ворон.

А ведь за эти пару дней, проведенных в компании карателя, я поднаторела в провокациях. Если так и дальше пойдет, то из меня получится ну очень язвительное привидение. А что? Поселюсь в каком-нибудь старинном замке или даже императорском дворце и буду по ночам доводить бродящих по коридорам полуночников: смелых — до комнаты, трусливых — до нервного тика. Причем не запугивая, а исключительно беседуя с ними и тем их беся.

— Тай, ты так загадочно улыбаешься, что я начинаю подозревать недоброе. Как минимум покушение или переворот. — Ворон прошелся по мне взглядом, словно почувствовав, о чем я думаю.

— Не переживай, я ещё не разу не осуществляла переворот, в этом деле у меня абсолютно нет опыта, — скромно ответила я, умолчав, что в покушениях на одного сына императора я уже практиковалась. Даже пару раз. — Моя улыбка — это просто улыбка.

— Женская улыбка порою подобна опасному оружию. — Ворон вскинул бровь.

— Ух ты, да значит, я тот еще охотник за головами! — сыронизировала в ответ.

— Из уст некромантки эта фраза звучит двояко…

Эти, казалось бы, невинные слова была произнесены тем особенным тоном, который не оставлял сомнений: со мной нагло флиртуют! Причем кто — гроза империи, верховный каратель.

— Зачем? — вырвалось невольное удивление.

Ару пояснений не требовалось.

— Мы не можем изменить прошлого, но в наших силах жить настоящим. Пусть мы и знаем, что радость эта мимолетна.

— Спасибо! — смутилась я.

А ещё я поняла, почему ворон выкроил эти пятнадцать минут: не для того, чтобы соблюсти какой-то там этикет. А чтобы я почувствовала себя живой. Хотя бы отчасти. Хотя бы на эти четверть часа.

— Поехали? — вместо банальных «не стоит благодарности» или «пожалуйста» произнес Ар.

Я лишь кивнула в ответ.

Спуск по лестнице, коридоры, ворота, урчание мотора — и вот магомобиль уже несет нас по вечерним улицам столицы. А там… суета Эйлы, переулки, в которых уже клубилась ночная тьма. Я посмотрела выше, для чего пришлось чуть нагнуться, сидя в пассажирском кресле, и увидела, как загорались огнями висячие мосты, что соединяли четыре башни храма Всех Богов. На холме устремил шпили в высь императорский дворец, словно пронзая облака.