4.51 стратагемы для Путина - Анатолий Вассерман

В мировом общественном мнении Россия получит колоссальный выигрыш уже от самого факта своего предложения. Ведь средний гражданин развитых стран давно уже ориентируется не на юридическую принадлежность той или иной территории, а на её фактическое использование. Европейский Союз формально сохраняет границы между своими членами — но кто их замечает? Поэтому российское предложение будет воспринято как небывалая уступка Японии, убедительный пример гибкости российской дипломатии. И теперь уже Россия сможет требовать от Японии встречных ходов.

Более того, Россия имеет куда больше оснований претендовать на Шпицберген, нежели Япония — на Курилы. Поморы появились на Шпицбергене ещё в XI веке — одновременно со скандинавами, а японцы на Курилах лишь в конце XVIII века — почти на век позже русских. Россия и Швеция ещё в 1871-м признали Шпицберген ничейной землёй и договорились использовать его совместно, не отдавая под чью бы то ни было нераздельную юрисдикцию. Курилы же никогда не считались бесхозными. Шпицберген ни разу не переходил из рук в руки принудительно: Норвегия обрела нынешние права по соглашению всех заинтересованных сторон, включая Россию (кстати, в число участников и соавторов Парижского договора 1920-го года входит и Япония, так что наши политики могут сослаться на её собственный опыт). Япония же утратила права на Курилы в полном соответствии с международным правом, считающим принудительное изъятие территорий допустимой формой наказания агрессора, и сама — по мирному договору 1951-го года — признала свою утрату необратимой. То, что СССР не участвовал в сан-францисской церемонии, не отменяет ни самого факта поражения Японии во Второй Мировой войне, ни его юридических последствий.

Так что если уж и Япония (1920), и Россия (1924) признали «полный и абсолютный суверенитет» Норвегии над Шпицбергеном, то Япония и подавно должна признать Курилы российским владением. Пусть признание будет обставлено изящными японскими словами о доброй воле и добрососедских отношениях. Россия столь же изящно скажет о мостике сотрудничества, сошлётся на эпоху, когда на островах жили не только айны, но и японцы, и т. п. Все красоты не отменят главного — юридического признания Японией российского суверенитета.

Правда, любое мирное разрешение спора обрадует далеко не всех.

Например, США весьма заинтересованы в напряжении, ослабляющем одного из главных конкурентов. Обретя полномасштабную связь с российским рынком, Япония может выйти наконец из многолетнего застоя. А за океаном ещё помнят панику 1970-х, когда японские корпорации готовы были скупить чуть ли не весь американский бизнес. Даже в нынешнем состоянии Япония контролирует немалую часть американского авторынка, а с рынка бытовой электроники фирмы США вообще давно и повсеместно ушли.

Вдобавок переход южных Курил к Японии закупорил бы основную часть российского Тихоокеанского флота: проливы в северной части гряды куда менее удобны для судоходства. Япония же лишилась бы надежд на добрососедское партнёрство с Россией: наше общественное мнение никогда не простило бы потери территорий. Значит, Япония навсегда осталась бы всего лишь сателлитом США: в противостоянии с Китаем ей нужен достаточно мощный противовес.

По счастью, США сейчас далеко не всемогущи. Втянувшись — сперва в Афганистане, а затем в Ираке — в затяжной конфликт (по сути, со всем миром ислама), великая держава утратила немалую часть влияния на положение дел в прочих регионах. Япония же может и вовсе отвергнуть слишком уж открытое давление — а нынешнее руководство США, похоже, не способно на более тонкие манёвры. Следующий же президент, вероятнее всего, будет достаточно умён, чтобы предпочесть мирные решения всюду, где они возможны.

Кроме того, нашим союзником может оказаться Китай. Он, конечно, не желает усиления своего традиционного оппонента. Но прецедент территориального передела для него сейчас тоже невыгоден. Китай, правда, претендует на многие сопредельные территории — но и сам является объектом немалого числа аналогичных претензий. Поэтому он предпочёл бы решение, хотя бы формально сохраняющее status quo. А уж очередное усиление влияния США в регионе, неизбежное при передаче южных Курил, для Китая и вовсе неприемлемо. Вдобавок шпицбергенский вариант даёт ему надежду подключиться к хозяйственным ресурсам Курил — Китаю тоже пригодится минеральное сырьё.

Итак, в нынешней позиции гроссмейстерским путём к победе в затянувшейся курильской партии следует признать экономическую жертву. Понятно, что она будет временной. Россия сейчас всё равно не располагает свободными средствами для серьёзного хозяйственного освоения курильских богатств. Японские же инвестиции обернутся не только налоговыми сборами, но и новой инфраструктурой, доступной отечественному бизнесу. И он — равноправный с зарубежным — наконец развернётся «на самых дальних наших островах».

Политический же выигрыш России несомненен. Япония наконец получит предложение, от которого невозможно отказаться.

К сожалению, наше предложение по Курильской гряде — придать её южной части статус, сходный со Шпицбергеном, где Россия не оспаривает суверенитет Норвегии, но пользуется свободой хозяйственной деятельности — пока не востребовано. Между тем сама эта хозяйственная деятельность куда соблазнительнее, чем на Шпицбергене.

Упомянутое выше месторождение — опора для несметного множества высоких технологий.

Этот элемент — один из редчайших в мире: примерно 13 тысяч тонн — около 3500 в молибденовых рудах и 9500 в медных. Как видно, основная его часть рассеяна в виде трудноуловимой примеси к другим элементам (в основном — к молибдену и вольфраму, стоящим выше в том же столбце таблицы Менделеева, то есть имеющим во многом сходные с рением химические свойства: в медных рудах рения больше просто потому, что самой меди на Земле несравненно больше, чем молибдена и вольфрама вместе взятых).

В то же время его применения трудно даже перечислить. Даже громадная цена (около $5000 за килограмм) не помеха. Достаточно отметить, что катализатор из платины с рением резко увеличивает выход высокооктановых сортов бензина из нефти, а присадка рения в некоторые сорта стали резко повышает их жаростойкость (так, сопла и лопатки турбин реактивных двигателей содержат до 6 % рения), что позволяет резко поднять рабочую температуру многих видов моторов и тем самым существенно улучшает их экономичность. В ближайшие десятилетия мировая промышленность будет потреблять 40–50 тонн рения ежегодно (из них 1/5 предполагается добывать из руды, а остальные 4/5 — переработкой вторичного сырья).

Итурупское месторождение — единственное, где рений выгодно добывать сам по себе, а не попутно с другими металлами. Вулканические газы выносят из недр до 20 тонн этого металла (по нынешним ценам — сотня миллионов долларов) в год. Но сейчас почти весь рений оттуда уходит с газами в атмосферу: на острове осело всего 10–15 тонн. Перехватить и переработать весь газ сможет только очень большая и сложная конструкция. Создать её можно только с использованием опыта многих разных отраслей химии. Поэтому сотрудничество РФ с Японией — скорее всего единственный для обеих стран способ добраться до громадного источника ценнейшего сырья.