Психология проклятий - Альма Либрем

Может быть, у него это получится даже относительно удачно.

— Ну что ж, — Куоки тяжело вздохнул. — Ладно. Кто тут у нас хорошие студенты? Так… — он зажмурился. — Так… Так… Эжени Мор. Седвиг Окнеас. Эльза… А, Эльда Нарами, — с каждым выдохнутым именем все вокруг постепенно расслаблялись — он брал не самых лучших студентов. — Эм… Шэнна, как её там… Холикини. И, — взгляд вновь уцепился в студенческий список. — И Котэсса Арко.

Сагрон непроизвольно сжал пальцы в кулак. Проклятье! Неужели он не мог просто миновать её фамилию? Но с профессором Куоки спорить было опасно, он мог выкинуть и не такие фортели, поэтому, когда распределительный лист подлетел к самому Дэрри, то не имел другого выхода, кроме как вписать другие более-менее знакомые фамилии.

Когда оставалось последнее место, он, призадумавшись, вдруг покосился на строчку, посвящённую Шануку. Официант из ресторана уже практически забылся, но теперь воспоминание вспыхнуло с удвоенной силой, и мужчина кривовато ухмыльнулся, потянув пламенные буквы его имени на место.

— Он же двоечник, — удивился Ролан. — Ведь ты же знаешь, что он не сможет родить ни единой строчки в эту бакалаврскую работу!

Сагрон только подтолкнул к нему распределительный лист. Двоечник, конечно, но иногда полезно вводить в списки собственных студентов и таких. Мало ли, где он на самом деле может пригодиться. Дэрри же доверял своей интуиции и предпочитал подчиняться ей, когда следовало, а не уворачиваться от явственных знаков судьбы. Сейчас же складывалось такое впечатление, что Окор буквально смотрел на него с этого листа со студенческим списком, едва ли не нашёптывал, что надо его взять. И поскольку в великую магию официанта из местного ресторана мужчина не верил, то выбрал его, посчитав сие достойной подсказкой. Почему нет?

Ролан свой список заполнил быстро. Он хорошо знал бывший третий курс, проработал с ними не один семестр, так что, задумываться не пришлось. Хотелось бы Сагрону так же понимать группу Котэссы — особенно теперь, когда у него полно предметов у этого потока. Но, увы, не следовало тогда отказываться от Элеанор и от предыдущего года у них. А ещё — не следовало ставить Тэссе четвёрку, но что сделано, то сделано.

Котэссу следовало навестить. Порадовать её новостью о Куоки — в переносном, разумеется, значении, потому что приятным такое извещение могло быть разве что для сумасшедшего — обсудить кое-что.

Сагрону казалось, что они напрасно тратят время. Он то и дело поглядывал на листок на Куоки, но даже тот перестал уже радовать и веселить.

Мужчина скосил взгляд на Ролана — тот как раз вписывал магистров, с которыми тоже давно уже определился. Рука у него непривычно подрагивала. Сагрон помнил, что его сокурсник обладал просто-таки отвратительным почерком, но ни разу не видел, чтобы у него дрожали руки. Напротив, тот всегда писал быстро, уверенно, даже самоуверенно, если так можно сказать о почерке. Он заполнял пустые строки своими кривоватыми буквами с такой быстротечностью, что приходилось даже бегать взглядом по ним, чтобы поспеть за магом.

А ещё он обычно пользовался карандашом, предпочитал его всяким там новоизобретённым ручкам. Но на сей раз что-то пошло не так — он взял перо, потому что приходилось концентрироваться, а значит, он сдерживал свои пальцы, трясущиеся, будто бы у старика, он перестал колдовать правой рукой — а ведь мог бы…

— Ты где-то повредил запястье? — травма казалась для магов характерной, но очень опасной, особенно для боевых — потому что обычно большинство заклинаний сопровождалось ещё и некоторыми пассами. Конечно, архимаги могли даже не произносить желанную формулу вслух, и с их пальцев искры срывались независимо от того, как они держали руки, но всё равно, особенно сложные заклинания требовалось сопровождать определёнными движениями.

И почему-то мужчина вдруг засомневался, что Ролан сейчас сумеет что-нибудь с этим сделать.

— Нет, — покачал головой Лантон, одёргивал рукав собственной рубашки. — Всё в порядке. Так, порезался немного, когда готовил еду.

— Ты готовишь? — удивился Сагрон. Что-то в словах друга было не так, но вникать сейчас почему-то не получалось.

— Ну надо же завтракать, — вздохнул устало мужчина. — Ты будешь заполнять магистров, или тебе тоже, как и остальным, надо бы с ними поговорить?

— Нет, — отмахнулся Сагрон, — не надо. Давай сюда список…

Он заполнял его, но каждый раз почему-то вспоминал, как удивительно содрогалась рука Ролана. Тот в целом казался весёлым, в хорошем состоянии, но всё равно руку держал в одном и том же положении, будто бы отчаянно старался не потревожить её каким-нибудь лишним жестом. Или Сагрону просто показалось — в последнее время он придавал слишком большое значение каким-то мелким деталям, на которые больше никто не желал обращать внимания. И правильно.

…Бакалаврский лист наконец-то вновь лёг перед мужчиной. Он покосился на фамилию Котэссы в колонках Куоки и тяжело вздохнул — нет, всё-таки, бедная девушка. Работать с их заведующим было то ещё удовольствие. Сагрон, к счастью, миновал эту злую участь стороной, но ведь Толин уже старик, у него бакалавром, кажется, была сама профессор Хелена. Родился он то ли во времена Войны, то ли до неё — трудно было вспомнить сейчас, — и, вероятно, получил в детстве какую0то травму. Или, может быть, излишняя страсть к алкоголю сделала своё дело…

— Ну что ж, — Сагрон положил лист с бакалаврами на середину стола, — мы вроде бы как закончили.

— Отправлять профессору Хелене? — Ролан скосил взгляд на свою аспирантку. И так было понятно, что с доставкой Ольи этой бумажки проблем не возникнет, но многим, да тому же Зохо, почему-то хотелось поскорее выполнить свой долг и больше не возвращаться к сему вопросу. Сагрон не понимал спешки — для него профессор Хелена казалась чем-то уже привычным на фоне университетских будней, и равно так же её требование сделать всё срочно было не таким уж и страшным. В конце концов, всё можно будет утвердить завтра или послезавтра.

— Нет, подождём, — промолвил Зохо. — Вдруг студенты вздумают взбунтоваться после оглашения списков?

— Но профессор Хелена… — начал было молодой преподаватель, из только что защитившихся, Кэмью, но запнулся. Очевидно, осознал, что его должность не позволяет выступать против доцентов и профессуры.

— Ничего страшного не случится, если мы немного подождём, — кивнул согласно Сагрон. — В конце концов, считается, что бакалавры должны бы согласиться с этим списком, так что, вне всяких сомнений, мы вынуждены были бы подождать до утверждения. А профессор Хелена интересовалась конкретными цифрами, детали и то, кто это будет, сдаётся мне, волновали её мало. Верно, госпожа Элеанор?

— Да, — согласилась аспирантка. — Я скажу ей, что результаты будут через несколько дней. Уверена, что профессор Хелена примет это, как само собой разумеющееся.

Она ласково улыбнулась Кэмью, и тот, успокоившись, вздохнул. Разумеется, против дочери самого проректора он не стал бы выступать, особенно если ручалась она не за абы кого, а за свою родную мать.