Белое, черное, алое… - Елена Топильская

А то, что он мне сказал о связи денщиковских наездов на него с убийством Чванова, я даже записать не успела ни в какой протокол. Ну а если кого-то прихватят у прокуратуры, пусть с моими ключами? Попробуй докажи, что это имеет какое-то отношение к Денщикову. Ладно, скажите лучше, прокуратуру охраняют?

— Кузьмич лично надежных людей послал, — отрапортовал Горчаков.

— По фамилии Кораблев? — уточнила я.

— Конечно, Кораблев. Он теперь до морковкиных заговинок будет отрабатывать, что тебя одну в подъезд отпустил. Кузьмич ему такое устроил…

Если Ленька весь в синяках, то я не удивлюсь. Кузьмич просил позвонить, когда ты в себя придешь.

Беседа с Василием Кузьмичом была недолгой, но темпераментной. Мы выяснили ключевые моменты ситуации, я рассказала ему о своих подозрениях относительно причин ограбления: кое-кому очень нужно добраться до вещей Скородумова, находящихся в моем кабинете. Он пообещал, что до понедельника прокуратуру будут охранять; мы обсудили возможности взятия с поличным тех, кто полезет туда с моими ключами, сошлись на том, что это был бы оптимальный вариант, Кузьмич обещал все сделать, как надо. А мне он пока предложил сменить обстановку и съездить на дачу к Горчакову, с ним, мол, все уже согласовано. Он, Василий Кузьмич, мне пока выделяет в качестве охраны Кораблева, который постарается загладить допущенные ошибки, а мне следует в понедельник написать обо всем рапорт руководству и получить оружие.

— Ты почему, Машечка, пистолет не носишь? — мягко спросил Кузьмич, и я представила, как он при этом шевелит усами.

— Василий Кузьмич, миленький, ну что толку от этого пистолета?

Единственное, что изменилось бы, так это то, что вместе с ключами у меня забрали бы еще и оружие, и я бы до конца жизни отписывалась. В лучшем случае. А в худшем — меня бы из моего собственного пистолета и грохнули бы. И вообще, он тяжелый, он мне сумку рвет.

— Да кто же пистолет носит в сумке? — изумился Василий Кузьмич.

— А где его носить?

— В кобуре! Ох, бабы, бабы!

— А кобура из-под пиджака выпирает! А если я в свитере или блузке?

— Ты не права, — так же мягко возразил Кузьмич. — В понедельник получи оружие. Кораблев проследит. Ждите, он сейчас за вами приедет.

Как раз когда я собралась, приехал полностью укрощенный Кораблев.

По-моему, он боялся даже взглянуть на Сашку, а передо мной разве что на пуантах не ходил. Я только подумала, надолго ли его хватит. Мы с Горчаковыми обсудили, брать ли детей, и пришли к выводу, что лучше пусть дети останутся дома. Я позвонила маме, выяснила, что нос и горло у ребенка приходят в норму, но что он категорически отказался хотя бы ненадолго отлучиться от телевизора…

И мы поехали развеяться и сменить обстановку.

На холодной горчаковской даче мы быстренько растопили печку, зажгли свечи, Лешка из погреба вытащил бутыль домашнего вина, Лена накрыла на стол, и мы стали развеиваться. Ко всеобщему удивлению, Кораблев принес из машины гитару, и пока мы дегустировали вино, он ее настраивал, а потом спел песенку, которую назвал «Дежурство по отделу»:

Я никого не трогал, шел по улице,

Ходил, гулял, смотрел по сторонам,

А что у гражданина на лице

Следы моих сапог — так то он сам.

А ну не надо оскорблять-лять-лять,

Товарищ мент, ведь ста-ста-ста рублей

Должно хватить, етить твою мать,

Зачем же в камеру опять?!

Старушка обзывалась на меня!

Не вру, ей-Богу, врать мне не резон!

А что она в больнице уж два дня —

Так то необходимый оборон.

Витрина рухнула сама — ну, падлой быть,

Пиши, что верно писано с моих со слов,

Имело место там, наука говорит,

Землетрясение локальных масштабов.

А ну не надо оскорблять-лять-лять,

Товарищ мент, ведь ста-ста-ста рублей

Должно хватить, етить твою мать,

Зачем же в камеру опять?!

Что было — было: акт насильный половой…

Я расскажу, что там у нас с нею стряслось:

Она мне пилкой угрожала ногтевой.

Я не хотел, но под угрозами пришлось.

Я скрылся с места?! Я пытался убегать?!

Да ну, начальник, ты подумай сам!

Не вру, ей-Богу, век свободы не видать:

Я бегом занимаюсь по утрам!

А ну не надо оскорблять-лять-лять,

Товарищ мент, ведь ста-ста-ста рублей

Должно хватить, етить твою мать,

Зачем же в камеру опять?!

— Ленька! А кто это сочинил?

— Опер наш один. Слушайте дальше!

Распоясались бандиты,

Рвутся мины-динамиты,

Льется кровь, как в пивном баре льется пиво.

С крыши грохнула винтовка,

Лидер местной группировки

Растянулся на асфальте некрасиво.

А нам с тобою все равно,

А мы сидим и пьем вино,

А нам до фени ваши фени,

Ваши трели-параллели,

Мы сидим себе и пьем вино!

Бабка внука ждет с тарелкой,

Суп в тарелке, внук на стрелке,

Разошлись у них опять пути-дороги.

Дети в бандиков играют,

Лихо пестики стреляют,

За углом в пивнухе квасят педагоги.

А нам с тобою все равно,

А мы сидим и пьем вино,

А нам до фени ваши фени,

Ваши трели-параллели,

Мы сидим себе и пьем вино!

Дядя тетю бьет по морде,

Тетя падает «Конкордом»

И заходит на посадку артистично.

А сержант, частично пьяный,

Доставляет хулигана,

Тоже пьяного, но менее частично.

А нам с тобою все равно,

А мы сидим и пьем вино,

А нам до фени ваши фени,

Ваши трели-параллели,

Мы сидим себе и пьем вино!

Дядя Ваня на баяне,

В полчетвертого, по пьяни,

Одаряет город новой песней.

Участковый возмутился,

А потом присоединился:

Вместе водку жрать гораздо интересней.

Дядя Боря жил по средствам.

В ресторанчик по соседству

Наш влюбленный пригласил подружку Нину.

Он свиной бифштекс кусает,

А в двери СОБР залетает…

Жалко Борю, он теперь не ест свинину.

Дед решил поймать попутку,

А поймал себе запутку.

Не фиг пьянствовать, от бабки пряча бабки!

А теперь он башню лечит,

Что-то оперу лепечет

Про приметы: дескать, первый был без шапки…