Логово змея - Борис Руденко

– Сдохнем! – крикнул Ленчик. – Но вам, сукам позорным, больше рыжья отсюда не вынуть ни крошки! Я тебе конкретно обещаю! Все тут порушим!

Наверху ненадолго наступила пауза.

– Ладно, сейчас узнаю…

Подъемник пополз вверх, через минуту звякнула, захлопываясь, крышка люка.

– Не проканало, – с тоской произнес Ленчик.

Тихон ткнул его в бок кулаком:

– Молчи!

Никто из них больше не произнес ни слова, напряженно вслушиваясь, пытаясь уловить малейший звук, проникший в подземелье с воли. Бомжи растерянно сбились в кучку в дальнем от колодца углу камеры. Догадывались ли они о том, что происходило сейчас на самом деле, или нет, но на всякий случай Тихон отогнал их туда сразу после того, как Коля закончил переговоры. Прошло не менее получаса, пока грохот железа не возвестил, что люк снова открылся.

– Эй вы! – прозвучало сверху. – Давай, клади его в люльку.

– И что б все по закону было! – тут же заорал Ленчик. – Все как положено!

– Будет тебе по закону, – пообещали. – Специально попа наймем, чтобы отпевал. И свечку поставим.

Драча с залитым кровью лицом, положили на опустившийся помост лифта. Натужно заскрипели тросы, и подъемник медленно пополз вверх. Глаза Драча были плотно закрыты, он лежал, чуть согнувшись, на боку, будто бы в случайной позе.

«Контроль! Контроль!» – повторял он мысленно, но едва его ноздри ощутили свежий воздух воли, бесконечно вкусный против гнилой затхлости подземелья, сердце забилось так сильно, что Драч всерьез испугался, что этот стук услышат те, кто собирался его сейчас закопать.

– Здоровый, кобел, – сказали над ним без энтузиазма.

Драч чуть-чуть разомкнул веки. Тусклая лампочка едва освещала пространство сарая. Трое. Их было только трое, с бешеной радостью понял Драч. Все – без оружия. Крепкие, кряжистые мужики, каждый килограммов на пять – семь тяжелее Драча. Они совершенно ни о чем не беспокоились. Здесь, в таежной глухомани, они были самыми опасными хищниками, куда страшней росомахи и медведя. Но сейчас они не понимали, с кем им придется иметь дело. Драч тоже принадлежал к той же породе хищников. Только он был много опасней.

– Давай берись, – сказал один и потянул Драча за щиколотку.

Именно этого Драч и ждал. Распрямившись пружиной, вогнал другой каблук в бородатую рожу. Взлетел вверх с приглушенным хаканьем, извернулся, ударил костяшками пальцев в кадык под разинутым от неожиданности ртом. В прыжке догнал третьего, ошеломленно попятившегося, сбил наземь, упал сверху, захватом зажал голову и резко крутанул. Слабый треск лопнувших позвонков, короткая предсмертная судорога. Теперь добить первого, что пытался подняться, протирая глаза от хлынувшей крови. Ребром ладони под основание черепа. Последнее тихое аханье… Все…

Драч бросился к колодцу, торопясь, принялся раскручивать рукоять лебедки. Через несколько минут все четверо членов его команды стояли рядом с ним. Внизу тоскливо выли покинутые бомжи.

– Может, вытащить этих? – предположил Семен.

– Чтобы они тебя тут же сдали, – огрызнулся Драч. – Они не в тайгу побегут, а к хозяевам – пайку зарабатывать. Крышку закрой, быстро!

Был поздний вечер, это оказалось удачей – солнце не слепило отвыкшие в подземелье глаза. Драч осторожно высунулся из дверей сарая. Окна ближайшей избы – в двухстах метрах справа – светятся желтым электрическим светом. Слева – темная стена тайги. Гуськом, согнувшись, они кинулись к лесу. Ноги отвыкли от бега, шаги казались неловкими и неуверенными.

– Стой! – заорали сзади. – Стой, говорю!

Крик подстегнул, они мчались словно на крыльях. Ударил выстрел, за ним второй. Рядом с головой Драча жикнула пуля. Шум позади разрастался – начиналась погоня. Снова пальба, но спасительные ветви уже сомкнулись за спиной беглецов, тайга приняла их, с равнодушной щедростью отпуская шанс на спасение…

* * *

Осень дала небольшую отсрочку природе. Было безоблачно и вполне тепло, медленное движение воздуха слегка пошевеливало ветки деревьев, а прямые лучи солнца быстро высушили намокшую одежду Глеба и Анны. Среди неизменной зелени хвои проступали желтизна и багрянец готовящейся опасть листвы. Но пока что царило лето – короткое бабье лето, словно скромная компенсация беглецам за перенесенные испытания.

Некоторое время они двигались берегом реки вниз по течению, а когда прибрежные утесы отступили в сторону, открыв обзор, и Глеб увидел знакомую белую вершину Ачик-тау, тревога всколыхнулась в нем с прежней силой.

– Бандиты могут быть где-то рядом, – предположил он. – У меня такое ощущение, что места вокруг знакомые. Как бы нам на них снова не нарваться.

– Они ушли, – уверенно ответила Анна. – Они не стали бы ждать здесь четыре дня.

– Четыре? – удивился Глеб. – Что ты, Анна! Мы и суток в этих пещерах не провели.

И в подтверждение машинально протянул к ней руку с остановившимися часами, но Анна лишь отрицательно помотала головой.

– Четыре или дальше больше, – сказала она. – В пещерах совсем другое время, это правда, Глеб.

– Да что ты говоришь? Как такое может быть?

Глеб слегка рассердился. Он читал когда-то книги о спелеологах и знал, что под землей, в полной темноте, жизненный цикл человека несколько меняется. Удлиняются периоды сна и бодрствования, но сутки все равно остаются сутками. К тому же изменения эти наступают не сразу, а когда организм перестроится, приспособившись к подземному существованию.

– Это правда, Глеб, – повторила Анна. – Но я не знаю, почему так происходит.

– Еще одна легенда, – со вздохом проворчал он.

– Легенда – да, – кивнула Анна. – Можешь так думать. Но это действительно так. Когда теленгеры пришли в эти края, их преследовали могучие враги. Это было много, много лет назад; они укрылись в пещере Куныш Елан, и враги их не нашли. Теленгеры боялись выходить из пещеры несколько дней и покинули убежище, только когда закончились пища и вода. Они вышли и увидели, что врагов нет, а тайга покрыта снегом. Они испугались, потому что входили в пещеру еще до начала осенних дождей, но потом поняли, что это хозяин Ачик-тау спас их своим колдовством. И тогда Ачик-тау и пещера – Куныш Елан, стали для теленгеров святым местом. С тех пор туда можно было ходить только шаманам. Каждый новый Сихэрче входил в пещеру в конце лета, он проводил там всего несколько дней, но всегда возвращался в село после того, как ложился зимний снег.

– А ты, Анна? – спросил Глеб.

– Я тоже была там, – кивнула она. – Однажды Сихэрче отвел меня туда, оставив запас еды на неделю. Я тоже вышла из пещеры, когда у меня кончилась пища.

– И была зима? – Глеб не удержался от скептической интонации, но Анна не пожелала этого замечать.

– Да, – с полной серьезностью подтвердила она. – Когда я вышла, лежал снег, и было очень холодно. Но у меня была с собой зимняя одежда.