Война миров - Олег Дивов

Я отдала ей остатки своего молока, она вылакала и благодарно потерлась об мою ногу. Ну точно, кошечка. Котики, на мой взгляд, должны быть более игривые, но менее ручные. А потом, как так и надо, киска пошла спать в мою постель. Ну-ну, сказала я, нагадишь – вылетишь из дома так же быстро, как и влетела. На всякий случай бросила в туалете на пол испорченное кошачьей шерстью полотенце и оставила приоткрытой дверцу.

Утром я нашла котенка на вешалке для одежды, что у входной двери, а на полотенце в туалете – кошачью поделку. Ишь ты, сообразительная какая киса. Дверь я ей открыла, она вальяжно спрыгнула с вешалки, вышла и отправилась вниз по лестнице. А вернувшись с работы, я снова услышала ор за дверью. Открыла. Явилась, гулена. Пока было не очень поздно, я сбегала в лавку за пакетиком кошачьего корма и лотком для важных надобностей. С тех пор мы так и жили: утром Тита ела и уходила гулять, а вечером приходила, снова ела и ложилась спать. Если я засиживалась со своими делами, она запрыгивала ко мне на колени. На стол не лезла, ничего не портила, ходила в лоток. Идеальная киса, жаль, что я тут временно и не смогу забрать ее с собой. Поэтому я дала объявление во внутренней сети дома – мол, кто хочет завести питомца, который заведомо нравится домовладелице, можно зайти в квартиру номер пятнадцать. Забрали кису у меня в тот же день соседи по лестничной клетке, но под утро я снова проснулась от ее воплей. Сбежала и пришла ко мне. Ну что уж тут поделаешь… Договорились с соседями, что я отдам ее, когда мне придет время съезжать в кампус колледжа. А до тех пор пусть живет у меня. Заодно и к будущим хозяевам привыкнет, она же видит их каждый день, когда ждет меня у квартиры.

Снизу поднимался сосед Теодоро. Увидел меня, поздоровался:

– Привет, Лола. Титу ищешь? – спросил он. – Я ее только что видел – дрыхнет в саду в гамаке сеньоры Нуньес.

– Здравствуй, Тео. Вот же нахалка эта Тита! – сказала я.

– Зато какая ласковая, – усмехнулся сосед.

С соседями мне повезло: очень тихая молодая семья, муж с женой и маленькой дочкой. Теодоро, Луиза и хорошенькая, словно кукла, белокурая Ньевес. Никакого шума, а если мне по хозяйству требовалась мужская рука, сосед не отказывал. В благодарность я однажды сидела вечером с их очаровательной дочуркой, пока родители ходили в театр.

– Отличный костюм, – похвалил Тео на прощание.

– Спасибо.

Я вошла в пустую, наполненную солнцем квартирку. Налила себе стакан молока, устало присела у окна на кухне. Что ж, день прожит не зря. Арриньо – ларчик с двойным дном, но я пришлась ему по сердцу. И еще я записала бы в актив Амелию. Девушка ой какая непростая. А если с ней подружиться, то я могу с пользой провести оставшееся время. Она одинока и будет водить меня всюду. При том, что интересуют ее очень важные и для нашей разведки вещи. Впрочем, это все аксиомы. Разведчик моего статуса не должен заниматься аналитикой, он должен наблюдать – и иметь особенное чутье и специфический талант на то, чтобы собирать информацию.

А вот с Энрике будут проблемы. Увы. Как я и думала. Нельзя работать с клиентом, который в тебя влюблен.

Допив молоко, я переоделась. Было тихо и скучно. Работать сил не оставалось, просто так гулять по улицам не хотелось. Я проверила запас кошачьего корма и лоток. Ага, корма на пару мисочек, не больше, и лоток пора менять. Вот и повод прогуляться. Можно даже не в лавку сбегать, а дойти до большого супермаркета, посмотреть, вдруг там дешевле.

Еле-еле разодрав волосы, уложенные в такую прическу, чтобы их не сбил в колтун ветер, я завязала плебейский конский хвост на макушке, влезла в старые любимые кеды и, насвистывая себе под нос, пошла в магазин. Прошагала целый километр до супермаркета, и, как выяснилось, зря – на обычную партию мне пришлось бы потратить на пять песо больше. А я скупердяйка. Причем не по легенде, а по жизни. Ничего, на обратном пути придется сделать небольшой крюк, всего-то в семьсот метров, чтобы зайти в мою любимую лавку, где торговали всякой всячиной.

Выгаданные песо я потратила на молоко и шампунь для волос. Тот, которым я пользовалась обычно, ужасно путал мои кудри. Попробуем этот. А на сдачу купила кесадилью с курицей и грибами, ее в этой лавке делали необыкновенно вкусно. Вкуснее, чем в любом туристическом месте земной Мексики. Кесадилью слопала по дороге, не заморачиваясь.

Нагруженная покупками, я поднялась на свой третий этаж. И застыла.

Под дверью сидела Тита. А на ступеньках лестницы – Энрике.

Выражение лица у Энрике было таким, что любая нормальная девушка на моем месте позвонила бы в дверь соседу – ну так, на всякий случай. Но я не стала этого делать. Я же знала, что мне нужно четверть секунды, чтобы спустить с лестницы мужика и покрупней.

– Это твоя кошка? – спросил Энрике.

Тон его не выражал ничего.

– Нет. Приблудилась, я просто ее подкармливаю.

– Ты должна вызвать службу по отлову бродячих животных. Бесхозные животные разносят заразу. Пусть они заберут ее.

Я посмотрела на него с некоторым удивлением. Опустила пакет с покупками на пол, чтобы освободить руки. Тита привстала на задних лапках, живо интересуясь содержимым пакета.

– Ты вела себя как шлюха, – внезапно с ненавистью выплюнул Энрике. – Ты крутила задом и строила глазки! Я думал, ты чистая…

О, сцена ревности? Как это мило. Я отперла замок, но открывать дверь в квартиру не спешила. Повернулась лицом к Энрике, прислонилась к стене, скрестила руки на груди, мол, слушаю-слушаю. И очень даже внимательно слушаю.

Естественно, моя поза раззадорила Энрике. Он стоял в полутора метрах передо мной, угрожающе наклонившись, одну руку сунул в карман брюк, второй размахивал, подчеркивая слова. Указующий перст его в запале почти утыкался мне в грудь, но я молчала и презрительно улыбалась.

Надо сказать, Энрике в подметки не годился Максу. Макс, если ему шлея под хвост попадала, орал так, что с потолка сыпалась пыль. И размахивал он не указующим перстом, а ножом. Ну и не стоит забывать, что у Макса рост полных два метра, а у Энрике – всего сто восемьдесят пять, так что он физически не мог произвести такое же пугающее впечатление, как мой бывший и будущий супруг.

Однако для моих тихих соседей подобные сцены были явно в новинку. Большинство эльдорадцев вообще очень сдержанные люди. Моих однокурсниц в свое время удивил этот факт; я-то знала, что Эльдорадо – это яростная страсть, намертво скованная цепями приличий. Строго говоря, это не менее романтическое представление, чем фантазии о крикливых латиносах, но мне оно помогло свыкнуться с культурой. А однокурсникам знания оказались без надобности: в Эльдорадо из нашего выпуска попала я одна, и то по собственной дурости.

У эльдорадцев не принято шуметь там, где ты можешь помешать соседям. Одно дело – народные гулянья, праздники и так далее, когда орут и беснуются все, и нормально выплескивать эмоции, а не держать их в себе. И совсем другое – поведение в доме, там, где живет твоя семья, твои друзья, твои соседи. Да, эльдорадцы разговаривают громко, что с позиций англо-саксонской и вообще германской цивилизации кажется криком. Да, эльдорадцы большие любители резкой и выразительной жестикуляции, хотя куда им до итальянцев. Но достаточно сравнить эльдорадцев с ближневосточными или азиатскими народами, чтобы все понять. Вежливость превыше всего. Поэтому в многоквартирных домах всегда очень тихо. Даже супруги стараются выяснять отношения шепотом, иначе к вам в дверь постучатся соседи – недовольные шумом или желающие поучаствовать в движухе.