Цена посвящения - Олег Маркеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эх-хе-хе, милок, — раздалось от окна. — Поставил ты нас в положение…
Салин повернулся к Решетникову.
— Я разве не прав, Виктор Николаевич? — спросил Решетников. — Человек пять лет проработал рядом с Матоянцем, а чем он занимался — не просек. Ну — полный ноль! Даже завидно, ей-богу.
— Еще раз извините за способ, но он полностью снял с вас подозрения, — Салин обратился к Иванову. — Под действием препарата человек дает точные ответы на конкретные вопросы. Не бредит и не несет все, что на ум пришло, а отвечает коротко и ясно. Вы не ответили ни на один вопрос, потому что ответов у вас нет. Плохо для нас, хорошо для вас. Что и поставило в тупик моего коллегу. Кстати, информацию о системе охраны дома вы никому не сдавали.
— За исключением Злобина, — с трудом произнес Иванов.
Решетников крякнул в кулак.
— Слышали, милок. Сам рассказал.
Салин кивнул.
— Это делает вам честь, Василий Васильевич. Не только на химическом допросе, но и в обычном разговоре вы не врете.
— Спасибо за комплимент. Я могу встать?
Владислав отрицательно покачал головой.
— Мы скоро уйдем, тогда и встанете, — вслух за него ответил Салин. — Дела ждут. Да и вам разлеживаться особо некогда. — Он выдержал паузу. — Мы посовещались и решили, что вам необходимо сдать дела и отправиться на покой. Финансовый аспект мы решим корректно. Скажем, вы продадите свой бизнес, фирму «ЭКС» за разумную, но приемлемую для вас цену.
— На круг выйдет такая персональная пенсия, что Горбик позавидует, — вставил Решетников. — Давно тебе пора на пенсию, Вася. Мышей не ловишь.
— Ну я бы не стал так формулировать… Но в целом поддерживаю. — Салин мягко шлепнул по подлокотнику. — Вы выходите из игры. Срок на передачу дел — две недели. Начиная с сегодняшнего дня.
Иванов приподнялся на локте. Странно, но вся муть из головы вышла, словно выспался всласть. И зрение стало четким.
Он долго рассматривал Салина с Решетниковым. Прояснившиеся глаза видели привычные лица совершенно по-новому. А может, все дело в прояснившемся сознании? Во всяком случае Иванов четко отдавал себе отчет, что видит их последний раз в жизни.
— Кто будет преемником? — глухо спросил он.
— Ох-хо-хо, милок, — вздохнул Решетников. — Кем тебя заменить найдем. Полезных идиотов всегда навалом. Где бы нам второго Архитектора найти! Хорошо ты Матоянца назвал — «Архитектор». В самую что ни на есть точку!
Повисшую тишину вспорол глухой вибрирующий звук.
Владислав сорвал мобильный с ремня, как выхватил пистолет из кобуры, одним движением, резким и отточенным.
— На приеме, — бросил он в трубку. — Да… Понял.
Он убрал трубку на место.
Иванов вверх не смотрел, лица Владислава не видел. Зато видел Салина, резко вскинувшего холеный подбородок.
Луч света брызнул искорками, разбившись о дужку очков.
— Можно, Владислав, — разрешил Салин в ответ на немой вопрос оперативника.
— Злобин взял след.
Короткая фраза, как выстрел, изменила все и сразу. Воздух в комнате стал плотным, звенящим от напряжения.
Решетников сбросил с лица маску добродушного ерника. Оказалось, он умеет делать лицо первых командармов: лихих и беспощадных рубак, на взмыленных жеребцах ворвавшихся во власть.
Он слез с угла стола, запахнул плащ.
Салин, чуть помедлив, выбрался из кресла. Одернул пиджак, только после этого застегнул плащ, завязал пояс узлом.
— Прощайте, — невнятно произнес он.
Вышел первым. За ним — Решетников.
Последним на пружинистых волчьих ногах выскользнул Владислав.
Не попрощавшись и даже не оглянувшись.
Иванов правильно сказал, у следователя всегда больше вопросов, чем он задает вслух. Просто на большинство вопросов он ищет ответ сам. Подследственному сам Бог велел крутится, как угрю на сковородке, не захочет, а соврет. А следователю Бог положил копать землю на три метра вглубь и не верить ничему, что не удалось трижды перепроверить.
Злобин, сев в машину, замкнулся и демонстративно отвернулся от притихшей Ольги.
Вопросы гудели в голове, как пчелы в улье.
«Почему дом обнесен эшелонированной системой сигнализации? Не жилье, а спецобъект какой-то. Создалось впечатление, что Матоянц именно так его и проектировал. Причина? Если отбросить версию, что Матоянц страдал паранойей, то должно быть рациональное объяснение. Скорее всего, его следует искать в деятельности холдинга.
А что есть холдинг „Союз-Атлант“, если судить по справке, что мне сунул Игнатий Лойола? Восемь структурных подразделений различной специализации: от спецстроительства в нефтедобывающем комплексе до микробиологической лаборатории. Плюс блок управления. Всего — полторы тысячи человек. Обороты солидные, но не чета Газпрому. Только звучит красиво „холдинг“, а так — третье место в пятой сотне. Больше походит на хозрасчетный НИИ, чем на коммерческую структуру. И вдруг такая система безопасности.
Почему смерть столь незначительного коммерсанта всполошила серьезных людей? Игнатий Лойола намекнул, что дело держат на контроле в администрации Президента. Им там что, больше делать нечего? Особенно когда Скуратов „копает“ дефолт. Есть ли связь интриг вокруг дефолта со смертью Матоянца? И вообще, насколько Матоянц был связан с политикой? Лично, во всяком случае официально, „не состоял, не подписывал и не участвовал“. А негласно? А через холдинг?
Либо холдинг — химера, пустышка для прикрытия финансовых афер, либо, если он реально работал, на его базе осуществлялось нечто, достойное таких мер безопасности. И Матоянц имел основания считать себя ключевым звеном, поэтому так и озаботился личной безопасностью. Все ответы надо искать в делопроизводстве холдинга.
Стоп, не увлекайся! Видеозапись… Она полностью блокирует дальнейшее расследование. Да еще пачка показаний свидетелей и экспертиз. Можешь расслабиться, никто постановление территориалов не отменит. Даже Игнатий Лойола. Да я сам буду против! Против очевидных фактов не попрешь. А будет желание — не дадут».
В голову пришла мысль чрезвычайно интересная и опасная. И Злобин сразу же решил испытать ее на излом. Сломается, проще выкинуть из головы.
Он повернулся к Ольге, с безучастным видом смотревшей в окно. Зажатая, замкнувшаяся, в служебной «Волге» она выглядела ребенком, оказавшимся на празднике взрослых. По всему было видно, что поездка ей уже не в радость.
— Оля, кто в ту ночь был в доме из ближайших родственников?
Ольга от неожиданности захлопала глазами. Потом собралась и четко ответила: