Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа - Олег Смыслов

— Павлов часто впадает в невменяемость, — загадочно произнес молчавший человек со знаками различия бригадного комиссара. — В такие минуты он может подписать любое обвинение.

Все повернулись к сидевшему на приставном стуле рядом с начальником особого отдела фронта бригадному комиссару. Это был прилетевший из Москвы начальник Управления особых отделов наркомата обороны.

Тревожную тишину нарушил Тимошенко, спросивший, какие показания дают арестованные.

— Павлов вину признал, — ответил бригадный комиссар. — Другие отрицают.

— В чем вину?

— В неподготовленности войск округа, в потерях авиации на пограничных аэродромах, в потере штабом округа связи с армиями, — перечислял бригадный комиссар. — Но продолжает упорствовать в отрицании предательства.

— A y вас есть основания для того, чтобы предъявлять Павлову подобные обвинения?

Начальник Управления особых отделов пытался поймать взгляд Мехлиса, но тот отвернулся.

— Мы обязаны всесторонне ставить вопросы, — неуверенно произнес бригадный комиссар.

Мехлис перевел обсуждение в политическую плоскость:

— Товарищи, мы должны подумать над тем, как объяснить партии, народу, да и всему миру, почему Красная Армия отступает».

Как вы догадались, бригадный комиссар — это Михеев. Только снова путают звание. Он был майором госбезопасности.

* * *

После сдачи должности Михеев в четыре часа утра выехал из Москвы в Бровары (под Киевом), в штаб Юго-Западного фронта. Его сопровождали заместитель и адъютант.

А 22 июля 1941 г. состоялся суд. В ноль часов двадцать минут председательствующий армвоенюрист В.В. Ульрих открыл судебное заседание и объявил, что подлежит рассмотрению дело по обвинению бывшего командующего Западным фронтом — генерала армии Павлова Дмитрия Григорьевича, бывшего начальника штаба Западного фронта — генерал-майора Климовских Владимира Ефимовича — обоих в преступлениях, предусмотренных ст. 63–2 и 76 УК БССР; бывшего начальника связи штаба Западного фронта — генерал-майора Григорьева Андрея Терентьевича и бывшего командующего 4-й армией — генерал-майора Коробкова Александра Андреевича, — обоих в преступлении, предусмотренном ст. 180 п.»6» УК БССР. И Павлов сразу же отказывается от тех показаний, которые выбил из него Комаров:

— Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным себя в участии в антисоветском военном заговоре не признаю. Участником антисоветской заговорщической организации я никогда не был.

Я признаю себя виновным в том, что не успел проверить выполнение командующим 4-й армией Коробковым моего приказа об эвакуации войск из Бреста. Еще в начале июня месяца я отдал приказ о выводе частей из Бреста в лагеря. Коробков же моего приказа не выполнил, в результате чего три дивизии при выходе из города были разгромлены противником.

Я признаю себя виновным в том, что директиву Генерального штаба РККА я понял по-своему и не ввел ее в действие заранее, то есть до наступления противника. Я знал, что противник вот-вот выступит, но из Москвы меня уверили, что все в порядке, и мне было приказано быть спокойным и не паниковать. Фамилию, кто мне это говорил, назвать не могу».

Следует отметить, что, как и следствие, суд был скорым. Уже в З часа двадцать минут был оглашен приговор. Генералов лишили званий и наград и приговорили к высшей мере наказания — расстрелу с конфискацией всего лично им принадлежащего имущества.

Пройдет более пятнадцати лет, и 31 июля 1957 г. Военной коллегией Верховного Суда СССР будут рассмотрены заключения Генерального прокурора СССР в отношении Павлова, Климовских, Григорьева, Коробкова и Клича (генерал-майор, начальник артиллерии). С доводами заключений Генерального прокурора СССР Военная коллегия будет согласна: «Прорыв гитлеровских войск на фронте обороны Западного Особого военного округа произошел в силу неблагоприятно сложившейся для советских войск оперативно-тактической обстановки и не может быть инкриминирован Павлову и другим осужденным как воинские преступления, поскольку это произошло по независящим от них причинам».

Приказом министра обороны СССР Маршала Советского Союза Г. К. Жукова № 01 907 от 15 августа 1957 г. отменен приказ НКО от 28 июня 1941 г., которым был объявлен приговор по делу Павлова и других.

Однако обратимся к биографической справке о Павлове в 6-м томе Советской военной энциклопедии, изданном в 1978 году, где написано следующее:

«В сложных условиях начального периода войны, не имея регулярных и точных сведений о ходе боев, состоянии своих войск, Павлов не сумел проявить должной твердости и инициативы в управлении войсками фронта».

В книге «Великая Отечественная война. 1941–1945. Энциклопедия», изданной в 1985 году, читаем о генерале Павлове: «Впервые дни войны командовал Западным фронтом. В связи с допущенными просчетами в руководстве войсками был отстранен от занимаемой должности».

Дело в том, что просчеты действительно были, но следствие прежде всего искало заговор, а деталями даже не интересовалось. Не обратили внимание на детали и в пятидесятые. Хотя их не мало.

Бесспорно, что для немецкого командования западное направление было главным в операции «Барбаросса», поэтому в группе армий «Центр» оно сосредоточило 40 % всех своих дивизий, развернутых от Баренцева до Черного моря (в т. ч. 50 % моторизованных и 52,9 % танковых).

В полосе наступления группы армий «Центр», в непосредственной близости от границы, находилось пятнадцать советских дивизий, а четырнадцать располагались в 50–100 км от нее. Остальные войска начали сосредоточение к границе в середине июня, и к 22 июня в движении находились войска четырех стрелковых корпусов (десять дивизий). Кроме того, на территории округа в районе Полоцка сосредотачивались войска 22-й армии из Уральского ВО, из состава которой к 22 июня прибыло на место три стрелковые дивизии и один механизированный корпус из Московского ВО.

К моменту начала войны войска Западного округа, содержащиеся по штатам мирного времени, уступали противнику только в личном составе (1,8:1), но превосходили его в танках (1,9:1), самолетах (1,2:1) и незначительно в артиллерии.

Красная Армия стратегическое сосредоточение и развертывание на Западном ТВД начала в мае 1941 г., которое должно было завершиться к 15 июля. Поэтому 22 июня ее, не имеющей ни оборонительной, ни наступательной группировки, застали врасплох и громили по частям. Группа армий «Центр» осуществляла двойной охват войск Западного округа, расположенных в Белостокском выступе, ударом от Сувалок и Бреста на Минск, поэтому основные силы противника были развернуты на флангах, и это одна сторона медали. А другая? В час ночи 22 июня Павлов докладывал обстановку наркому. В докладе он отметил: «очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге, по донесению командующего 3-й армией Кузнецова, в течение полутора суток в Сувальский выступ шли беспрерывно немецкие мото-мехколонны».

Он прекрасно знал, что на участке Августов — Сапоцкин во многих местах со стороны немцев снято проволочное заграждение. Отсюда следует, что Павлову докладывали о всех передвижениях противника и он должен был понимать, что это война. Но только теперь, во втором часу, по указанию наркома он предложил привести войска в боевое состояние. А что, собственно, мешало Павлову это сделать 21 или 20 июня? Скорее не неисполнительность, а отсутствие обыкновенной инициативы. Военачальник обязан всегда идти на риск, лишь принимая меры к степени его уменьшения. Но, исключая риск, он никогда не будет уметь успех. Это аксиома.