Девушка из нежной стали - Татьяна Алюшина

– Я успею! – вскочила из-за стола Вика.

– И как мы будем уезжать утром, если они нас на дороге ждут? – поинтересовался Егор.

– А зачем утром? – развеселился Денис, отдав быстрый приказ по телефону. – Не надо утром. Хотят тебя ждать, так пусть ждут! У них такой роскоши, как то, что Вика моим хлопцам готовит, не будет. Пусть посидят, поголодают, потерпят, когда в туалет приспичит, а ты к вечерочку спокойненько себе поедешь!

– А Вика?

– А Вика следом за тобой, после того как ты их уведешь за своей машиной.

– Куда я поеду? – спросила Вика, наливая в большой термос кофе.

– Ну ты же хотела быть в Москве, поближе к событиям, хотя, как мы видим, события-то развиваются вокруг тебя, в независимости от твоего местопребывания. Вот и посидишь с сыном у меня дома. По-хорошему надо бы отправить тебя на оперативную квартиру, но Степка там со скуки завоет, а с моими они уже сдружились, им веселей будет, да и вам с Катькой моей скучать не придется.

– И сколько нам у тебя сидеть придется? – спросила Вика.

– Немного, уже недолго, несколько дней, – ответил Денис.

Вика никак не могла уснуть.

Она уговаривала себя, что надо отдохнуть, что ей завтра понадобятся силы, ворочалась с боку на бок, даже пыталась слоников считать, но, промаявшись больше часа, встала и, стараясь не шуметь, спустилась на первый этаж.

«Ладно, раз лезут в голову всякие мысли, значит, надо их передумать, а не мучить себя, пытаясь уснуть!» – решила она.

Вика заварила зеленого чаю, добавила в него ложку меда и попыталась найти свои сигареты. В кухне она обнаружила только пустую пачку, новая пачка, она точно знала, в рюкзаке, а вот где был сам рюкзак, это вопрос! Она отнесла на темную, холодную веранду чай и плед, который прихватила с дивана в гостиной, и отправилась на поиски рюкзачка. Естественно, она нашла его в последнюю очередь на той же веранде, в одном из плетеных кресел у стола, куда сама же его и бросила, когда вошла в дом следом за Егором, несущим спящего Степку.

Вика, подобрав под себя ноги и укутавшись пледом, устроилась в кресле, достала из рюкзака сигареты, зажигалку и, отхлебнув чая, закурила.

– Ты чего не спишь? – спросил Егор, выходя на веранду.

– Не могу уснуть, решила чаю выпить.

– Чай – это хорошо!

Он сел, откинулся на спинку кресла, вытянул ноги, подвинул к себе Викину чашку и, сделав пару больших глотков, вернул чашку на место и закурил.

Они молчали. Курили.

Отсветы от торшера, который Вика включила в гостиной, падали через окно, немного рассеивая темноту веранды.

– Почему ты не стала мне писать? – тихо спросил Егор, внимательно рассматривая огонек своей сигареты.

«Странно, – подумала Вика, – наверное, именно для этого я не смогла заснуть и пришла сюда, и чай этот дурацкий пью!»

– Я писала, – смирившись с неизбежностью этого разговора, ответила она.

Вика затушила в пепельнице сигарету, взяла рюкзак, вытряхнула его содержимое в кресло, нашла среди вещей пачку писем, перевязанных лентой, и протянула ему.

– Я исписала кучу бумаги и была уверена, что когда ты получишь хотя бы одно из них, то будешь смеяться до слез, а потом мы посмеемся вместе. Не получилось смеяться.

Егор взял у нее пачку, развязал бант, потянув за кончик ленточки, и стал внимательно рассматривать рассыпавшиеся ему на колени письма.

– Я ношу их с собой, потому что забрала из дома все документы, где было упоминание о тебе, на всякий случай.

Он пересматривал конверт за конвертом, в тусклом свете почти ничего не было видно, а Вика рассказывала о злополучном листке с адресом, который, не изменив своего розового цвета, лежал сверху последнего, вернувшегося к ней письма. Она попыталась развеселить молчавшего Егора, рассказывая о своем походе в Минздрав, пересыпая рассказ шутками и комментариями. Но попытка оказалась неудачной, Егор не выразил никаких эмоций.

Виктория встала и вышла из веранды. Князев не удивился, что Вика ушла, он удивился, что она вернулась.

Она принесла поднос, на котором стояли бутылка с остатками водки на дне, две рюмочки и какая-то закуска.

– Это ты правильно придумала! – похвалил Егор, нарушив свое затянувшееся молчание.

Он налил в рюмки водку, они выпили, не чокаясь, закусили чем-то, не произнеся ни слова.

– А почему ты не писал? – спросила Вика и удивилась, как нарушил звук ее голоса вязкую тишину над столом.

– Сначала просто не мог: времени не было ни на что, ни есть, ни спать, даже думать ни о чем, кроме работы. Как только я спустился с трапа самолета, сразу попал в такую запарку! Надо было в экстренном порядке комплектовать бригаду, оборудование, медикаменты, а потом отправлять это черт знает куда! А там вообще ни на что ни времени, ни сил не оставалось. Месяца через три я приехал на главную базу пополнить запас медикаментов и отдохнуть пару дней и узнал, что от тебя не было ни одного письма. – Затушив сигарету, он достал еще одну и закурил снова. – Я испугался, думал, что с тобой что-то случилось. А как узнать? Телефона у тебя нет, Сергей с Леной, через которых я мог получить какую-то информацию, уехали в Америку, ни телефона, ни адреса, ни даже фамилии твоей подруги Ольги я не знал. Тогда я позвонил своему коллеге по госпиталю, где работал, и попросил его сходить к тебе домой.

– Это такой полненький дядечка, лет пятидесяти?

– Да, – усмехнулся Егор. – Я перезвонил ему, он сказал, что был у тебя дома, тебя саму не застал, но твоя мама сказала, что ты жива-здорова, и, дословно: «У них все в порядке!» Я переспросил, у кого у них? Он ответил, что, как он понял, у тебя и мужчины, с которым ты встречаешься.

– Он напугал мою маму, – констатировала она, забыв окрасить голос тонами.

Вика взяла бутылку, разлила остатки водки в рюмки и, не дожидаясь Егора, выпила, закусив кружочком соленого огурца.

– Твой коллега позвонил в дверь, мама открыла, он стал расспрашивать о моем здоровье, мама решила, что он доктор из женской консультации, а на фига кому-то еще расспрашивать о моем здоровье, при этом ничего не объясняя? Тем более что посетитель действительно представился доктором. Вот она и сказала: «У них все в порядке!», имея в виду меня и ребенка, которого я носила.

Егор молча выпил и не стал закусывать, затянувшись сигаретой.

– Почти смешно, – сказал он без намека на веселье.

– Почему ты не пришел сам, когда вернулся?

– Я приходил, – признался он. – Не хотел идти, зачем, вроде бы и так все понятно, но пришел! В Африке мне пришлось задержаться на сорок лишних дней, а когда я вернулся, то через пару дней все-таки пошел к тебе. Но оказалась, что ты там уже не живешь, а твоего адреса новые жильцы не знали.

– Знали. – Она даже на расстроилась, чувствуя какую-то фатальность в том, что произошло тогда. – Я специально оставила свой адрес. Для тебя.