Диана Де Пуатье - Иван Клулас

Мадам д’Этамп была в восторге. Она покинула Париж 22 сентября вместе с королевой, чтобы отправиться в Брюссель, где к ним присоединился герцог Карл. В течение месяца заключение мирного договора праздновали роскошными увеселениями, в которых участвовали император, его сестра, наместница Нидерландов королева Мария Венгерская, и ее полководец Ферранте Гонзаго. Недавние враги заключали друг друга в объятия. Королеву Франции и Карла Орлеанского чествовали во время торжественного вступления в Брюссель в среду 22 октября. Герцогиня д’Этамп также красовалась в королевской карете рядом с королевой Элеонорой[272].

Дофин был возмущен и не побоялся выразить недовольство вслух. Советники парламентов королевства разделяли его мнение: так, парламент Тулузы выступил с протестом против договора, Парижский — лишь получив от короля повторный приказ, согласился его зарегистрировать. Недовольный тем, что ему смеют противиться, Франциск I удалил от двора старшего сына: 14 сентября он послал его попытаться отбить порт Булонь, переданный англичанам Жаком де Куси, сиром де Вервен, однако экспедицию пришлось отложить из-за плохой погоды.

Надеясь на возобновление военных действий весной, Генрих рискнул проявить инициативу. Он высказал королю свои взгляды насчет новой кампании и, по свидетельству посла Феррары Альваротто, посоветовал заменить адмирала д’Аннабо на посту главнокомандующего более опытным военачальником. Изрядно удивленный король передал записку дофина мадам д’Этамп, как только она вернулась из триумфального вояжа по Нидерландам. Герцогиня пришла в ужасную ярость и обвинила Диану в том, что та навела дофина на мысль устранить одного из ее протеже. Она убедила короля, что Генрих и его любовница хотят заставить его вновь призвать коннетабля де Монморанси. А Франциск I не терпел попыток принудить его к чему бы то ни было. Он прогнал Диану от двора, причем дофин, удерживаемый в Пикардии обязанностями командующего, не мог этому помешать[273].

До сих пор Екатерина Медичи неизменно выказывала Диане доброе расположение, тем более что та всегда давала ей хорошие советы. Позднее, в 1559 году, Гийом Кретьен, врач детей Генриха и Екатерины, посвящая Диане перевод латинского трактата Жака Сильвиуса «Книга о природе и пользительности месячных у женщин»[274], восславил ее интерес к гинекологии: Диане нравилось «узнавать о тайнах, обычно мало кому ведомых, дабы, милосердно используя их, помогать женщинам». Она была весьма практична и открыта всему, что касалось гигиены, комфорта и здоровья, как это и надлежало фрейлине принцессы. Ее каждодневная помощь и заботы о новорожденном наследнике французской короны нельзя было не оценить по достоинству. Однако Екатерина, несомненно, считала усердие Дианы чрезмерным.

Удаление от двора мадам де Брезе, изгнанной в Ане, раскрепостило дофину. В отсутствие мужа она смогла проявить свой темперамент, любовь к искусствам и словесности. Она проводила целые дни, изучая латынь и греческий, разбирая музыкальные пьесы и занимаясь вокалом[275]. Зимой 1544 года в Фонтенбло дофина без всякой обиды принимала бывшего противника французов в Серизоле и Серравале принца Салернского Фердинанда де Сан-Северино. Поссорившись с императором, тот решил окончательно перебраться во Францию. Благодаря Брантому, до нас дошли воспоминания о том, как дамы заставляли его исполнять неаполитанские и испанские любовные песни, а сами аккомпанировали ему на гитаре. Вернувшись из Булони, где испытывал все тяготы лагерной жизни, дофин Генрих был возмущен этой атмосферой праздника и обвинил двор в легкомыслии, тем более недопустимом, что война с Англией отнюдь не закончилась. Однако больше всего дофина задело недостойное обращение его отца с Дианой. Он потребовал немедленно вернуть его любовницу, но ничего не добился. В бешенстве Генрих умчался в Ане утешать Диану. Там он держал совет с ней и ее сторонниками. В результате дофин решил выразить протест против навязанного договором отречения от всех претензий на герцогство Миланское, Неаполитанское королевство, графства Асти, Фландрию и Артуа, ибо полагал, что его права недопустимым образом были ущемлены в пользу младшего брата, герцога Орлеанского. Посоветовавшись с законниками, Генрих выполнял их рекомендации.

Протест дофина в Фонтенбло 12 декабря был составлен в надлежащей форме и передан двум нотариусам. Герцог Вандомский, графы д’Энгьен и д’Омаль подписали его в качестве свидетелей. Герцог Клод де Гиз, столь же честолюбивый, как и его сын, но более осторожный, отказался поставить свою подпись из опасения, как бы, став всеобщим достоянием, этот документ не навлек на него гнев короля. Однако протест удалось сохранить в тайне[276].

Король дал Диане время почувствовать наказание и раскаяться, а потом вновь призвал ко двору и даже сблизился со старшим сыном и снохой. Франциск I, раздавая придворным дамам новогодние подарки, 1 января 1545 года вручил дофине прекрасный брильянт, а также рубин стоимостью 10 тысяч экю в благодарность за живой ум, добрый нрав и материнство, обеспечившее династии будущность. Подобно Диане, Екатерина выезжала вместе с королем охотиться на оленя. В апреле во время такой охотничьей прогулки неудачно взнузданная лошадь понесла, и дофина упала, сильно разбив правый бок. Король приказал устроить ее в своей карете и окружил нежной заботой[277]. В королевской семье вновь установилась гармония, по крайней мере внешне. Немаловажную роль в этом обретении домашнего мира и покоя сыграло внешнее давление. И в самом деле, Франции предстояло возобновить и привести к благополучной развязке военные действия против Генриха VIII Английского. И после неудач прошлой осени дофин должен был явить доказательство, что умеет побеждать.

Действовать решили на три фронта: первый — в Шотландии, где предполагалось высадить армию для захвата севера Англии; второй — в Нормандии: там 27 июня тридцати тысячам солдат предстояло подняться на борт кораблей и галер, переведенных из Средиземного моря (21 июля они высадились на острове Уайт, а потом и в самой Англии, в Дувре, но так и не смогли там удержаться). Морское сражение 15 августа могло бы дать Франции преимущество, но адмирал д’Аннебо, командовавший флотом вопреки предупреждениям дофина, оказался недостаточно опытным на воде, а потому вынужден был ретироваться к Гавру[278].