Боги Египта - Наталья Павлищева

Незер ошибалась, ее сын Нармер уже не работал над изваянием Сфинкса. Туловище было готово, но Исида молчала, не давая знать, чье лицо получит Сфинкс, и Нармер вдруг решил пока остановить работу и присоединиться к Гору и его Железным людям. Нармер тоже был в Эдфу.

Никогда еще люди не видели такое оружие — словно большущие ножи, но не кремневые, а металлические. Гор научил их добавлять в медь олово, получая более прочный металл, который годился не только для мелких поделок. А потом научил ковать оружие из невиданного металла — железа, оружие такое же прочное, как большие дубины, но много легче…

Этим и занимались все, прибывшие в Эдфу.

Только сильные руки могли поднять тяжелый молот, чтобы, опустившись, тот расплющил металл, превращая его в полосу, а потом в клинок. Конечно, до настоящих клинков было еще очень далеко, но и такое оружие люди брали в руки впервые. Оно не гнулось, как медное, зато резало и кололо.

Едва появившись в Эдфу, Нармер присоединился к Менесу:

— Научи!

Скульптор лишь кивнул, точно зная, что юноша через несколько дней будет настоящим кузнецом.

Показывая, как надо обращаться с молотом и самим металлом, Менес как-то странно поглядывал на ученика. Юноша не выдержал:

— Почему ты на меня так смотришь?

— Ты возмужал.

Это была правда, из юноши Нармер превратился в сильного молодого человека, излучающего мощь и уверенность. Теперь Менес знал, почему это.

От такого знания легче не становилось. Полностью погрузившись в незнакомое для него дело, Менес не оставлял себе времени на раздумья или воспоминания. Он работал столько, чтобы успевать лишь поесть и поспать. В сон проваливался, едва коснувшись ложа головой, выныривал из него перед рассветом и сразу отправлялся в кузницу.

Появление Нармера, конечно, всколыхнуло воспоминания о Незер. Менес считал, что сумел выбросить из головы красавицу, в мужских разговорах о женщинах не участвовал, самих женщин сторонился. Скульптор не был уверен, что Незер не вернулась в Город и не попыталась встретиться с сыном, а потому первый день смотрел на Нармера с опаской, ожидая вопросов. Но тот молчал, вернее, улучив свободную минуту, сам поинтересовался у учителя:

— Ты нашел свою красавицу?

— Да.

— А она своего сына?

Менес только стрельнул глазами в Нармера, проверяя, насколько серьезно тот говорит. Нармер не шутил, видно, Незер действительно не искала с ним встречи.

— Нет.

— А где она сейчас?

— Не знаю. Держи ровней, видишь, уходит в сторону.

Последнее замечание касалось уже нового клинка. Нармер кивнул и сосредоточился на действиях Менеса. Сам Менес был рад закончить опасную беседу, но понял, что пора советоваться с Тотом, пусть что-то придумает, на то он и бог мудрости.

Впервые Менес задал себе вопрос, знает ли Тот о том, чей сын Нармер? А вдруг… Что, если он, Менес, ошибся и Нармер вовсе не сын Незер и Сета?!

Внутри шевельнулось горькое сожаление. Не поспешил ли он, оттолкнув от себя Незер? Ведь он отказался от любимой женщины не только и даже не столько из-за себя, но из-за Нармера. Незер рядом стала бы трагедией для юноши, в этом Менес не сомневался. Как бы ни было больно Незер, ее тайну Нармеру лучше не раскрывать.

Менесу казалось, что он все решил правильно, но теперь возникли новые сомнения — а вдруг Нармер не сын Незер?

Скульптор смотрел в зеленые глаза своего ученика и пытался убедить себя, что они ничуть не похожи на глаза его матери. Не получалось, у Нармера была та же лазурь под рыжими ресницами. Тогда Менес нашел другой выход — он внушил себе, что отцом вовсе не обязательно должен быть Сет. Если Незер была жрицей в храме богини любви Хатхор, то ее гостем мог стать и кто-то другой!

Конечно, Нармеру все равно лучше не знать своей матери, но хоть самому Менесу стало спокойней.

Позже он не раз пожалел, что все же решил поговорить с Тотом.

Выбрав минуту, когда их никто, даже Нармер, не мог услышать, Менес словно невзначай произнес:

— Незер сказала, что Нармер сын Сета.

Произнес и отвернулся в сторону, разглядывая резвившуюся молодежь.

— Да.

Менес не поверил своим ушам, все надежды, что Тот подтвердит его сомнения и успокоит, рухнули — бог мудрости признал страшную догадку скульптора.

— Ты знал это и мне не сказал?!

Павиан пожал плечами:

— Зачем? Разве Нармер от этого хуже?

— Но он верит, что сын Гора.

— Пусть верит. Незер не ищет его, этого достаточно.

— Ты знаешь, где она? — голос Менеса против его воли выдал смятение чувств при упоминании девушки.

— Она вернулась в родительский дом.

Ему бы спросить, как там, но Менес лишь кивнул:

— Давно пора.

— Менес, ты уверен, что больше не хочешь ее?

Скульптор только зубами скрипнул, но помотал головой:

— Хочу, но сделаю все, чтобы не хотеть.

Бог мудрости вздохнул.

Гор построил свою кузницу во владениях Сета, не особенных за Джаути, но в Эдфу в Верхнем Египте, который принадлежал богу тьмы. Но Сет почему-то ничего не предпринимал, словно не замечая стараний соперника.

Гор накидал людям камней, содержащих железо, которого те никогда не видели, и научил плавить эти камни и ковать из них оружие. Потому и люди назывались Железными.

Неужели Сет испугался железных мечей? Но ведь он мог просто занести песком и кузницу, и людей, как занес земли на западе. Почему же не делал этого? Напротив, позволил Гору построить кузницу там, где для этого были дрова, чтобы развести огонь, много огня.

Немедленно поползли слухи, что Сет испугался и готов признать свое поражение. Это сильно укрепило боевой дух сторонников Гора, но самые умные и ловкие задумались. Сет ничего не делает просто так и не обращает внимания на старания своего соперника потому, что у него есть какая-то сила, способная всех этих Железных людей уничтожить.

Менес слышал такие разговоры и страшно сердился:

— Трусы нам не нужны! Те, кто боится какого-то Сета, могут бежать к нему в Джаути, он примет, ему трусливые пригодятся.

Разговоры стихли мгновенно, и даже сам Менес замолчал после того, как однажды на глазах у всех вихри из пустыни занесли одну из кузниц и работавших там людей. Откопать их не успели… Сет показал, что может сделать с болтунами.

Менес был вне себя. Это подло!

Он вышел в пустыню за их поселением и закричал, обращаясь в сторону Джаути:

— Сет! Если хочешь биться, выходи против меня, я главный кузнец!