Поп-звездные войны - Сергей Ермаков

Охранники Дольской спасовали, прижались к стене и затихли. Куда делась Дольская понятно не было, продолжение перестрелки с ее охранниками, было чревато смертью их обоих, а этого Краб не хотел и понял, что ему надо уходить. Он рванул в направлении двери, высочил в нее. Сзади ухнул выстрел, но он был неприцельным, попал в стену в доме, разбив китайскую вазу Дольской. Краб пересек двор, с будки, где находились насосы запрыгнул на забор, перелез через него, в надежде сесть в машину Бальгана и уехать.

Но "Мерседеса" на месте не было, Краб увидел только мелькнувший за поворотом багажник. Продюсер удрал. Краб услышал как во дворе кричит и матюгается охрана, услышал он и голос Дольской, которая приказывала им лезть за забор и поймать "мерзавца". Но охранники рисковать жизнью не хотели, а разозленная Милена визжала, как свинья. "Интересно, – подумал Краб, – она оделась или так и бегает голая?". Уходя по темным улицам поселка, он думал о том, что в основном люди под дулом пистолета сознаются в своих грехах. Дольская все-таки не Зоя Космодемьянская, чтобы даже под страхом смерти не вымолвить ни слова, если она действительно причастна к похищению Татьяны. Но если она не причастна, то тогда кто? Бальган? Краб просто не знал что ему делать дальше…

* * *

Когда чеченец Аслан закончил говорить, Татьяна удивленно посмотрела на него.

– Так что вам только мой "Лексус" нужен? Вы из-за него меня похитили? А как же Дольская, Бальган, вы что, правда, не от них?

– Слушай, девушка, – ответил чеченец, – я не знаю никакой Дольской, ни Бальгана. Мне нужна твоя машина, я обещал брату в Чечне подарить именно такую, такого цвета и модель. Если хочешь жить дальше, перепишешь автомобиль на меня и все, иди гуляй. Но никому не говори о нашем с тобой разговоре, иначе мне придется тебя убить.

– Я на эту машину деньги несколько лет копила, – сказала Татьяна.

– Накопишь еще, – равнодушно ответил Аслан, – ты певица, тебе хорошие деньги платят. А если не напишешь мне дарственную, тогда умрешь и уже ничего не накопишь, кроме могильных червей у себя в голове. Что тебе дороже – кусок железа или твоя жизнь?

– Жизнь, конечно, дороже, – согласилась Татьяна, – но гарантий-то у меня нет никаких? Я вам дарственную напишу, а вы меня после этого убьете.

– А у тебя выбора нет, – сказал Аслан, – я тебя прямо сейчас могу убить, только мне со стоянки трудно будет забрать твою машину, да потом документы делать на нее новые – все это лишнее время займет и денег много потрачу. Поэтому я и предлагаю тебе договориться мирно. Мы едем, забираем нашу машину, оформляем все у нотариуса как положено и мы тебя отпускаем, а "Лексус" перегоняем в Чечню для моего брата. Я не буду тебя убивать. Ты все-таки женщина, я с женщинами не воюю. И еще певица. Хотя я и не знаю твои песни, но я не буду тебя убивать.

Татьяна не верила чеченцу, но у нее действительно не было выбора, поэтому ей ничего не оставалось делать как согласиться на условия бандитов. Выступать в роли дарительницы недавно купленной машины чеченскому родственнику Аслана ей очень не хотелось, новый свой автомобиль было жалко до безумия, но все же она пошла на это. Чечены усадили Татьяну в свою "Ауди" с затемненными стеклами, потом она вместе с Асланом пошла на стоянку, выгнала машину, вместе с Асланом съездила к нотариусу, который без промедлений и лишних вопросов, согласований и т.п., оформил "Лексус" на Аслана.

Татьяна подумала, что если бы она захотела бы подарить машину родному отцу, стопроцентно так быстро это не было бы сделано. А вот у бандитов все схвачено. Аслан нагло поигрывал оружием – черным пистолетом, никого не смущаясь. Когда вышли на улицу, Татьяна последний раз взглянула на свою красавицу-машину, которая переходила теперь в руки чеченов, вздохнула и хотела уйти, но сильные руки зажали ей рот и нос тряпкой с хлороформом. Её втолкнули в "Ауди" и как Татьяна не пыталась, вырваться она не смогла. Аслан обманул ее – ее хотели убить.

Незадолго до этого Краб возвращался в квартиру Татьяны. Ему пришлось долго добираться домой с Рублевского шоссе на электричке и потом на метро и когда он зашел в подъезд перед ним появился старший лейтенант Молчанов собственной персоной. Лицо его было очень скорбным. За спиной его стояли два ОМОНовца.

– Не надо пытаться бежать, – посоветовал Молчанов.

– Я и не собираюсь, – ответил Краб.

Он ждал этой встречи и если не Молчанова, то кого другого в форме с отрядом ОМОНа. И ежу было понятно, что Дольская естественно обратится в милицию. Но и не идти домой он не мог, потому что надеялся, что Татьяна вернется.

– Где пистолет? – спросил Молчанов.

– В кармане, – ответил Краб, – а чего мы тут на площадке стоим. Пойдемте уж в квартиру. Чай, кофе попьем, я проголодался.

– Шутишь все? – прищурился Молчанов. – А шутки кончились. Я тебя отпустил, думал, ты как человек будешь себя вести, а ты как…

Старший лейтенант сдержался, чтобы не ругнуться.

– Сдай пистолет, – сказал он и протянул руку.

Краб полез в карман, ОМОНовцы напряглись, но Краб не думал с ними воевать. На душе было погано. Как он ни старался, но спасти дочь ему не удалось. Он протянул Молчанову ствол. Его вывели на улицу, подъехала машина и Краба ОМОНовцы стали заталкивать внутрь.

Татьяна очнулась от свежего воздуха и холода на какой-то пустынной автобусной остановке. Мимо мчались машины, она поднялась на ноги и увидела, что вокруг никого нет. Чечены бросили ее тут, слава богу, живой. Татьяна осмотрелась по внешнему виду определила, что находится на МКАДе. Хотя когда бандиты ее потащили в "Ауди", то она рассчитывала очнуться уже на небесах. На небеса Московская кольцевая похожа не была, к тому же было очень холодно, не по небесному. Голова раскалывалась от наркоза, но Татьяна про себя отметила, что бандит Аслан, все-таки не обманул ее, оставил в живых. Потерять "Лексус" было обидно, но потерять жизнь обиднее стократ.

Она вышла на дорогу, пытаясь сориентироваться в каком районе она хотя бы находится. Недалеко загрохотала электричка. Денег у нее в карманах не было ни копейки, добраться до центра можно было только на электричке, а там как получится…

Татьяна пошла, пошатываясь от головной боли, дошла до платформы, дождалась электрички, села в нее и поехала в сторону Москвы. Обычно в таких людных местах к ней подходили люди, которые узнавали ее, просили автографы, но теперь только косились на ее грязную одежду, синяки под глазами и изможденное лицо. И никто не признал в ней популярную певицу. Но это было и к лучшему. Татьяне сейчас было совсем не до автографов.

Она вошла в метро, проскочила через турникет за спиной какого-то дядечки, съехала вниз, приехала на свою станцию. Осталось немного пройтись пешком и она будет дома. Отдышится и поедет узнавать про отца – что с ним, где он? Когда она добралась до своего дома, завернув за угол, увидела, что её отца ОМОНовцы заталкивают в милицейский "козелок", а рядом стоит угрюмый Молчанов.

– Папа!!! – закричала она и бросилась к нему.