Автономный режим - Ник Трой

Меня потащили через складские помещения, судя по затхлой вони, — кафешки весьма сомнительного качества. Позади грохнуло, здание содрогнулось, завизжали автомобильные сигнализации.

— Быстрей! — рявкнул арахнид.

Мы выскочили на другой улице, меня потащили к микроавтобусу, затолкали внутрь. Арахнид, забрасывая пулемет за спину, предупредил:

— Даже не думай бежать!

Я кивнул. Об этом я и вправду не думал. Все мои мысли об увиденном ранее. На стенах тупика, как и везде в современных городах, я заметил камеры наблюдения. Судя по их опустившимся в бессилии объективам, там поработал Бааль-Зевул.

* * *

Сиденье в кузове микроавтобуса оказалось неожиданно удобным, даже несмотря на эластичные ремни, обхватившие мое тело. Туловище машины слегка покачивается в такт движению, неторопливому, как и всякий городской поток. Дважды нас останавливали полицейские патрули, но без обыска быстро пропускали. Наверное, еще не знают о произошедшем в тупике.

«Интересно, — подумал я, — а только „Лаборатории“ способны на такие выходки, или и „Новая надежда“ регулярно устраивает боевые походы на стан конкурента? А если нет, то не значит ли это, что детище Януса Карта ведет слишком уж наглую игру. Будто ей уже нечего терять… или что корпорации уже на все плевать. Так может думать тот, за чьей спиной ждет покорная сила».

А за спиной «Лабораторий биоформ „Янус“» уж точно стоит сила. Чего стоит один только загадочный хакер, не брезгующий подрабатывать киллером. Более того, именно Баал стал первым из этого гнилостного поколения в Сети. Кадавр по сравнению с ним просто ребенок.

Любопытно, что будет, когда завершится эпопея с проектом «Ифриты»? Тогда «Лаборатории» попытаются захватить мир? Впрочем, это будет уже не обязательно. Зачем королю развязывать на собственных землях войну, когда они и так принадлежат ему. Империя дзайбацу банально поставит миру ультиматум: мы действуем по экономическим законам, а вы нам все позволяйте. И никто даже не пикнет. Именно такой властью обладала пару лет назад корпорация «Новая надежда». И как просто оказалось эту власть отнять. Не зря говорят, что история это кладезь знаний. Еще древние римляне придумали принцип «разделяй и властвуй».

Когда «Лаборатории» запустят в официальной Сети свою виртуальность, «Новая надежда» падет. Станет банальным провайдером. Особенно когда и другие начнут подключать к Сети частные серверы, штамповать подобия и клоны «Москвы-2».

Только какое мне дело до всего этого? Меня совершенно не волнует будущее корпораций. Наоборот, чем меньше у них будет власти, тем лучше. Человечество опиралось на экономику, когда строило мир, а не жило ею, как живут дзайбацу.

А что меня в действительности тревожит, так это факт диктатуры в виртуальности. Нельзя допустить, чтобы оболочки «Ифритов» стали силой, подчиненной кому бы то ни было. Это будет стерилизацией волшебного мира, его обезличиванием.

Мой взгляд скользнул по электронным часам на приборной доске микроавтобуса: шестнадцать сорок две. Через три часа прилетает Алиса. И это сейчас меня волнует больше всего.

* * *

Через пятнадцать минут микроавтобус остановился. Сначала выскочили арахниды, а потом нейлоновые ремни опали. Так что выбирался я под взглядами пулеметов.

Мы оказались где-то на окраинах подводного города (только сейчас я вдруг понял, что так и не удосужился спросить его название).

Впервые я вижу так близко купол. Тяжелое, должен сказать, зрелище. Наверное, именно таким представляли мир древние люди. Огромное плато реконструированного морского дна засажено аккуратно подстриженной газонной травой. Ее зеленое полотно расчерчивают бетонные дорожки парка, декоративными островами возвышаются каменные глыбы. Блестят бассейны с морской водой, наверное, там и рыб полно. И вдруг — все заканчивается железобетонной плотиной. Ее основание возвышается над парком метров на десять, а дальше хромированные ребра въедаются в пластиковый свод купола, отделяющего мегатонны зеленой воды. Не хватает лишь сказочных существ, охраняющих «край мира». Хотя на эту роль арахниды вполне сгодятся…

Глядя на эту урбанистическую красоту, давно обскакавшую природную, у меня возникает мысль, что здесь настоящий ад для страдающих клаустрофобией.

— Пойдем, Дьявол, — услышал я свистящий хрип. — Тебя ждет еще более удивительное зрелище.

Мы прошли сквозь солидного размера ворота, их створки тут же захлопнулись за нашими спинами. На многочисленных табличках на сеточном заборе надписи: «Внимание! Частная территория! Охрана имеет право применять оружие!». Вокруг ни души, и мы в молчании шагаем к пункту назначения. К очередной западне для Сетевого Дьявола.

Здание «Лабораторий» навевает мысли о психических проблемах его архитектора. Древесный пень из хромированной стали и стекла, высотой этажей в пять. Молодыми побегами вьются по его корпусу черные кабели, сверкает сварка. Кибернетические животные монтируют этажные перекрытия, другие занимаются ремонтом, третьи — облагораживают территорию. Полностью механизированный процесс стройки, двадцать четыре часа в сутки.

Глядя на кибернетическую осу, размером с кабана, приваривающую очередной кусок здания, у меня возникает странная мысль. Никогда не думал, что корпорация, так ратующая за изменение биологической формы, будет пользоваться услугами только роботов.

Оса закончила сварку, на пропеллерных двигателях перенеслась к следующему объекту. Ту балку как раз удерживает киборг, напоминающий мусорный бочонок.

Толчком в спину арахнид напомнил, что не время зевать. Дорожки повели нас мимо запечатанных дверей «древесного пня», бросили к ногам асфальтовое плато автомобильной парковки на заднем дворе.

— Тебе туда, — арахнид указал на скромное здание на краю парковки.

— Надеюсь, — усмехнулся я, — джакузи вы уже приготовили?

— Тебя ждет хрустальный гроб.

Ничего себе. Неожиданно. Вот уж не ожидал образного мышления от этих тварей. Я их неправильно позиционировал как тупых бодигардов, а это — элита?

Здание оказывается офисом и каморкой охраны одновременно. Общее помещение с пультами наблюдателей, вооруженные люди, письменные столы с компьютерами. Мы прошли крошечную кухню, где воняет плавленым сыром и прокисшими остатками кофе со сливками.

Последняя часть здания оказалась чем-то средним между комнатой допросов и раздевалкой. За металлическим столом восседает незнакомый мужчина лет пятидесяти, его внешность мне напоминает первого российского президента.

Когда меня вводят, он отрывает взгляд от наладонника, прячет его в карман и растягивает губы в привычной корпоративной улыбке:

— Добрый день.

— Привет.

Он продолжает улыбаться, откровенно рассматривая меня.

— А вы совершенно не страшный.

— Чего не скажешь о вас, — усмехнулся я. — Постарайтесь исключить из пищи алкоголь и фаст-фуд.