Одного раза недостаточно - Жаклин Сьюзан

Сама Линда спала теперь с художественным редактором. Кит уже неделю не звонил ей. Как выразилась Линда, она испытывала потребность ощущать присутствие возле себя человеческого тела.

Такси остановилось на Семьдесят третьей улице. Когда они оказались возле квартиры, Дэвид, немного нервничая, принялся вставлять ключи в скважины замков. Наконец он впустил девушку в прихожую и зажег свет. Она сняла пальто и огляделась. Гостиная была красивой; там стояли камин и множество динамиков. Дверь спальни была приоткрыта… о, господи! Круглая кровать и красные обои на стенах. Пародия на бордель.

Он включил стереопроигрыватель, и комната наполнилась бархатным голосом Нэта Кинга Коула. Дэвид подошел к бару и торжествующе поднял над головой бутылку «Дома Периньона».

— Узнав, что это твое любимое шампанское, я на следующий же день купил бутылку. Она ждала тебя с тех пор.

Он занялся пробкой.

— Я не был уверен, что сегодня ты окажешься у меня, поэтому не охладил его — мы добавим лед. Он поднес ей бокал.

— Ну, как тебе моя квартира? Нет, не отвечай. Я знаю. Гостиная — в стиле Парк-авеню, а спальня — декорации к фантазиям молодого человека.

Он замолчал, вспомнив, что Карла никогда не была у него дома и что самые чудесные его грезы воплощались в пустой спальне актрисы на простой узкой кровати из клена. Он прогнал из головы мысли о Карле и заставил себя улыбнуться.

— Знаешь, я рос в типичной мальчишеской спальне, обставленной моей матерью. Вымпелы на стенах, двухъярусная кровать до двенадцати лет, хотя я был единственным ребенком, и вторую койку использовали, лишь когда у нас гостил мой кузен.

Он подвел ее к дивану, и они сели. Сейчас Нэт Кинг Коул пел нежно и вкрадчиво: «Дорогая, я без ума от тебя». Дженюари посмотрела на бутылку. «Дом Периньон» — шампанское для самых важных событий. Она сделала глоток. Черт возьми, это особый случай, не так ли? Она станет женщиной!

Она снова отхлебнула шампанское из широкого старомодного бокала, который наполнил Дэвид. Он сам пил из небольшого бокала. Она испытала чувство разочарования. Он не скрывал своего намерения напоить ее. Нет, ей не следует так думать. Она не хотела убивать свою симпатию к Дэвиду. Но Майк никогда бы не повел себя с женщиной столь прямолинейно. О боже! Подходящее время думать о нем. Она все испортит. Девушка увидела перед глазами хмурящегося отца: «Дженюари, я бы хотел видеть тебя с мужчиной, а не с этим…» Она испытала желание убежать. Франко был красивее Дэвида, однако, когда он прикоснулся к ней, она испугалась. Боже! Что она здесь делает? Еще можно уйти… Но что потом? Остаться девственницей на всю жизнь? Признаться Линде в том, что она убежала от Дэвида, Нэта Кинга Коула, «Дома Периньона», круглой кровати и красных стен? Она допила содержимое бокала. Дэвид вскочил, чтобы вновь наполнить его. Это нелепость. Неужели она ляжет в постель с Дэвидом только потому, что Линда считает это правильным? Или чтобы доказать Майку, что она способна конкурировать с Карлой. Почему она это делает? Очевидно, не потому, что влюблена в Дэвида. Линда сказала, что такая любовь, какую ищет она, Дженюари, случается только в кино между Ингрид Бергман и Боги. В современной жизни ей нет места. Даже отец сказал, что он никогда не любил женщину — только секс. А она — его дочь. Дженюари взяла бокал из рук Дэвида и стала медленно потягивать шампанское. Дэвид красив. И когда она совершит это… она получит удовольствие… полюбит его… и… Улыбнувшись, она протянула Дэвиду пустой бокал. Он хочет, чтобы она опьянела, верно? Дэвид радостно налил ей шампанского. Но он, похоже, немного нервничал. Допив содержимое своего бокала, он взял другой, большего размера, и наполнил его до краев.

Когда песня Бакара в исполнении Дионн Уорвик сменила Нэта, бутылка была пуста. Дженюари откинула голову на спинку дивана и закрыла глаза. Она почувствовала, что Дэвид целует ее в шею. Дионн пела: «Помолись за меня». Да, Дионн. Пой это для меня… для Дженюари… девочки, с которой в 1965 году познакомил тебя Майк Уэйн. Мне было тогда всего пятнадцать. Ты сказала отцу, что я очень хорошенькая. Скажи мне, Дионн, ты была влюблена в своего первого мужчину? Наверно, да, если ты можешь так петь…

Дэвид склонился над ней. Он оставил в покое ее шею. Принялся за ухо. О боже… он засовывал в него язык. Ей это должно нравиться? Язык был холодный и влажный. Затем Дэвид переключился на ее рот, попытался раздвинуть языком губы. Дженюари испугалась, поняв, что его поцелуи ей неприятны. Его язык был твердым, жестким. Руки Дэвида сжимали ее груди, он нащупывал пальцами пуговицы блузки. Как бы он не оторвал их… это ее новая рубашка от Валентине. Может ли девушка сказать мужчине, что она сама расстегнет пуговицы? Она ведь должна в порыве страсти забыть обо всем и не замечать, что он делает.

Когда же она что-то почувствует? Она попыталась ответить на его ласки… погладила волосы Дэвида… они оказались жесткими. Он пользовался лаком! Она не должна сейчас думать о таких вещах. Она открыла глаза и посмотрела на Дэвида. Он был красив. Но выглядел комично с закрытыми глазами, растянувшись на диване. Почему они не могут действовать разумно… пойти в эту ужасную спальню, раздеться и… что дальше? Он должен страстно обнимать ее, говорить о своей любви, а не кусать ее губы и рвать лучшую блузку. Она заметила, что золотой пряжкой на туфлях «Гуччи» он порвал шелковую обивку. Это почему-то ее обрадовало. О чем она думает… Дженюари сомкнула веки., ей хотелось испытывать романтические чувства… слава богу, он наконец расстегнул ей блузку, не оторвав ни одной пуговицы. Теперь он занялся застежкой ее лифчика. Чувствовалось, что у него есть опыт… только теперь бюстгальтер оказался где-то возле шеи. Следует ли ей как-то выразить протест? Или сдаться и помочь ему? Она решила освободиться от объятий Дэвида.

— Расслабься, детка, — прошептал Дэвид, опустив голову к ее бюсту. Он начал целовать соски. Дженюари почувствовала, что они твердеют… в нижней части живота возникло странное ощущение. Он поднял ее с дивана, одной рукой снял с девушки блузку, а другой взялся за «молнию» на юбке. Тут он тоже проявил ловкость… юбка упала на пол. Он снял с Дженюари лифчик. Она стояла в туфлях и трусиках. Он поднял ее на руки и понес в спальню. Она бы предпочла пройти туда самостоятельно. При росте сто семьдесят сантиметров она весила пятьдесят килограммов. Модная худоба. Но пятьдесят килограммов плюс туфли могут показаться тонной для парня, играющего роль Ромео. Она старалась не думать о своей длинной шелковой юбке, лежащей на полу гостиной. Что она сделает, когда все закончится? Выйдет голой из спальни и подберет вещи? Он положил ее на кровать. Снял с девушки туфли и трусы.

Она лежала на кровати нагишом, а он вслух восхищался ее красотой. Потом начал раздеваться. Она смотрела, как он снимает брюки… увидела выпуклость под трусами. Он едва не задушил себя, срывая галстук с шеи. Скинул рубашку и трусы. Самодовольно улыбнулся и шагнул к кровати. Дженюари уставилась на его большой член, возбужденно прижатый к животу.

— Красавец, правда? — спросил он.

Она не смогла ему ответить. Такой мерзкой штуки она еще не видела в жизни. Красная… вся в венах… казалось, она вот-вот лопнет.