Вечный огонь - Вячеслав Бондаренко

Пожилая женщина замолчала. Молчал и Куроедов. Где-то в глубине кладбища томительно, протяжно застонала кукушка.

«Непобедимая и легендарная, в боях познавшая радость побед, тебе, любимая, родная армия, шлет наша Родина песню-привет…»

Четкие, словно высеченные из гранита, и вместе с тем упругие ритмы старого, написанного еще в 1943-м марша бились о стены окружавших Центральную площадь домов. Оркестр играл без передышки, «Прощание Славянки» сменялось новыми песнями, еще какие-то марши Игорь Шимкевич вовсе не узнавал, но подсознательно помнил, а значит – они были всегда, и всегда проходили под них в парадном строю такие же, как он, юные офицеры, затянутые в мундиры цвета морской волны с золотыми погонами. Летнее солнце ослепительно вспыхивало на меди труб. И грохот, грохот сотен сапог по асфальту… Справа, над Купаловским сквером, вырастала гранитная трибуна, где стояли принимающие парад руководители БССР. А впереди – плавный изгиб Ленинского проспекта вниз, к цирку, к площади Победы, и дальше, дальше, бесконечно как сама жизнь…

Это был первый парад лейтенанта Игоря Викторовича Шимкевича во время его службы в БВО и, как все первое, он запомнился навсегда. Радость, захлестывавшая его изнутри, была такой сильной, что после, вспоминая свои ощущения, он даже посмеивался над собой. И зря – все ощущения молодости прекрасны. Когда еще будет в нас столько силы, дерзости, отваги, умения решать любые проблемы, желания изменить мир?.. И любви сразу ко всему – к яркому небу над родным Минском, к людям, стоящим на гранитной трибуне, к верному училищному другу Коле Сахновскому, что чеканил шаг правее, к родителям, любовавшимся сыном в толпе горожан, и, главное, к той Единственной, ради которой стоит жить на свете?.. Она была непонятно где, наверное, на тротуаре у Дворца профсоюзов, а может, и ниже, но Игорь знал, что Света сейчас ищет его глазами в рядах. И найдет обязательно. И уже не отведет взгляд больших карих глаз…

– Счет! И-и-и… раз!!!

«Коробка» парадного расчета поравнялась с трибуной. Повинуясь команде, Игорь четко повернул голову направо, то же движение сделал Сахновский, и теперь Шимкевич видел чеканный, орлиный профиль друга. Познакомились еще в Суворовском, Коля приехал в Минск из Ленинграда – его отца, инженер-подполковника, перевели в БВО. Оказалось, земляки – Коля родился в Полоцке. Съездили туда на каникулах, и Игорь сразу влюбился в этот маленький, удивительный город над Двиной. А быстрый на шутку, подвижный Коля стал его лучшим другом. Вместе чеканили шаг на первомайском параде 1962-го, памятном всем суворовцам тех лет (погода была жутчайшая, шел снег с дождем, мальчишки мерзли в своих мундирах, и когда двинулись по проспекту, минчане усыпали их путь цветами). Вместе выпустились из Суворовского в 1963-м, вместе сдавали экзамены на военного переводчика. Вместе прикрутили алый погон родного училища с внутренней стороны кителя к «крабу» – знаку об окончании «кадетки». Вместе подали документы в Московское высшее общевойсковое командное училище имени Верховного Совета РСФСР, вместе поступили. И вместе вернулись в Белоруссию, командирами взводов в мотострелковый полк, дислоцированный недалеко от Минска.

После парада Игорь долго искал родителей. День освобождения города, 3 июля, в Минске всегда отмечался торжественно. В скверах, парках, на улицах – толпы народа, ветераны, отец и мать затерялись в этой толпе. Наконец нашлись – на углу проспекта и Октябрьской, у входа в парк, где недавно появился величественный памятник Янке Купале. И отец, и мать были в парадной форме с наградами. Как всегда, когда отец волновался или был чем-то доволен, шрамы у него на лице белели.

– Ну как ты? – только и спросил, а сам притянул к себе сильными пальцами, проехался рукой по стриженому затылку.

– Ну пап… – смущенно высвободился Игорь и тут же решил сгладить неловкость шуткой: – Ощущения отличные, товарищ полковник! Так бы всю жизнь и промаршировал.

– Болтун! – махнула рукой мама. – Иди лучше со Светой поздоровайся. Она в сторонке стоит, нас стесняется…

«Света? – ошеломленно подумал Игорь. – А откуда они…» Нет, вообще-то он собирался знакомить ее с родителями, но уж совершенно точно не сегодня.

– Ага, запаниковал? – рассмеялся Виктор Владимирович. – Ее толпой к нам прибило. И когда вы проходили мимо, она так кричала: «Игорь, Игорь!..», что не понять, в чем дело, было просто невозможно. Так и познакомились. Давай, давай, – поощрил он сына, видя, что тот смущается. – Веди свою даму к нам да пойдем где-нибудь пообедаем вместе, отметим праздник…

Игорь смятенно улыбнулся родителям и на подгибающихся ногах – и куда девалась парадная уверенность? – двинулся к Свете, стоящей в сторонке, у ограды парка. К ней как раз подошел какой-то хлыщ в модных клешах, с длинными волосами а-ля «Битлз», но Игорь так грозно на него взглянул, что хлыщ пробормотал «Сорри» и испарился так же, как и возник.

– Привет. Так вы уже познакомились?..

– Привет. – Она улыбнулась. – Да, мы случайно оказались рядом на тротуаре… И они первые заговорили со мной. – Света коснулась пальцами его погона. – Какой же ты красивый…

– Это не я, это летняя парадная для строя, – усмехнулся Игорь. – Родители предлагают пойти куда-нибудь отметить праздник. Пойдем, а?..

Праздник отметили в том же ресторане «Журавинка», в котором полгода спустя играли свадьбу. Все было, как полагается, – черная «Чайка» с золотыми кольцами на крыше, цветы к Вечному огню на площади Победы (его зажгли 3 июля 1961-го), длинный, с воспоминаниями тост Виктора Владимировича и шутливый, со стихами тост Коли Сахновского, танцы под местный ВИА… И укромные, в уголках глаз, слезы Евгении Петровны – ведь сын получил назначение не куда-нибудь, а в далекую Монголию. А вдруг будет война с Китаем?.. Напали же они на Даманский полуостров. Господи, давно ли он был суворовцем, бегал в черной шинельке с красными погонами? Давно ли приходил в увольнение курсантом?..

Накануне отъезда пришли попрощаться с Варварой Петровной. Бабушка уже не вставала, но ум сохранила ясный, память четкую. Сухими старческими пальцами гладила руку внука и силилась улыбаться запавшим морщинистым ртом.

– И сколько туда поездом?

– Зачем поездом? – неуклюже улыбнулся Игорь. – Мы самолетом летим.

– Ах да, самолетом… – Варвара Петровна протянула руку к книжной полке у себя в изголовье. – Подай мне, пожалуйста, вон тот толстый синий альбом. Спасибо.

Она медленно листала коричневые плотные страницы. Выцветшие фотографии, зажатые полукруглыми уголками, – юные прекрасные лица, вся жизнь, ушедшая и вечно живая, вся с ней…

– Я хочу, чтобы эта карточка была с тобой… – Варвара Петровна медленно, с усилием вынула из альбома небольшую твердую фотографию, протянула внуку. – Это…

– …дедушка? – изумленно произнес Игорь, разглядывая карточку. – Но… эта фотография всегда с тобой, я же помню это с детства…

– А теперь она твоя, – твердо проговорила Варвара Петровна. – Пожалуйста, храни ее… и знай, что дедушкин вечный огонь продолжится… Хорошо?