Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона - Александр Голодный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возмущенное:
– Что вы себе позволяете?!
Ученый сбавляет обороты:
– Э-э-э. Прошу прощения, я не так выразился. Ваша близость оказывает на Альфу положительное влияние. При физическом контакте отмечается…
Улавливаю в монологе знакомые предлоги…
– …картина работы мозга.
– Вы уверены?
– Разумеется! Дельта-пики…
Бред из монолога доктора Франкенштейна…
– …и температура уже поднялась на три сотых.
Сомневающееся:
– Вы уверены, что это не погрешность аппаратуры? По-моему, лицо все такое же холодное.
Просто взмолившись в ответ:
– Лариса Сергеевна!.. Но ведь вы самый близкий Аль… Александру Владимировичу человек. Он каким-то образом ощущает ваше присутствие. Ложитесь, я прошу вас.
Нерешительное:
– Ну, хорошо.
После паузы:
– Сергей Дмитриевич, вы не хотите выйти?
– Э-э-э, я планировал провести наблюдения, возможно, подсказать наиболее эффективную по…
По-моему, до ученого дошло, что он сейчас собирался сказать. Вовремя остановившись, продолжил с явным смущением:
– Извините. Я выхожу.
– Будьте любезны.
Шаги, звук прикрываемой двери.
Шорох одежды, прерываемый стуком в дверь.
– Что еще?
– Лариса Сергеевна, прошу понять меня правильно…
– Я слушаю.
– Я уверен, что будет достигнут надлежащий результат, если на вас останется минимум одежды. А лучше…
Ледяное:
– Сергей Дмитриевич!..
– Да-да, я выхожу. Извините.
Одеяло приподнимается, очень слабо ощущаю осторожное прикосновение.
Поначалу слабо. Вот чего мне действительно не хватало в холодном забытьи. Живое тепло, бьющие через край энергия, любовь и забота, воспринимаемые всем телом. Ласковая ладошка гладит по груди, замирает напротив сердца, заставляя его чаще проталкивать непослушную кровь.
Через какое-то время возвращается паранормальное зрение. Вот совсем рядом милая искорка, накрывшая меня перламутровой дымкой. Некоторое время любуюсь ей, потом осторожно убираю из оболочки тревогу и переживания. Вздрогнув, устало дремлющая Лара расслабляется и крепко засыпает. Каким-то образом понимаю – с момента нашего выхода прошли сутки. И все эти сутки она не смыкала глаз, неотлучно находясь в палате, борясь за мою жизнь.
Благодарность и любовь наполняют душу, светлой волной омывают искру дорогой сердцу женщины. Я знаю – ей сейчас снится счастливый сон.
Временный прилив энергии сменяет усталость. Но не та, свинцовая, которая совсем недавно давила неподъемной плитой. Обычная, когда хочется просто спать.
* * *
Как ни странно, но, похоже, прописанное лекарство помогло. Открыв глаза, понимаю, что меня пробил сильный пот, во всем теле слабость, а меч вполне дружелюбно уперся гардой в плечо. Вот железяка настырная! А в одиночестве он побыть не пробовал?
Из затопивших сознание полных боли от череды потерь и людского предательства образов делаю вывод – я не прав. Извини, друг, не знал. Даю слово – не брошу.
Так, с этой стороной взаимопонимание достигнуто. Что с другой? С трудом повернув голову (ослаб, кстати, нереально), любуюсь моей темноволосой красавицей.
Почувствовав взгляд, она шевелится, открывает глаза, проводит рукой по моей влажной груди и встревоженно приподнимается:
– Саша!
Улыбаюсь.
– Ты весь мокрый!
– Думаю, это хорошо.
Изящная ладошка ложится на лоб:
– Да. И температура нормальная. Так, надо быстро сухое…
Выскальзывает из-под одеяла.
М-да, с исполнительностью у Ларисы все замечательно. Даже в высшей степени. Сказали «без одежды», значит… Гм-м.
Лара укоризненно поглядывает на меня.
– Саша… Ты не хочешь отвернуться?
– Извини, милая. Это выше моих сил. Во-первых, ослаб, во-вторых, ты очень красивая. Просто невозможно оторвать глаз.
Поправляет комбинацию, снимает со спинки стула юбку:
– Ненакрашенная, нерасчесанная…
– Прекрасная. Восхитительная. Бесподобная. Ненаглядная. Любимая. Единственная.
– Господи, так бы и слушала всю жизнь…
Надев медицинский халат, вынув из стенного шкафа стопку белья, Лара приступает к обслуживанию больного.
На которого, к слову, без слез не взглянешь. Такое впечатление, что остались одни кости и жилы, обтянутые кожей.
Ассоциативно вспоминается: «Ресурс почти исчерпан». Радует лишь упоминание частью сознания слова «почти».
Хорошо еще одно – в связи с потерей веса перекатывать мою тушку ей не очень тяжело.
Минута – и половина кровати застелена сухим бельем. Растертый мягким полотенцем, оказываюсь на чистом, сверху накрывает одеяло в свежем пододеяльнике. Финист, кстати, неотступно следует за мной. Предупреждаю, посылая мыслеобраз:
– Не вздумай ударить мою женщину.
Ответ оригинален:
– Я стальной, но не тупой. Соображаю.
Продолжение вообще озадачивает:
– Она достойна тебя. Правильной души и крови.
Видали ценителя?
Закончив с одной стороны, Лара переходит на другую. Собирает влажное постельное, полностью разворачивает сухое. Двумя руками решительно берется за меч и замирает в изумлении.
Поневоле воспринимаю передаваемые ей образы. Гм-м, Финист понимает толк в общении с прекрасным полом. Конечно, некоторые картины несколько фривольны, но зато сравнения с незаурядными женщинами далекого прошлого отношу к удачным комплиментам. Да, кстати, и я считаю, что та княгиня и Лариса – одно лицо.
Деликатно положив двуручник ближе к краю, польщенно улыбается, все еще с улыбкой берется за меня.
Поймав ее взгляд, подмигиваю.
Понимает:
– Вы, мужчины, все одинаковы.
– Но ведь он прав? Положа руку на сердце?
– Ох, Саша…
Спохватившись:
– Попить хочешь?
– Да, с удовольствием.
Что-то витаминизированное на основе гранатового сока. Идет прекрасно, только глотать трудновато. Маленькими глотками осилив кружку, откидываюсь на подушку опять в испарине. Отойдя к столику с мощным ноутбуком, подключенным к медицинской аппаратуре, Лариса внимательно изучает информацию, вполголоса комментирует: