Корни - Алекс Хейли

Где-то на берегах болонга – Кунта понял это по звукам и мягко пружинящей почве под ногами – его затолкали в лодку. Глаза у него были завязаны, он мог лишь слышать, как ворчат черные предатели, сидящие на веслах. Стоило ему пошевелиться, как тубоб больно бил его. Сойдя на берег, они куда-то зашагали. Ночевали они в каком-то месте, где Кунту бросили на землю, привязав к бамбуковой изгороди. Без предупреждения с него сорвали повязку. Было темно, но Кунта рассмотрел бледное лицо стоявшего над ним тубоба и силуэты таких же, как он, рядом на земле. Тубоб держал кусок мяса, предлагая Кунте откусить. Кунта отвернулся и стиснул зубы. Тубоб зашипел от ярости, схватил его за горло и попытался силой разжать челюсти. Кунта не поддавался, и тогда тубоб сильно ударил его кулаком в лицо.

Больше ночью к нему никто не подходил. На рассвете Кунта начал осматриваться. К бамбуковым жердям были привязаны другие пленники, одиннадцать человек: шесть мужчин, три девушки и двое детей. Всех их тщательно охраняли вооруженные предатели и тубоб. Девушки были голыми – Кунта быстро отвел глаза: никогда прежде он не видел обнаженного женского тела. На лицах голых мужчин была написана смертельная ненависть. Они мрачно молчали. На их телах запеклась кровь от ударов кнутом. Девушки плакали – одна оплакивала близких, погибших в сожженной деревне. Другая раскачивалась взад и вперед, словно укачивая на сложенных руках младенца. Третья периодически вскрикивала, что она уходит к Аллаху.

В дикой ярости Кунта задергался, пытаясь порвать веревки. Тяжелый удар дубинкой лишил его чувств. Очнувшись, он обнаружил, что его раздели, голову побрили, а тело смазали красным пальмовым маслом. Около полуночи в рощу пришли два новых тубоба. Черные предатели, усмехаясь, быстро отвязали пленников и с криками выстроили их в шеренгу. Мышцы Кунты перекатывались под кожей от ярости и страха. Один из тубобов был маленьким и крепким, с белыми волосами. Другой, высокий и массивный, нависал над ним. Хмурое лицо его было покрыто шрамами. И все же черные предатели и остальные тубобы поклонились именно маленькому с белыми волосами.

Обведя взглядом всех, беловолосый тубоб сделал Кунте жест, чтобы тот вышел вперед. Кунта замешкался, и его тут же огрели кнутом. Он закричал от боли, а тубоб в ужасе отшатнулся. Черный предатель толкнул Кунту в спину, и он упал на колени. Голову его оттянули назад. Беловолосый тубоб спокойно раздвинул дрожащие губы Кунты и стал рассматривать его зубы. Кунта попытался вырваться, но получил еще один удар кнутом. По приказу он поднялся, дрожа всем телом. Тубоб ощупал его лицо, грудь, живот. Когда пальцы белого человека обхватили его фото, Кунта отпрянул назад с криком. Двое черных предателей, охаживая его кнутами, заставили Кунту согнуться пополам. Он с ужасом почувствовал, как ему разводят ягодицы. Потом беловолосый тубоб оставил Кунту в покое и точно так же осмотрел всех остальных – даже интимные места рыдающих девушек. Черные предатели кнутами и криками заставили пленников бегать по загону, а потом прыгать на месте.

Осмотрев пленников, беловолосый тубоб и здоровенный громила с исполосованным лицом отошли в сторону и о чем-то тихо заговорили. Потом беловолосый подозвал другого тубоба и ткнул пальцем в четырех мужчин, в том числе и Кунту, и в двух девушек. Тубоб был явно недоволен, он указывал и на остальных, в чем-то убеждая беловолосого, но тот был непреклонен. Все это время Кунта напрягался, стараясь ослабить веревки, голова его кружилась от ярости. Тубобы ожесточенно спорили. Через какое-то время беловолосый с отвращением написал что-то на листке бумаги, а другой тубоб сердито этот листок выхватил.

Когда черные предатели схватили его, Кунта задергался и завыл от ярости. Его усадили и заставили склонить голову. Расширенными от ужаса глазами он смотрел, как тубоб вытаскивает из костра длинный тонкий железный прут, который беловолосый привез с собой. Кунта и без того дергался и кричал, и тут раскаленное железо прижали к его спине. В бамбуковой роще раздавались крики несчастных пленников, которых клеймили одного за другим. Кунта увидел на спинах других знак «ЛЛ». Ожог быстро смазали красным пальмовым маслом.

Через час их выстроили в шеренгу, сковали кандалами и куда-то повели. Кнуты черных предателей гуляли по спинам тех, кто мешкал или спотыкался. Спина и плечи Кунты были покрыты кровоточащими ранами. Поздно вечером они пришли к двум каноэ, спрятанным под густыми, низко нависающими ветвями мангров у берега реки. Пленников разделили на две группы, посадили в каноэ, и лодки тронулись. Черные предатели гребли, а тубоб внимательно следил, чтобы никто не пытался сопротивляться.

Когда Кунта увидел впереди что-то огромное и темное, он понял, что это его последний шанс. Он вскочил на ноги и попытался спрыгнуть в воду. Поднялись крики и шум. Кунта чуть не перевернул каноэ, но он был скован с другими и так и не сумел вырваться. Он почти не ощущал боли от ударов кнутами и дубинками. Его били по бокам, спине, лицу, животу, голове. Каноэ стукнулось о бок большой темной махины. Сквозь боль Кунта чувствовал, как теплая кровь течет по его лицу. Где-то вверху перекликались тубобы. Потом его обвязали веревкой, и он не смог сопротивляться. Он поднимался по странной веревочной лестнице – сзади его толкали, сверху тянули. У него еще остались силы, чтобы яростно извернуться в последней попытке вернуть себе свободу. Его снова исполосовали кнутами, а потом схватили и потащили куда-то, где царила вонь, раздавались рыдания женщин и громкие ругательства тубобов.

Перед заплывшими от побоев глазами Кунта простирался лес ног. Прикрывая залитое кровью лицо локтем, он бросил взгляд вверх и увидел маленького тубоба с белыми волосами. Тот спокойно стоял и что-то записывал в небольшую книжку толстым карандашом. А потом Кунту схватили и швырнули на плоскую поверхность. Он успел увидеть высокие шесты, к которым были привязаны большие полотнища грубой белой ткани. В покое его не оставили, а поволокли по какой-то узкой лестнице туда, где царила полная темнота. В тот же момент в нос ему ударила невыносимая вонь. Он услышал крики ярости и гнева.

Когда тубоб в тусклом свете факелов, закрепленных в металлических держателях на кольце, сковывал ему запястья и щиколотки, Кунту вырвало прямо на него. Тубоб выругался и толкнул его назад, втиснув между двумя стонущими мужчинами. Несмотря на охватывающий его ужас, по движению фонарей Кунта понял, что тех, кого привезли вместе с ним, приковывают в других местах. А потом голова у него закружилась. Он подумал, что спит. И, к счастью, действительно заснул.

Только по грохоту открывающегося люка Кунта понимал, день сейчас или ночь. Услышав лязг засова, он поднимал голову – других движений кандалы и цепи делать не позволяли – и видел, как в трюм спускаются четыре тубоба. Двое держали факелы и кнуты, а двое других шли по узкому проходу с бадьей еды. Они швыряли оловянные миски с каким-то варевом прямо в грязь между двумя скованными рабами. Каждый раз, когда приносили еду, Кунта стискивал челюсти, предпочитая умереть от голода. Но боль в пустом желудке делала голод почти таким же мучительным, как и избиения. Когда ряд Кунты был накормлен, тубобы уносили оставшуюся еду куда-то вниз.

Иногда тубобы притаскивали новых узников – случалось это не так регулярно, как кормление, и обычно ночью. Пленники кричали и плакали от ужаса, когда их приковывали и втискивали в свободные места вдоль рядов нар из твердого дерева.