Артистка, блин! - Екатерина Вильмонт

— Представь себе!

Выйти на залитую солнцем набережную было так приятно! Шедшаянавстречу пожилая женщина улыбнулась им. И проехавший на велосипеде пареньприветственно поднял руку.

— Чего это они? — удивилась Варя.

— Сразу видно, что мы молодожены!

— О, как тут красиво! — воскликнула Варя, войдя внебольшой, обставленный в старинном духе зал, где завтракали постояльцыотеля. — Так и кажется, что сейчас появится Феликс Круль.

— Обалдеть! — блаженно улыбнулся Стас. — Мояжена знает Томаса Манна!

— Похоже, только твоя четвертая жена?

— Это точно! Кстати, к Томасу Манну меня приохотил одиниз Стэллиных любовников. А вот и Круль!

К ним подошел очень красивый молодой человек и предложилприготовить омлет.

— Два! — немедленно распорядился Стас. — Ссыром и петрушкой!

— Я не хочу омлет! — подала голос Варя.

— Ерунда, тебе надо хорошо поесть!

— Здесь еды и без омлета хватит!

— Не спорь, здесь вкусно его готовят, а в крайнемслучае я съем два!

Варя хотела было встать и выбрать себе что‑то, но Стасраспорядился:

— Сиди, я сам все принесу!

Ей не хотелось с ним спорить. Смешной какой, так любиткомандовать!

— Вот смотри, тут семга, ты же любишь, сыры на выбор,ветчина. И булочки эти просто прелесть! А еще там есть фрукты, но это потом. Ясделаю тебе бутерброд?

— Стас, а ты не думал стать режиссером?

Он удивленно поднял на нее глаза.

— Ты же все время выстраиваешь мизансцены! Командуешь,играешь во что‑то. И эти пуловеры…

— Тебе не нравится?

— Я люблю тебя как последняя идиотка, но мне ненравится, когда я не могу сама решить, есть мне омлет или не есть!

Он смотрел на нее с недоумением и детской обидой в глазах.

— Но я же о тебе забочусь… Извини, меня иногда ивправду заносит. Больше не буду, честное слово!

Когда они вышли из гостиницы, подул холодный ветер. Варяпоежилась. Наверное, лучше было бы провести эту неделю где‑нибудь утеплого моря, мелькнула крамольная мысль. Но Стас тут же, словно фокусник,вытащил из кармана тонкий красный шерстяной шарф и заботливо повязал Варе нашею.

— Так лучше?

— До чего же ты предусмотрительный! — растрогаласьона.

— А я с детства усвоил: в Амстердаме теплый шарф —главная вещь!

И действительно, она быстро согрелась.

Они долго бродили вдоль каналов, пили кофе на площади Дамм,Стас рассказывал что‑то об истории города, но Варя почти не вслушивалась,она просто наслаждалась звуками его голоса и тем, каким счастливым он выглядитздесь, где никто его не знает, каким раскрепощенным! Ему кто‑то позвонил.

— Привет, родная! Да, вот вожу Варежку по городу, она,кажется, в восторге. Скажи, ты с нами пообедаешь? Вот и славно! Безумно хочутебя видеть! Договорились! Обнимаю! Варежка, тебе привет! Мы попозже зайдем заней, поглядишь, как живут настоящие голландцы. Зимой ее в ресторан не вытащишь,а сейчас удалось.

— Почему?

— Она курит как паровоз, а в ресторанах тут нигденельзя курить, летом же можно сидеть на воздухе. Кстати, пока суд да дело,пошли, угощу тебя знаменитой селедкой, а то пока еще доберемся до ресторана.Пошли, пошли, тут недалеко, на Сингле, самая лучшая селедка в Амстердаме, еепродает такой классный старик! Ты, между прочим, знаешь, как надо есть селедку?

Он буквально тащил ее, а она и не сопротивлялась,бесполезно! Есть не хотелось, но не спорить же с ним из‑за пустяков! Унего так горят глаза, ему так хочется поделиться с ней своей радостью свиданияс любимым городом…

— А вот и мой старик! Все на месте, как хорошо! —И он заговорил с продавцом по‑голландски.

Старик, оживленно беседуя с ним, разрезал вдоль две белыебулки, вложил в каждую по маленькой очищенной селедке, присыпал нарезаннымрепчатым луком, из громадной, литров на десять, стеклянной банки достал тонкиекружочки маринованных огурцов, добавил к селедке, завернул каждую булку втонкую бумажку и подал Стасу. Тот вручил одну булку Варе с комичнойторжественностью:

— Ешь, любимая!

Селедка с маринованными огурцами? — с сомнениемподумала Варя, которая к тому же терпеть не могла есть вот так, на ходу,практически посреди улицы. Но не разочаровывать же любимого мужчину!

— Господи, как вкусно! — простонала она с полнымртом. Селедка была почти не соленая, лук и маринованные сладковатые огурцыпридавали ей невероятную пикантность.

Стас отвел Варю в сторонку, вытащил из кармана маленькийдеревянный бочонок, вроде тех, какими играют в лото, и посыпал чем‑тоселедку.

— Что это? — удивилась Варя.

— Соль! Ты же знаешь, я все досаливаю, а в Амстердамбез своей солонки не езжу.

— Ну ты даешь!

— Только не говори Стэлле, она будет ругаться! Ну,понравилось?

— Не то слово!

— Еще хочешь?

— Нет!

— Уверена?

— На все сто! Ты же завтра опять меня сюда потащишь?

— Это факт, — засмеялся он. — Варежка, мнетак хорошо, несмотря на то, что меня душит ревность.

— Ревность? — ахнула Варя. — К кому?

— Ко всем! Ты сейчас такая… все мужики шеи сворачивают!

— Стас, не выдумывай!

— Ничего я не выдумываю, а вон тому типу я набью мордунемедленно, вот только селедку доем! Наглая рожа, надо ж как пялится!

— Стас!

— Посмотри сама!

Варя глянула в том направлении, куда указывал Стас.Неподалеку, опершись спиной на перила моста, стоял мужчина и не сводил с нееглаз. Эмми! Вот так встреча!

— Барбара! — шагнул он к ней.

— Ты его знаешь?

— Конечно! И не вздумай лезть в драку! Чюс, Эмми! Вот,познакомься, это мой муж, знаменитый русский артист!

— Эммерих Брандт!

— Стас Симбирцев!

Они обменялись рукопожатием и оценивающими взглядами.

— Вы говорите по‑немецки? — осведомилсяЭмми.

— Только по‑английски!

Эммерих перешел на английский.

— Поздравляю вас, вам повезло, такая очаровательнаяжена! Мы с Барбарой давние друзья. Барбара, а как твои успехи на актерскомпоприще?