Мир легенд о свирепых монстрах - Аарон Манке

В 1888 году, через сорок лет после начала своей карьеры, сестры Фокс признались в своем обмане. Они обе, как оказалось, могли вращать лодыжками и сгибать пальцы на ногах таким образом, что были слышны щелчки. Каждый проведенный ими сеанс был не более чем игрой. Но мир спиритуализма, который они выдвинули на передний план поп-культуры, не исчез. Он уже пустил корни и, несмотря на их признание, не думал останавливаться.

Спиритуализм получил неоднозначный прием. В какой-то мере эти учения противоречили общепринятой теологии большей части христианского мира, и некоторые заявляли об этом открыто. С другой стороны, спиритуализм вроде бы признавал то, чему учило большинство религий: что даже после смерти мы сохраняем личность и продолжаем жить в другом состоянии. Для тех, кто потерял любимого человека или испытывал большое любопытство к загробной жизни, сеансы давали возможность попрощаться, поприветствовать или просто поговорить.

Знаменитые личности выстроились по обе стороны баррикад. В 1920-х годах иллюзионист и артист Гарри Гудини был ярым противником и активно стремился разоблачить всякого, кто объявлял себя способным общаться с загробным миром. Джон Невил Маскелайн, иллюзионист и изобретатель платного туалета, ходил на сеансы и, когда видел обман, разоблачал его.

Но не все видели в этом фарс. Сэр Артур Конан Дойл, создатель Шерлока Холмса и автор романов о нем, активно поддерживал спиритуализм. Он даже принадлежал к лондонской организации, известной как «Клуб призраков», основанной на глубокой вере в сверхъестественное и потустороннее. Другими членами были Чарльз Диккенс, Уильям Батлер Йейтс и Чарльз Бэббидж, один из отцов программируемого компьютера.

Хотя были и такие, кто зашел слишком далеко. Томас Брэдфорд был одним из них. В 1920 году он разместил в детройтской газете объявление о поиске тех, кто интересовался загробной жизнью так же, как он. Он искал собрата по увлечению, собеседника, чтобы поддерживать друг друга и узнавать больше о жизни после смерти.

Ответила Рут Доран, и они стали соратниками и друзьями. Пара утверждала, что их целью было стать одним целым, быть настроенными друг на друга так, что и смерть не разрушит. А затем, в феврале 1921 года, Брэдфорд и Доран подняли свое исследование на новый уровень.

Брэдфорд запер дверь своей квартиры, включил обогреватель, задул огонь и терпеливо ждал, когда газ заполнит комнату. Вскоре он умер от удушья, надеясь дотянуться до своей соратницы из могилы и подтвердить свои убеждения. И Рут ждала.

Но не дождалась.

Когда умерла его жена, священник пресвитерианской церкви Элиаким Фелпс в пятьдесят девять лет оказался один. Его дети выросли и разъехались, и он пытался устроить свою жизнь, чтобы получить хотя бы подобие счастья. Его жизнь изменила одна женщина, и вскоре они поженились.

Новой невесте было около сорока пяти лет, и она вступала в брак, имея троих детей в возрасте до шестнадцати. Вскоре в жизни мистера и миссис Фелпс появился еще один сын, и в ноябре 1847 года семья купила дом в Стратфорде, штат Коннектикут. Это был необычный просторный особняк, построенный за двадцать два года до этого отставным капитаном, но стоявший пустым до его смерти в 1845 году.

Это был очень большой дом. Те, кто там был, говорили, что планировка сильно напоминает корабль, чего и следовало ожидать от дома, построенного для моряка. Центральный коридор был невероятной длины, семьдесят футов, на втором этаже было пять спален, и еще две – на третьем. Здесь было достаточно места для семьи из шести и даже больше человек.

Они вселились в особняк в феврале 1848 года, и за первые два года ничего не случилось. Но 10 марта 1850 года все изменилось. Этим утром они ушли в церковь, как и следует священнику и его семье. Перед уходом Элиаким Фелпс запер двери, так как никого не осталось дома. Даже у служанки был выходной.

Когда позже они вернулись домой, передняя дверь была нараспашку. Фелпс осторожно вошел и увидел, что двери в доме тоже открыты. Мебель была опрокинута, разбитая посуда лежала на полу, а предметы обихода, вроде книг или украшений, – разбросаны. Их явно ограбили.

Детскую комнату нашли такой же разгромленной, с мебелью, сваленной на кровать. В панике Фелпс проверил потайной шкаф на первом этаже, где они хранили ценное фамильное серебро, и убедился, что оно на месте, не тронуто. Даже его золотые карманные часы были там, где он их оставил. Возник вопрос: если они были ограблены, какие ценности все же исчезли?

Обеспокоенный Фелпс предложил всем вместе подняться наверх и продолжить проверку. Они заглядывали в каждую комнату, одну за другой, выискивая признаки погрома, но все вещи оказались нетронутыми. Если кто-то действительно проник в дом, возможно, их спугнули до того, как им удалось подняться наверх.

Последней проверили комнату мистера и миссис Фелпс. Все было чисто и аккуратно, кровать все так же тщательно заправлена, но в ее центре лежала ночная рубашка миссис Фелпс. Она была разложена в позе человека, с рукавами, скрещенными спереди, как если бы руки были сложены на груди. Даже пара чулок была добавлена к этой композиции, словно ноги. И еще на стене были зловещие неразборчивые каракули.

Трудно поверить, но семья отмахнулась от происшедшего как от злого розыгрыша, акта вандализма и ничего более. Еще труднее поверить, что все они охотно отправились в церковь, когда пришло время вечерней службы. То есть все, кроме мистера Фелпса.

Он остался, снова запер двери и окна, уселся в одной из комнат наверху с пистолетом наготове и стал ждать возвращения вандалов. Более часа ничего не происходило, и Фелпс тихонько выскользнул из комнаты, чтобы проверить дом.

Внизу он медленно раскрыл дверь в столовую и замер. В комнате находилось около дюжины фигур. Некоторые стояли во весь рост, держа в руках Библии. Другие отбивали земные поклоны. Однако все их внимание было обращено к маленькой фигурке сверхъестественного существа над их головами. Фелпс уставился на нее, прежде чем понял, что эта маленькая статуэтка свисает с потолка на веревочке.

Полагаю, такое с трудом укладывается в сознании. Этим можно объяснить, почему Фелпс так долго не замечал в комнате других странностей. Женщины, собравшиеся вокруг фигуры, не шевелились. Они даже не были реальны. Каждая, как оказалось, была ничем иным, как одеждой, взятой наверху.

Это были тряпичные куклы в рост человека. Кто-то – или что-то – собрал предметы одежды, подколол их, чтобы придать вид человека, и затем набил тряпками.

В воздухе висел какой-то звук, но Фелпс ничего не слышал.

Элиаким Фелпс обвинил за эти фигуры себя. Нет, он не создавал их. И никому об этом не говорил. Он полностью признавал, что они были странными, даже потусторонними. Он не знал, как объяснить их появление, но был уверен, что невольно играл в этом какую-то роль.