Женщина-ловушка - Марина Серова

– Это точно, – согласилась я. – Значит, Гаврилов в отпуске?

– Ага.

– Жаль, – вздохнула я, протягивая медсестре коробку с конфетами. – Придется силой тащить сестру в поликлинику. Могу я попросить хотя бы копию выписки Марии из больницы? Все-таки должен быть на руках хоть какой-то документ, когда мы придем в поликлинику.

– Ой, даже не знаю, как вам помочь. Все больничные листы идут через бухгалтерию, а выписку делает лечащий врач.

– Это всего лишь копия.

– А что, если я попрошу заведующую отделением написать вам направление в поликлинику, где будет указан диагноз? – оживилась вдруг медсестра.

– Было бы неплохо, и попросите, чтобы в документе была указана дата снятия гипса.

– Попрошу, – пообещала девушка.

Долго мне ждать не пришлось. Заведующая отделением как раз к этому времени закончила обход больных и возвратилась в свой кабинет.

Уже через пять минут отзывчивый сотрудник тарасовской горбольницы протягивала мне нужный листок с подписью и печатью.

– Ну, еще раз спасибо вам за помощь, – поблагодарила я медсестру и покинула лечебное заведение.

Некоторое время я постояла во дворе больницы, усиленно вспоминая посетившую меня в хирургическом отделении мимолетную мысль. О чем же я подумала в момент отлучки медсестры за журналом? Что меня в тот момент обеспокоило? Девушка сообщила мне, что Гаврилов ушел в отпуск. Алексей Прокопьев тоже был в отпуске, они с Марией собирались ехать в путешествие. Ну, конечно! Я думала о машине, о «дайве», в которой отказали тормоза.

Неожиданно я поняла, что мне просто необходимо еще раз увидеться с Галиной.

Номер бывшей подруги Алика Прокопьева все еще находился в моем телефоне.

Трубку взяла сама Галина.

– Татьяна? – удивленно спросила она, узнав, как и в прошлый раз, меня по голосу.

– Здравствуйте, Галя. Извините за беспокойство, но мне снова нужна ваша помощь. Не могли бы мы встретиться?

– Прямо сейчас?

– Желательно, если вам не трудно.

– Ну, хорошо, ждите меня в парке на том же месте. Я как раз собиралась вывезти Алика на прогулку.

Я подъехала к парку, отыскала лавочку, под которой не пучилась от солнца вода, закурила и принялась наблюдать за посетителями городской зоны отдыха. Тем не менее, когда Галина появилась на горизонте парковой аллеи, девушку я узнала не сразу. Зимнюю красную куртку она сменила на длинное темно-зеленое пальто с заниженной талией. На ногах вместо джинсов и ботинок красовались черные полусапожки. Она выглядела очень женственно и стильно.

– Отлично выглядите! – мой комплимент прозвучал искренне, без лукавства.

– Спасибо. Вы собирались о чем-то меня спросить? – присаживаясь ко мне на лавочку, поинтересовалась Галя.

Стараясь не выдать своего волнения, я сглотнула сухой комок в горле, как можно спокойнее извлекла из сумки фотографию и протянула Галине.

– Я нашла фотографию в кабинете Алика Васильевича. Посмотрите внимательно, может быть, вы узнаете мужчину на этом снимке?

– Знаю. Это Алик.

Галине хватило секунды, чтобы узнать на расплывчатом снимке любимого человека.

– Так я и думала. Секретарь рекламной фирмы вроде тоже его узнала, однако ее смущала одежда Алика Васильевича.

– Это действительно не его стиль. Просто однажды я видела Алика именно в этой куртке и шапочке.

– Месяц назад, когда вы случайно встретились и он подарил вам цветы?

– Да. Как вы догадались?

– Во время нашего прошлого разговора вы рассказывали об этой встрече. Именно поэтому я здесь. Галина, постарайтесь, пожалуйста, вспомнить, когда это было?

– Я и так помню, – не задумываясь, ответила Галя. – В тот день моему сыну исполнился ровно месяц, и, когда Алик подарил мне букет, я подумала... Да это не важно.

– Теперь уже да, – согласилась я, но, подметив в глазах Галины потухшие огоньки и тоску, спросила: – Вы с родителями Алика Васильевича не были знакомы?

– Нет. А почему вы об этом спросили?

– Просто подумала, что им тоже тяжело и больно. Как вы смотрите на то, чтобы у вашего сына появились еще одна бабушка и дедушка?

– Не знаю. Наверное, стоит им рассказать об Алике.

– Я даже не сомневаюсь, что стоит. Вы можете сделать других людей счастливыми. Разве это не прекрасно?

Галя улыбнулась.

Оставив молодую маму наслаждаться свежим запахом талого снега и мерзлой воды, я перепрыгнула через лужу, в которой отражалось холодное перевернутое небо и голые ветви деревьев, и исчезла из парка.

Настроение мигом испортилось. Я услышала то, что боялась услышать. Нелепейшее подозрение вдруг оформилось в моей голове, заняло там центральное место и теперь гадко ухмылялось мне прямо в лицо. Я вздохнула, достала сигарету, закурила. Нужно смотреть на вещи трезво! Но именно этого делать мне никак не хотелось.

За что? Почему Алик желал смерти своему сводному брату? Неужели он не смог простить брату того, что отец поставил его во главе рекламной компании? А может, завидовал успеху Алексея?

Словно вор, облачившись в чужую одежду, он пробрался во двор его дома и перерезал шланг, подающий тормозную жидкость под днищем «дайвы». Именно той ночью, когда его сыну исполнился месяц, а молодожены Прокопьевы досыпали последние часы перед поездкой в аэропорт!

Даже, пожалуй, не так. Спал в ту ночь только Алексей. По каким-то причинам молодой жене Прокопьева не спалось. Мария, по-видимому, выглянула в окно и при тусклом свете фонаря у подъезда увидела копошащегося под машиной мужчину...

Медленно выехав со стоянки у парка, я поехала в сторону дома.

Что будет с Василием Сергеевичем и его женой, когда они узнают правду? Да уж, проблема... и решать ее, похоже, мне придется самой. Желающие помочь в очередь не выстраивались. Да и не привыкла я надеяться на кого-то – помогут на копейку, а благодарности ждут на сто баксов.

Я снова закурила.

Ничего они не узнают, потому что я им ничего не скажу! Ни о том, как Мария шантажировала Прокопьева-младшего фотографиями, ни о том, как Алик предлагал ей полмиллиона за молчание. Будем считать, что погибший свое получил сполна.

С огромным пакетом еды в одной руке и сумкой с моющими средствами в другой я поднялась на лифте домой.

Быстро заполнив пустой холодильник продуктами, я перемыла гору грязной посуды, собрала разбросанную одежду, вытряхнула забитую окурками пепельницу и открыла форточку.

«Ух, вроде успела! – выдохнула я, оглядывая комнату. – Кажется, больше ничего криминального нет!»

* * *

Едва только я успела так подумать, как раздался звонок в дверь. Я открыла. На пороге стоял Василий Сергеевич.