Волчонок - Леонид Кудрявцев

Тут Морган ухмыльнулся во второй раз, подумав о том, что, возможно, зря гневается на «румын». Они всего лишь повторили его поступок. Не он ли, пообещав пойти вместе с абордажными командами, потом передумал?

Правда, это было вызвано не трусостью, а желанием более эффективно командовать. Но кто мешал многим из его воинов истолковать его поступок самым худшим образом?

Плевать! На все — плевать!

Если он победит, это не будет иметь никакого значения. Победителей не судят. А вот если он проиграет… Ну, тут тоже все ясно.

Хотя…

Морган задумчиво почесал остроконечное ухо.

Почему бы и нет? Он обещал быть среди своих воинов? И они сейчас побеждают. Точнее — сопротивление врага явно слабеет с каждой минутой. Не настала ли пора проявить личную храбрость? Не настало ли время появиться среди своих солдат для поднятия авторитета?

А что, неплохая даже мысль…

И авторитет — штука нужная. Без него командору преследователей никуда, просто ни шагу.

— Шпагу! — приказал он своему адъютанту.

Ему тотчас было вручено оружие древних времен. Настоящая старинная шпага с украшенной позолотой гардой, с удобной рукояткой и лезвием хорошей закалки.

Из книг Морган знал, что в старину попадались совершенно чудесные образцы, но давно уже бросил попытки найти хотя бы один из них. Наступление воды уничтожило целые народы, превратило континенты в скопище островов. Как при этом могло уцелеть подобное уникальное оружие?

Ничего, ему и такой шпаги хватит. Он еще и ею наделает дел.

Засовывая за пояс пистолет, старую шестизарядную громадину, Морган довольно улыбнулся.

Его должны заметить и запомнить. А что для этого может быть лучше, чем встать во главе войска, в живописной одежде, размахивая старинной шпагой? — Встать, ну хотя бы на пару минут. Потом, конечно, необходимо вернуться на командный пункт, но эта пара минут должна быть.

Трусость? Морган презрительно фыркнул.

Ничем подобным тут и не пахнет. Будь он трусом, не стал бы тем, кем стал. И путь его к командорству, пусть даже и среди преследователей, был, как и положено, труден. А все расчеты, где именно ему находиться… ну, это старое «где должен быть командир в таком-то случае? Где семь пулеметов или где два? Правильно, где два. И только когда враг побежал, он должен быть впереди, на лихом коне…»

Коня бы ему еще. Белого, сильного, красивого. И верхом впереди.

Морган застегнул камзол, повернулся к адъютанту, спросил взглядом: «Ну как?»

Тот молча показал большой палец.

Вот и замечательно. А теперь…

Это был командир абордажников. Он приближался едва ли не вприпрыжку, и физиономия у него была такая радостная, словно он только что побывал в раю.

— Командор, мы побеждаем! Мы сейчас их погоним!

А, каналья! Теперь уже и «мы». А где же твое ехидство, мерзавец? Исчезло, растворилось без следа? Вот то-то же… Знай наших.

— Скверно, — буркнул Морган. — Очень скверно.

— Почему?

— Мы уже должны были их разнести в пух и прах, мы уже должны были их захватить в плен. Ты, лично ты, уже должен был сейчас мне докладывать о том, что корабль небожителей захвачен.

— Но я…

— Ладно, пока прощаю, — сухо сказал Морган. — Но в следующий раз… смотри у меня. А сейчас, ну-ка проводи меня на позицию. Хочу посмотреть, как воюют мои ребята. И «румыны», кстати, тоже. Кажется, они должны были проявить чудеса храбрости?

Командира абордажников сбить с ног было не так-то просто. Он уже пришел в себя и с жаром стал объяснять:

— Они и проявили, самым должным образом. Их меткая стрельба, можно сказать, решила все дело.

— Вот как? Ну хорошо — показывай. Веди.

В голосе командира абордажников не было ни малейшего следа язвительности или иронии. Он и в самом деле, похоже, сейчас был в восторге от его полководческих талантов.

Без подделок. Словно его, как робота, переключили на другую программу поведения.

Морган покачал головой.

Вот такая она штука — жизнь. Кто смел, тот и съел. А посему, шпагу из ножен и вперед, в бой!

Самое худшее на свете — это выполнять приказы штатского, совершенно ничего не понимающего в том деле, которым он пытается командовать, но исполненного огромного самомнения и очень активного.

Активного?

Аркас взглянул на Главного распорядителя.

О, да, некоторое время назад этого было с избытком. А теперь… Что-то большой командир за последние несколько минут сдал по части активности. Сидит на земле, уставившись в одну точку, и тихонько покачивается.

Чуть-чуть приподняв голову над краем оврага, Аркас оценил обстановку и приказал:

— Обходят справа! Двое со «сжигателями» — туда. Их нужно остановить, иначе они отрежут нас от спасательной капсулы.

Убедившись, что его приказание выполнено, он вновь взглянул на Главного распорядителя.

Фу… тряпка тряпкой. И могут ли от такого исходить толковые приказы? Вообще, вся эта авантюра с высадкой на загаженную планету, на планету-свалку, оказывается, с самого начала была обречена на провал.

Вот знать бы это еще тогда, на корабле, прежде чем он отправил своих воинов в прыжок-поле. Скольким бы он тогда спас жизнь? Половине? А может, и большему количеству, учитывая, что им еще предстоит отступать до самой капсулы, и потери при этом неизбежны? Не дело это, заставлять охранников ловить беглеца, заставлять их выполнять то, чему они не научены, к чему не приспособлены. У которых нет даже элементарной техники, хотя бы для того, чтобы вызвать с корабля подмогу.

Дроки. Уж они бы эту небольшую проблему с аборигенами решили играючи. Ну или почти играючи. В общем, они обучены именно для таких случаев, а он не может их даже позвать на помощь.

Аркас взглянул в сторону капсулы.

До нее было не так далеко. Но тому, кто попытается до нее добраться, придется преодолеть открытое пространство, ставшее с начала боя от всей этой безумной пальбы еще более открытым. Его воины…

Нет, ни один из них до капсулы не доберется. Большое тело иногда тоже является помехой. Большое тело — большая мишень. Будь у него сейчас под рукой те, кого они наняли проводниками… Они вовремя смылись. И осуждать их за это нельзя, поскольку им обещали заплатить совсем за другую работу. Они не нанимались драться.

Аркас снова взглянул в сторону капсулы.

Все-таки придется к ней отступать. Прямо сейчас. А иначе рано или поздно враги окружат их овраг. И вот тогда — точно, будет конец. Хорошо, хоть варварам не под силу разрушить спасательную капсулу. Ее не смог повредить даже недавний бешеный обстрел. Ее делали с расчетом на такие испытания, и даже более суровые.