Бастард-3 - Александр Шавкунов

В центре одной деревни высится резной столб, раскрашенный синей и красной краской, на верхушке ветер треплет белые лоскуты. Орландо придержал коня разглядывая народное творчество и дивясь жутким лицам, запечатлённым в дереве.

— Здесь живут орки. — Пояснил Кер, появившийся из ниоткуда.

Войско позади толпится у колодца, вытянувшись вдоль дороги, останавливаются на привал.

— Это их боги? — Спросила Луиджина.

— Предки. Орки называют род по имени самого именитого предка, а самые значимые удостаиваются запечатление на таком столбе. Раз в десять лет или когда столб приходит в негодность, собирается совет, на котором решают, кого добавить и кого заменить.

— А боги у них есть?

— Нет, орки признают их существование, но не возносят хвалы ни одному.

— Почему?

Кер пожал плечами.

— Никто не знает, они говорят, что нет никого выше предков, но думаю, истинная причина затерялась во тьме веков.

Со спины подъехала Жизель и Луиджина мгновенно насупилась, демонстративно отвернулась. Воительница по-хозяйски положила ладонь на плечо Орландо, улыбнулась и сказала, кивая на столб:

— У людей Степи есть похожий обычай.

— О! — Протянул Кер, заметно оживляясь. — В чём он заключается?

— Мы высекаем имена на гранитных плитах, и устанавливаем в степи.

— О! Вы так увековечиваете самых выдающихся?

— Нет. Тех, кого убили эльфы в годы вторжения. — С холодной улыбкой ответила женщина. — Сотни тысяч имён. Юнцов собирают у них и заставляют читать, все до единого… Логан фон Теймор, Святослав Сильный, Джок, Тукс Мортра… гляди-ка, ещё помню!

Кер поперхнулся, торопливо отвёл взгляд, бормоча под нос нечто похожее на извинения. Управляя поводьями, заставил коня попятиться. На лице степнячки расцвела кривая улыбка.

— Зачем ты ему это сказала? — Спросила Луиджина, с неохотой переведя взгляд на женщину.

— А я говорила не ему, а тебе. Знай и помни, девочка, сейчас мы союзники, но люди не забыли. Может кто-то и отмахивается от прошлого, но большая часть помнит и будет помнить.

— Хорошо, спасибо.

Жизель направила коня вглубь деревни, ладонь соскользнула с плеча Орландо, прошла по плечу и задержалась на кисти.

* * *

Кровать пахнет сеном и полевыми цветами. Жизель, блестящая от пота, будто только вынырнула из озера, сидит на краю, стягивая волосы в хвост. Орландо лежит закинув руки за голову и смотрит на спину названной жены. В тусклом свете под загорелой кожей поигрывают сухие мышцы, есть в этом нечто завораживающее.

Женщина молчит, молчит и он. Слова излишни.

Дыхание приходит в норму, а с разума сползает горячая пелена страсти. Жизель закончила с волосами и начала одеваться. Орландо покосился на штаны, лежащие посередь комнаты. Он не устал, просто не хочет двигаться.

— Почему ты ещё в войске? — Наконец спросил Орландо.

— Здесь мой муж, и я должна убедиться, что семя посеяно и дало росток. — Ответила воительница не оборачиваясь. — Если не увидишь меня, значит, всё хорошо и я отправилась в родные земли.

— Как тебя найти потом?

Жизель застыла, выпрямившись и держа поддоспешник. Мышцы спины напряглись, очерчиваясь во всей красе.

— Зачем?

— Если у тебя мой ребёнок, я имею право увидеть его. Помочь воспитать, в конце концов!

Степнячка повернулась, бросив одежду под ноги, наклонилась, касаясь живота Орландо и груди. Сказала, заглядывая в лицо:

— Тебе так нравится возиться с детьми?

— Ну, хотелось бы узнать, какого это, растить своего ребёнка.

— А если это будет девочка?

— Одну уже вырастил, справлюсь и со второй.

Жизель зашлась смехом, уткнулась лбом в грудь «мужа» и осталась так лежать. Свет из окна запутался в чёрной гриве и Орландо по наитию запустил в неё пальцы.

— Сильнейший воин и такой… странный мужчина… — Пробормотала Жизель, выворачиваясь и подставляя под пальцы ухо.

— Тебе не нравится?

— Нравится… просто непривычно. Я не знала отца… чужие мужчины редкость в клане. Наши сыновья привозят женщин, а наши дочери возвращаются беременными. Чужие мужчины не любят жить в обществе сильных женщин. Да, ты сможешь меня найти, достаточно спросить любого человека.

— Хорошо. — Вздохнул Орландо. — Буду искать, если сама не хочешь говорить. Эх, надо идти.

— Подожди. — Сказала Жизель, схватив за руку. — Хочу ещё немного полежать.

Орландо улыбнулся и откинулся на подушке, закрыв глаза. От женщины идёт приятное, уютное тепло, а нос щекочет аромат пота и кожи. С улицы доносятся звуки обустраиваемого лагеря. В общем гомоне угадывается голос Аэнлана. Бессмертный командует возведением шатра для Императрицы. Ведь он должен стоять в защищённом месте, но чтобы правительнице ничего не мешало.

— Да… — Протянул Орландо, почёсывая «жену». — Дела могут подождать.

Владыка Юга восседает на троне, сплетённом из золотых колосьев, и смотрит в окно на серое небо. Серебряный венок на лбу, обычно сияющий отражая солнце, потускнел, а жёлтый бриллиант похож на каплю янтаря. Лицо в полной мере отражает тяжесть двух веков жизни. Тело полно сил, но груз прожитого всё ощутимее давит на плечи. Левое ухо от мочки до острого кончика забито серьгами и протянутыми меж них тонкими цепочками. Волосы зачёсаны на правую сторону волной цвета коры дуба.

Голову подпёр кулаком и, не обращая внимания на советников, перебирает мысли. Империи конец. Столица и весь запад объят пламенем гражданской войны. Молодой император-бастард ещё не сел на трон и большой вопрос, сядет ли. Дворец набит тысячи заговорщиков всех мастей и рангов. Вполне возможно, что трупы верховного жреца и мальца уже болтаются на фонарном столбе.

Скоро грянет катаклизм, который Юг обязан пережить. Владыка вздохнул и прикинул запасы продовольствия, полноту казны и сколько жителей в провинции. В худшем сценарии выживет половина, конечно, если боги не уничтожат весь мир. Половина, это хорошо… надо только определить, кого из воинов сохранить, а кем можно пожертвовать. С началом новой эпохи стабильности каждый меч и лук будут на вес золота. Нужно будет защищать земли и приумножать.

Земледелием в большинстве занимаются орки, они смогут расплодиться в кратчайшие сроки. Имеет смысл набрать из них крупные отряды. Но и с этим нельзя перебарщивать, зеленокожие могут взбунтоваться и захватить власть. Пусть у него в услужение десяток бессмертных, но что они против десятков тысяч?

Реформы нужно начинать уже вчера, а он до сих пор не понимает, с чего начать.

Владыка вздохнул, потянулся за бокалом вина, который на подносе держит слуга-дворф. Дверь в зал распахнулась и вбежал гонец в запылённой одежде. Рухнул на колени и проскользнул по мраморному полу. Сгорбился тяжело дыша, протараторил, махая рукой за спину: