Я стала злодейкой любовного романа - Кира Иствуд

— Зря. Они вас боятся ничуть не меньше, — с ухмылкой говорит Алан. — Или, скорее, за вас. А сейчас, вынужден вас оставить, Виктория. Постарайтесь держаться подальше от неприятностей.

Алан галантно берёт мою руку и оставляет на ней лёгкий поцелуй.

— Постараюсь, — шепчу.

— Чуть позже можно будет пригласить вас на танец?

— Я дурно танцую.

— Ничего. Я тоже. И не забудьте про завтрашнюю встречу, Виктория. За полчаса до рассвета зайду за вами.

— Но…

«Но я ещё не согласилась!» — хочу возмутиться я, но Алан уже развернулся и уходит к гостям. Я же не могу отвести взгляда от его широкой спины, уверенных движений. Силой от Алана так и веет. И это при том, что он ещё не долечил рану, которую получил от культистов.

Меня немного нервирует упоминание танцев. Но я надеюсь как-нибудь отвертеться. Это проблема которую можно будет решить позже.

Скольжу взглядом по другим гостям, и вдруг нахожу Деккарда. Он-то мне и нужен!

Брат как всегда выглядит безупречно. Даже некоторые дамы на него поглядывают. Он о чём-то горячо спорит с генералом Алана в дальней части сада. Пробую подать ему знак, но он не видит. Наверное, думает, я до сих пор сплю без задних ног.

Я лавирую между гостей, всем вежливо улыбаюсь. В отличие от человеческих балов, тут никто не пытается лицемерно притвориться моим другом. Солдаты чуть кивают, их дамы провожают любопытно-настороженными взглядами.

Всюду столики с закусками, кувшины с водой, соком и морсом, а также бокалы с шампанским. Оборотни алкоголь игнорируют. «Точно, на них же он как-то странно действует, — вспоминаю я. — Видимо шампанское здесь только для людей».

По периметру сада светятся магические сферы, разгоняя сгущающиеся сумерки. Музыка сменяется на более плавную, мелодичную.

До Деккарда остаётся всего ничего, но вдруг кто-то подхватывает меня под руку.

— Привет! — говорит Элиза, сладко улыбаясь. — Как твоё самочувствие? — спрашивает она, утягивая меня в сторону, к уединённым столикам с едой и напитками.

— Лучше, — бормочу, почему-то вдруг ощущая странный, иррациональный страх. — Но мне сейчас надо к брату.

— Деккард занят, поговори пока что со мной. Я очень за тебя волновалась... — Она строит бровки домиком, но держит крепко. Не буду же я от неё отбиваться? Да и чего она мне сделает? Народу море!

Элиза выглядит также как и всегда. Светлые волосы собраны в два милых пучка, пухлые губы подведены розовой помадой, голубые глаза широко распахнуты, точно у ребёнка. Но всё же... что-то не так как прежде.

То ли губы сомкнуты слишком плотно, то ли взгляд особенно цепкий. Но внутри у меня рождается звенящая тревога.

— Мы все очень испугались. Ты потеряла сознание и не просыпалась, — говорит Элиза, когда мы отходим от гостей в уединенный закуток. Даже музыка сюда долетает приглушенной.

Нас всё ещё хорошо видно и, вместе с тем, мы не на виду. Однако, я замечаю в паре десятков шагов Ри. Он следит за мной, и взгляда сводить не намерен. Да и телохранитель самой Элизы тоже не далеко. Как там его… Грациус Марко. Тот ещё великан! Пусть и не слышит нас, но тоже смотрит.

Я немного успокаиваюсь. Может, это хорошая возможность выяснить, что у Элизы на уме? Ничего она мне не сделает. Слишком много свидетелей. Интересно, зачем меня утянула? Что хочет сказать?

«Надо быть осторожнее! Меньше болтать и больше слушать», — мысленно говорю я себе, готовая к чему угодно.

— Ты была такой бледной, Виктория! — тем временем жалостливо произносит Элиза. — Даже дышать перестала.

— Я и сама испугалась. Всё так быстро произошло.

Элиза отпускает мою руку и берёт с вазочки на столе виноградинку, отходит на шаг. Я вижу её спину — сведённые в напряжении лопатки.

— А что ты видела, пока была без сознания? — спрашивает она.

— Ничего. По-крайней мере ничего не помню...

— Ясно... Я так и думала. Страшно всё это, конечно. Алан так переживал... Так переживал! Больше нас всех.

— Да? — я делаю вид, что удивилась.

— Это странно, правда?

— Ну, он же за меня в ответе.

— Как думаешь, что значили те нити, что вас связывали? — спрашивает Элиза, поворачиваясь. Смотрит в упор.

— Не знаю.

— И я. Это всё так странно! — она нервно смеётся. — Но главное с тобой всё хорошо. Как на счёт того, чтобы выпить за это?

Я мельком оглядываюсь. Ри и Марко стоят где и прежде. Под сердцем точно игла ворочается.

— Передашь? — спрашивает девушка, а потом требовательно протягивает руку.

Я беру со столика бокал и даю ей.

— И ты бери. Выпьем! — глаза Элизы блестят странным огнём. — Бери. — повторяет она. — Дай хоть с тобой чокнуться.

Я поднимаю один из бокалов с золотистой жидкостью и множеством пузырьков. Элиза тут же делает ко мне шаг и легонько стукает своим бокалом о мой. Раздаётся мелодичный звон.

— За любовь! — Объявляет она тост. И смотрит. Смотрит на мой бокал. Губы сжимает в линию.

— За любовь… — шепчу. Но не двигаюсь.

Пить я не собираюсь. Ещё пока что в своём уме. Элиза хмыкает и залпом выпивает свой бокал. Золотая капля стекает от её рта к шее.

— А ты не будешь? — спрашивает она. Её глаза как-то подозрительно блестят.

— Нет.

— Почему?

— Не хочу, — отвечаю. Внутри меня порядком трясёт.

— А я думаю, боишься… Но ты опять всё напутала, Виктория, — улыбается Элиза.

Улыбка её выходит кривой. Девушка вдруг начинает дрожать. Бокал выскальзывает из её пальцев.

— Это ведь ты… — хрипит Элиза, — злодейка этой истории.

А в следующую секунду глаза Элизы закатываются и она, точно подкошенная, валится на траву.

Прежде, чем я соображаю, что происходит, Элиза уже корчится в судорогах на мокрой траве. Я кидаюсь к ней, но спустя мгновение, меня оттесняют.

— Лекаря! — кричит Ри.

Марко тоже приседает рядом, сосредоточенно трогает Элизе лоб. Он хочет поднять девушку на руки, но Ри останавливает:

— Подожди. Может нельзя. Дождёмся лекаря!

Вокруг собирается толпа из оборотней. Все перешёптываются, переглядываются. Я улавливаю тихие, передающиеся из уст в уста слова:

«Отравили… Отравили девочку! Кто ей дал бокал? Эта... А свой напиток она так и не выпила».

На меня косятся с нескрываемым подозрением.

Я опускаю растерянный взгляд на бокал, который всё ещё держу в руке. И со страхом отставляю его на стол. Меня трясёт, ладони потеют, в груди нарастает паника.