Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный

— Да не качаю я никаких прав. — Мои ноги самопроизвольно повели меня назад. — Просто хочется обойтись малыми жертвами, без лишней, как говориться, крови. Думаю, на этот раз вам достаточно одной побитой посуды будет.

— Хм, — недовольно фыркнул поднявшийся за спиной Антона Федя. — Он, оказывается, ещё и на язычок остренький. Намыльте этому щенку голову, пацаны! Пускай не болтает почем зря.

— Постойте, ребята, не надо… — Договорить следующей фразы я не успел. Бывший десантник стремительно выбросил один из своих огромных пудовых кулаков в сторону моего лица.

Слава Богу, реакцией он меня не обделил. Я ловко поднырнул под медленно продвигающуюся руку пьяного парня, тем самым удачно увернувшись от удара.

Но Антон оказался не настолько прост, как казалось на первый взгляд. Своей второй пятернёй ему удалось крепко ухватить меня за шиворот куртки. Моя фуражка слетела с головы и упала под ноги. Я почувствовал, как неприятно трещит по швам ни в чем не повинный воротник. Чего-чего, а порчи личного имущества допускать было никак нельзя. Этого я не мог терпеть больше всего на свете. Что может быть хуже, чем видеть, как какой-то отмороженный полудурок рвёт твою одежду у тебя же на глазах? В моей крови образовалось такое количество адреналина, что даже самому стало страшно, — а вдруг какой-то из кровеносных сосудов вот так сам по себе от перенапряжения возьмёт и лопнет?

Разговаривать с этими людьми больше было не о чем.

Павел нерешительно обошёл огромного Антона со стороны и бросился на меня справа. Я вовремя заметил его движение и выбросил в нужном направлении правую ногу. Каблук ботинка с огромной силой врезался нападающему точно в грудь. Этого хватило, чтобы без проблем отбросить Павла на несколько метров назад. Его расслабленное тело мощно ударилось о дубовый косяк и вылетело в дверной проём. Раздавшийся из неосвещённой комнаты громкий стук гласил о том, что он о что-то неловко споткнулся и грохнулся спиной на пол.

Антон тем временем неторопливо заносил правую руку для следующего удара. Моё промедление могло быть подобно смерти. Для того, чтобы сохранить себя целым, нужно было ударить его первым, а для этого ума много не потребовалось, — благо двигался не совсем ловкий противник с расторопностью беременной коровы. Его лицо оказалось полностью для меня открытым, — не воспользовался бы данным обстоятельством разве что только ленивый.

Кулак снова пронёсся мимо моей головы, лишь слегка задев несчастное ухо. Зато я уж постарался на славу. Болевой толчок ребром правой ладони в ключицу немного ослабил хватку Антона и дал мне возможность резко выпрямиться. После этого сразу же последовали боковой удар левой в челюсть и удачная «подача», в которую я, по возможности, вложил почти всю свою силу, правым кулаком снизу в подбородок. Зубы противника клацнули так звонко, что я даже на миг зажмурился, боясь, как бы, вылетая изо рта, они не повыбивали мне глаза.

Такого, конечно же, случиться никак не могло. Пьяный Антон просто-напросто не смог удержаться на ногах. Он потерял равновесие и неуклюже грохнулся рядом со спящим приятелем, прямо в лужу его блевотины.

Я моментально перевёл свой взгляд на Федю, который отработанным бандитским движением выдернул неизвестно откуда, — то ли из-за пояса, то ли из-за пазухи, самодельную бандитскую финку, лезвие которой отражало приятным блеском даже от тускло горящей лампочки. Моя рука решительно ухватилась за ближайший табурет и подняла его на уровне плеч.

— Назад, тварь!!! — не своим голосом заорал я. — Убью, мразь!.. Быстро брось перо! Брось, я сказал!..

Вопреки моим ожиданиям Федя тут же отшатнулся и выронил из ладони своё холодное оружие. По всей видимости, он был не настолько пьяным, как его собутыльники, и чувство испуга в этот момент было ему не чуждо.

Я заметил, как слева от меня что-то мелькнуло, и наотмашь ударил туда табуретом. На этот раз челюсть Антона щёлкнула гораздо громче. Громила взвыл от боли, как обреченный бык на бойне, и снова принял прежнее горизонтальное положение.

— Куда встаёшь, говнюк! — Я вошёл в своеобразный азарт, а потому доводил свой голос чуть ли не до хрипоты, перебивая все старания магнитофонного певца. — Лежи, падла, и не рыпайся!

Моё секундное замешательство дало возможность Феде быстро поднять свою финку и сделать решительный шаг вперёд. Мне ничего не оставалось, как таким же неделикатным образом, каким был повержен Антон, уложить на пол и его. На этот раз табурет не выдержал и, соприкоснувшись с лицом бывшего уркагана, разлетелся на несколько отдельных дощечек. Финка вылетела из руки, а сам Федя, схватившись за сломанный нос, отпрыгнул в сторону подоконника и, больно ударившись об него поясницей, медленно осел по горячим зубцам батареи.

От неожиданности того, как быстро я разобрался со своими противниками, у меня перехватило дух. Чего только человек со страху не может сделать? Гордость за совершённый «подвиг» переполнила всё моё естество до самых краёв.

Немного успокоившись от перенесённого лёгкого шока и убедившись лишний раз, что все обезвреженные мною «опасные рецидивисты» лежат на своих местах и не делают никаких попыток подняться, я наконец-то вспомнил о Тамаре.

Найти её оказалось очень даже несложно. Переступив через ноющее от боли и трясущееся от страха тело Ишаченка, я демонстративно выключил громогласный магнитофон и моментально оказался у запертой двери, из-за которой сквозь щель в темноту зала выходила тонкая полоска света.

— Тамара, вы там? Откройте, это я, Андрей!

В замочной скважине резко повернулся ключ, и уже через какую-то секунду взлохмаченная перепуганная женщина в застёгнутом на все пуговицы цветастом домашнем халате предстала передо мной.

— Андрей! — Увидев меня, Тамара неестественно встрепенулась. — Слава Богу, ты цел! А я то думала, — они тебя там убивают…

Женщина бросилась ко мне как к самому родному в мире человеку, напрочь забыв о каких бы то ни было правилах приличия, крепко обхватила руками мою шею и уткнулась покрытым слезами лицом в отворот моей куртки.

— Ну не плачьте, Тамара, не надо, — несколько официальным тоном негромко проговорил я. — Быстренько одевайтесь, пойдёмте скорее из дома. Сейчас они придут в себя, и начнётся вторая серия.

Я провёл женщину в зал и помог ей надеть пальто. Она тяжело дышала, с опаской осматривая лежащие вокруг стонущие тела невезучих мужчин. Дом представлял собой картину настоящего погрома, на которую даже мне, человеку, принимавшему в нем непосредственное участие, смотреть было довольно страшно.

— Боже мой, Андрей! — немного придя в себя, всплеснула руками Тамара. — Это всё вы наделали? Что же теперь с нами будет? Я ведь, глупая, услышав драку, всё-таки вызвала милицию. С минуты на минуту они приедут сюда.

— А вот это уже проблема, — недовольно фыркнув, сделал вывод я, — с кем, с кем, а с ними мне бы встречаться не очень то хотелось.

— А что мне было делать, Андрей? — виновато скривив лицо, попыталась оправдаться женщина. — Я ведь за вас переживала!