Николай 2. Расстрелянная корона. Книга 2 - Александр Тамоников

Особого желания присутствовать на празднике у Долгова у князя не было. Однако правила приличия следует соблюдать.

Почему граф вдруг пригласил на семейное торжество почти незнакомого человека? Причина в том, что он знает об особом положении князя при дворе? Хочет закрепить знакомство, чтобы по случаю воспользоваться им? Непонятно.

Ломать голову не стоит. Но ответить на приглашение надо. Тем более Долгов указал не только адрес, но и телефон. Предусмотрительный человек.

Покровский прошел в кабинет, поднял трубку и попросил телефонистку соединить его с графом Долговым.

Не прошло и двадцати секунд, как женский же мягкий, очень приятный грудной голос ответил:

– Алло!

– Добрый день, сударыня, князь Покровский.

– Князь?! Неожиданно.

– Маргарита Юрьевна?

– Да. Здравствуйте, князь. Рада вас слышать.

– Извините, графиня, я хотел бы поговорить с Петром Петровичем.

– К сожалению, он сейчас по делам в городе, вернется поздно.

– Понимаю. Тогда прошу вас передать ему, что не смогу принять приглашение на ваше семейное торжество.

– Почему? – В голосе графини прозвучали разочарованные нотки.

– Дела по службе.

– Жаль. Я надеялась, что вы придете.

– Вы?

– В этом есть что-то особенное?

– Так, значит, приглашение…

Графиня прервала Покровского:

– Оно, князь, было направлено вам по моей просьбе.

– Вот как? И супруг не имел ничего против?

– Раз вы получили письмо, значит, не имел. А разве вы не хотели бы увидеть меня?

– Извините за прямоту, Маргарита Юрьевна…

Графиня опять прервала Покровского:

– Можете называть меня просто по имени, князь. Я слушаю вас.

– Если говорить прямо, Маргарита, я как-то не думал об этом.

– Не думали, потому что не было повода?

– Возможно.

– Представляю, что вы сейчас думаете обо мне. Но это неважно. Сожалею, что завтра не увижу вас. Мы могли бы встретиться и позже, когда вы будете свободны от службы. Или мои надежды напрасны?

– Боюсь, что так, Маргарита Юрьевна.

– Вы – и боитесь? – Графиня неожиданно рассмеялась. – Да, я вновь и вновь убеждаюсь, что все мужчины, в принципе, одинаковы. Я имею в виду по отношению к женщинам. Понимаю, что поставила вас в неловкое положение, прошу прощения. Не забывайте, что в Петрограде есть женщина, которая всегда рада видеть вас. И не смущайтесь, князь. Такова жизнь, в которой каждый хочет найти свое счастье. Пусть немного и ненадолго. Буду ждать вашего звонка. До свидания.

– До свидания, – проговорил Покровский, когда их уже разъединили.

Он положил трубку, присел в кресло. Вот теперь все прояснилось.

Да, графиня знает, чего хочет, идет напролом, чтобы получить желаемое, предает своего мужа. Никакие доводы не могут оправдать ее. Это значит, что она для князя Покровского просто больше не существует на этом свете.

Офицеры группы собрались ровно в семь вечера и разместились в гостиной.

Покровский прошелся по большой комнате, заставленной старинной мебелью.

– Господа, понимаю, насколько вам тяжело нахождение в тылу, когда на фронте проливают кровь такие же офицеры, как вы. Хочу сообщить, что вынужденному безделью пришел конец. Я был на аудиенции у императора и поднял этот вопрос. Государь разрешил некоторым из нас отправиться на фронт.

– Наконец-то! – воскликнул поручик Дольский. – Но позвольте узнать, Алексей Евгеньевич, что значит «некоторым из нас»?

– Объясняю. Мне и капитану Фролову предстоит продолжить исполнение обязанностей порученцев. Уже завтра рано утром мы убудем выполнять задание государя. В чем оно заключается, извините, даже вам я сказать не могу. Отдельное поручение будет иметь и подпоручик Кириллин.

Тот взглянул на Покровского, затем на своих боевых товарищей, но ничего не сказал. Приказ есть приказ. В данном случае неуместно интересоваться, почему отдельное поручение возложено на него, а не на кого-то другого.

Покровский продолжил:

– Штабс-капитану Лыкарину, поручикам Соловьеву и Дольскому завтра следует убыть в Барановичи, в ставку, где добиться отправки на фронт. Лыкарину и Соловьеву – в части, ведущие боевые действия на юго-западе, в Галиции. Графу Дольскому – в части пятьдесят седьмой пехотной дивизии либо в распоряжение коменданта крепости Осовец. Сейчас должна проходить встреча императора с великим князем Николаем Николаевичем. Государь обещал повлиять на него, чтобы тот решил вопрос с назначением туда, куда я уже озвучил.

Штабс-капитан Лыкарин поднял руку:

– Разрешите вопрос, князь?

– Слушаю.

– Наша задача в войсках?

Покровский улыбнулся:

– Родину защищать, Андрей Степанович.

– Значит, обязанности порученцев с нас снимаются? Мы должны будем принять подразделения, на которые нас назначат в ставке?

– Не совсем так. Вы, естественно, получите назначения в войсках на различные должности, но обязанности порученцев с вас не снимаются. Командуя подразделениями, вы одновременно должны будете собирать информацию о сильных и слабых сторонах наших войск, представлять предложения по повышению боеспособности подразделений, укреплению дисциплины. Эти данные надо передавать по телефону подпоручику Кириллину. Периодичность докладов определите сами на месте. Однако главной задачей является образцовое исполнение своих обязанностей на основных должностях.

– В войсках мы должны как-то обозначить свою принадлежность к группе особых порученцев? – спросил поручик Дольский.

– Лишь в целях получения назначения на указанные фронты и дальнейшего совмещения обязанностей.

– Понятно.

– Ну, а раз понятно, то не смею задерживать. Готовьтесь к отправке на фронт. Все необходимые документы получите в военном министерстве. Желаю удачи и возвращения с фронтов живыми и невредимыми. Да, прошу иметь в виду: если вы вдруг понадобитесь здесь, то я оформлю вам вызов. Появится возможность связаться со мной, всегда рад услышать вас. Бог вам в помощь, господа.

Офицеры поднялись и направились в прихожую.

Покровский остановил Кириллина:

– А вы, Сергей, куда? По-моему, с вами мы еще до конца не определились.

– Да? А я посчитал, что все решено. Быть постоянно на связи, принимать доклады, собирать информацию, передавать ее вам или капитану Фролову.

– Останьтесь!

– Слушаюсь. – Подпоручик вернулся на место.

Покровский проводил Лыкарина, Соловьева и Дольского, устроился напротив Кириллина.