Венера туберкулеза - Тимофей Фрязинский

- У меня тоже проблемы были, - самое время поделиться, - Я тут серьезно выпал из жизни на год. По здоровью, - как не хочется произносить этого пугающего слова.

- Что такое?

- Цепанул одну заразу, - сколько вопросов.

- Какую?

- Лучше не знать. В области легких, - может, поймет без слов.

- Туберкулез?

- Да. Он самый.

- А сейчас?

О моем здоровье печется человек или о своем ощущается быстро.

- Сейчас все нормально.

Вся трагичность туберкулеза в том, что эта болезнь вызывает в людях не сопереживание пострадавшему, а страх и отвращение к его боли; весомая часть его внутреннего мира, ибо палочки Коха оставляют глубочайший след в сознании, производит отталкивающее впечатление. Квазимода. Вместо необходимого тепла я, в первую очередь, наталкиваюсь на недоверие и подозрительность. Не сочувствие ко мне, а опасения за себя. Тогда, когда я протягиваю руку, от меня отворачиваются и бегут. Расставание с Джунгли напоминало прощание навсегда. Так смотрят друг на друга люди, которые предполагают, что больше никогда не увидятся. Ощущение бесперспективности, которое обуяло меня по дороге домой, с каждой новой стеной воспринимается все мягче. Ко всему привыкаешь. Но я все равно был не весел. У меня было не то одиночество, когда живешь как в блокаде. Далеко нет. Меня тревожило другое. Моя открытость была слишком многолюдна. Сегодня переживания с одним, завтра с другим, послезавтра с третьим, потом опять с первым, люди проходят, а я остаюсь один. Хотелось бы постоянства. Чередование близких – это тоже одиночество. Навстречу шли две обыкновенные телки в банальных пуховичках и дешевых джинсиках. Серость. Неужели, нельзя подобрать шмотье по привлекательнее. Они что-то живо обсуждали. Стрекозы, которые все лето красное пропели. Мы поравнялись. В них я видел весь мир необременительных отношений. Обрывок услышанной фразы резанул мне в самую душу:

-…хочется, чтобы это было от чистого сердца…

Настроение поднялось. Я ощутил надежду.

Хотелось кайфануть от женского сопереживания своим болям. Взаимность через сострадание. Чувствовать, что тебя кому-то не хватает. Отдавать себя, чувствуя счастье. Это все, что надо. Все лучшее – бесплатно, ибо то, что в сердце – не продается. То, что в сердце, только обманывается. С новой женщиной занимает меня всегда одно – порожняки ли это или все может закончиться действительным чувством. Весьма проблематично отказать себе в определенной программе, в тех или иных ожиданиях, но настоящая любовь всегда возникает тогда, когда каждый свой шаг человек делает, как последний, и даже в самой глубине ума ни на что ответное не рассчитывает. Корысть – залог того, что любви не будет, даже если выгоду видишь в простом внимании к себе. Во многих случаях вокруг очень много надуманного. Смута произведена загонами эмоционального мышления. Его жажда волнений – это компьютерная программа мозга, обеспечивающая человеку определенный смысл жизни. Эмоции, всегда сигнализирующие о повышенном значении, культивируют суету и погружают человека сугубо в его личный внутренний мирок, волнения ослепяют, слабость и неуверенность, сопутствующие слепоте, порождается эмоциями, вызванными точкой зрения заинтересованного во всем оценщика, не способного на нейтральность и отстраненность от своих проблем и переживаний. И хотя большая часть происходящего на земле его не касается, человек, согласно своей раздутой значимости, цепляется теми или иными чувствами за все, что проходит мимо, обмусоливает внутри, что-то выдает во вне, провоцируя следующие бесперспективные обмусоливания в других головах. Иллюзии часто приходили в мою жизнь. Хотеть что-то от незнакомого человека – болезненное расстройство мышления, как и хотеть что-то вообще, но люди всегда что-то желают, а значит, у них всегда что-то не складывается. Обломы – итог жизненной позиции, когда мир не устраивает таким, какой он есть и к нему складываются массы запросов и претензий. Запросами мир не изменить, зато, ограничив их, выключив, как черту характера, можно изменить себя и перестать метаться в замкнутом круге фантазий и обломов. Последний обломом была Люда. 21 год, менеджер супермаркета «Техносила», худощавая брюнетка с большим ртом. Пару лет назад я пытался крутить с ней роман, но за те три свидания, что произошли между нами, во мне не вспыхнуло ни огонька желания. Теперь я понадеялся на то, что Люда повзрослела, уговаривать ее на встречи особой надобности не было, она соглашалась сразу, и после того, как мы оказались в одной маршрутке, где от разговора уже никуда не денешься, я решил снова приударить за ней. По старой памяти сразу пригласил ее в гости, пришла, попили чай, она несколько раз призывно заглядывала мне в глаза, но чего-то все равно не хватало, я решил не торопить события в надежде, что меня потянет к ней, как к человеку. Наверное, не хватало загадочности. Я жаждал увидеть в ней что-то привлекательное, кроме наружности, внимательно вникал в ее слова, но это была борьба с самими собой, попытка самообмана. Убеждать себя в том, что мне интересно с ней, я смог еще пару недель. На втором свидании мы пошли играть на биллиярде, был лютый мороз, но во имя романтики двинулись пешком на другой конец Района. Я не пил, Люда усосала за вечер три бокала пива, ей, наверное, тоже не очень интересно, раз она так желает замутить свое сознание рядом со мной. Показывал ей, как держать кий, как правильно бить, приобнимал, попку трогал невзначай, в биллиярд для этого женщин и водят, но это было скорее дань ситуации, нежели потребность. По-моему, ей не хватало недоступности, которая заводит так же, как приятная внешность и откровенные наряды. На третьем свидании мы поехали в театр. Жду ее в метро, опаздывает, мимо проходят такие восхитительные лица, что я готов забыть о Люде и двинуться на сеанс искусства с кем-нибудь из них. Наверное, надо было не дожидаться ее. Здесь Люда кажется мне менее симпатичной, чем наедине с ней, неприметная она какая-то, я расстроен.

- Я всю ночь на квартире гуляла с друзьями по работе, мы пили пиво и вино, не спала, утром поехала домой, пару часов вздремнула, и опять сюда в центр, даже не знаю, смогу ли воспринимать спектакль.

Она пьет что ли? И одета она как-то глупо. Моросит снег, представление тоже задержалось, мы приходим как раз к началу. «Бешенные деньги», Островский. Хорошая постановка, захватывает, мыслями я в противоположном от Люды конце, спектакль уносит мое воображение к другой. Да, и на соседнем ряду надменненькая девушка очень даже ничего. Мы бросили друг на друга пару неоднозначных взглядов. Меня так и порывало сказать ей что-нибудь колкое. Однозначно предпочел бы быть сейчас рядом с ней, нежели сопровождать свою спутницу. Но есть чувства приличия и долга, отвешиваю Люде необоснованный комплемент:

- Актриса, которая играет главную роль, могла бы у тебя кое-чему поучится.

Все женщины – актрисы разного апмлуа, поэтому комплименты на этот счет беспроигрышны.

- Чему же?

- Об этом – после.

Я пока не находил специфику игры Люды, но надеялся, что этот момент все же настанет, поэтому и врал. Или уже не надеялся. Обратный путь был невыносим, всю дорогу она несла полный бред, сначала я перестал ее слушать, и когда она поскользнулась на льду и упала, я этого даже не сразу заметил. Иду, очень не доволен вечером, смотрю, а ее рядом нет, поворачиваюсь назад, лежит, подбежал, поднял, изобразил сострадание, идем дальше. Жалею, что позвал ее на день рождение, но менять что-то уже поздно, она будет там, как бы мне этого не хотелось. Когда-то я мечтал, что на этом празднике мы будем счастливой парой с глубоким доверием и взаимопониманием друг друга, а после трех встреч все выходило так, что я не хотел ее видеть никогда в своей жизни, но она должна быть со мной. Отсутствие страсти. По крайней мере, в глазах других я не буду одиноким. Открывалась ли она мне так, как открывался ей я, не знаю, но, наверное, корень всех противоречий между людьми в разной степени искренности. Противоречивость – это главное людское качество. За два часа до насыщения искусством, род моих занятий был несколько иным.