Метро 2033. Реактор-2. В круге втором - Валерий Желнов

Через сутки уже начали возмущаться. Сухпаи стали заканчиваться, все от нечего делать только и делали, что галеты с тушенкой жевали. Двое решили в город ехать. Я с ними собрался. Пошел он на фиг, этот приказ. Мне форма не так дорога. Пусть сначала объяснят. Лейтенант грозился рапорт написать – послал его. Он мне не командир. Часов в шесть-семь вечера что-то грохнуло со стороны Новосиба. Лейтенант, придурок отбитый, начал верещать про войну и ядерную бомбежку. Совсем идиот? Какая, к черту, бомбежка? Но ехать пока повременили. Ночью со стороны Кемерова на горизонте все светилось какое-то зарево. Подул ветер, горячий такой, с металлическим привкусом. Этот придурок и еще несколько с ним носились вокруг поста, заставляя завешивать окна и двери всем, чем ни попадя. Тогда думали, что он с катушек съехал. Сейчас мне кажется, что он все-таки был прав. Наверное, он тогда нам спас жизни. Только зачем?

На ночь набились всем колхозом в будку. Спали, как в троллейбусе. Двое подрались. Утром на улице стало еще жарче, потянуло гарью. Мимо, в сторону Томска, пробежало несколько животных – олень, пара зайцев. Все почему-то обожженные, с подпалинами. Леса горят? На нас не обратили внимания, просто пробежали. Мужики стали паниковать. Лейтенант совсем спятил. Зажался в углу, обнял автомат, сказал, что с места не сдвинется. Мне тоже как-то боязно стало. Вэвэшники решили в Томск двигать, с той стороны вроде ничего не происходило. Загрузились в автобус, даже этого придурка поехавшего силком затащили, только автобус заводиться не стал. Водила пошел разбираться, а мы – обратно в будку. Сидеть в автобусе невозможно. Ветер все жарче, а дыма все больше. Кто-то предположил, что скоро пожарные должны прибыть. Тогда это показалось разумным. Жрать хотелось безумно. Пост не предназначен для длительного пребывания. Решили отправить людей в ближайшие деревни – Медведково и Алаево. Собрали деньги, что у кого было. Ну, на крайний случай, автоматы прихватили. Ситуация мутная, может и до этого дойти.

Ушли шестеро – трое в одну сторону, трое в другую. К ночи они не вернулись. Со стороны Алаева слышался треск – может, выстрелы, может, пожар. Когда стемнело, вернулся водитель, говорит, что ничего не получается. Плохо выглядит, у порога вырвало, пришлось его прогнать на улицу. Вернулся минут через десять. Больше не блевал, лег в углу и уснул. Утром вернулись те, кто в Медведково ушел, принесли несколько сумок с едой. Тоже плохо выглядели. Бледные, шатались, в крови все почему-то. Отдали еду и автоматы, расползлись в разные стороны – кто рыгать, кто срать. Кто на посту сидел, на еду накинулись. Драка произошла, за ножи схватились. Тут один из прибывших, который поздоровее, вперед выступил. Сержант, Леха. Надавал тумаков, всю еду и оружие в одну кучу собрал. Мне и моему напарнику, Пашке, автоматы вручил, сказал, чтоб стреляли на поражение, если что. Тогда это казалось безумным. На поражение? Людей? Солдат? Но автомат взял, уж больно страшно было. Леха еды раздал всем по чуть-чуть. Лейтенант попытался подать голос, но его затолкали в хвост очереди. По-моему, ему еды вообще не досталось. Водитель не проснулся, все бормотал что-то во сне. Кажется, у него поднялась температура. Ну, и хрен с ним. Нам больше достанется. Выделенной еды не хватило. Народ стал требовать еще, но Леха направил на них пистолет, сказал, что пристрелит.

Тут спохватились, что те трое так и не пришли. Сержант отправил двоих посмотреть, что с ними. Через некоторое время один вернулся, сказал, что Лехе самому надо посмотреть. Пошли все. То, что мы увидели, было жутко. Один из них лежал за углом, в луже из крови и дерьма. Шевелился, стонал, но было понятно, что не жилец. Двое других обнаружились чуть поодаль, в таком же виде, но уже мертвые. Леха сказал быстро всем возвращаться на пост, конопатить все окна и двери. Объяснять ничего не стал, но среди ребят пошли разговоры о радиационном поражении. Похоже, лейтенант знал все наперед. Надо будет это учесть. Отдохну, устал че-то.

На чем я остановился? А. Конопатить начали. Это уже было девятое. Конопатили всем, что под руку попадется. В ход шли даже носки и трусы. Леха приказал раздеть трупы. Не по-человечески это, но жить тоже хочется. Кто-то заикнулся, что надо бы их похоронить. Леха предложил ему этим заняться лично. Без лопаты. Желающих больше не нашлось. Трупы остались на месте. Странно, но меня это перестало трогать. Леха отвел нас с Пашкой в сторону, шепотом сказал, чтобы были внимательны, автоматы держали заряженными и не на предохранителе. Вообще, все происходящее стало напоминать тюремный лагерь. Солдатики работали, а мы втроем стояли поодаль, не снимая пальцев с курков. Один возмутился по этому поводу, но Леха сказал заткнуться. Пацаны заткнулись, но стали поглядывать со злобой. Я заметил несколько взглядов, направленных на сваленное в углу оружие. Благо, Леха все магазины поснимал и отдельно в сумку положил.

Спали тревожно. Я, Леха и Пашка поделили ночь поровну и дежурили. С той стороны тоже некоторые не спали, я видел блеск их глаз. Хорошо, что они такие молодые, боятся еще. Будь на их месте кто-то поматерее, давно бы уже порвали нас на британский флаг. А может, не дошли еще? Утром восьмого мы услышали какой-то шум снаружи. Выглянули в окно, чуть не обосрались все одновременно. Эти придурки, которые на Алаево ушли, похоже, приперли с собой всю деревню. Они совсем идиоты? Где мы их будем устраивать? Чем кормить? Похоже, это поняли все, кто находился внутри поста.

Леха приказал запереть дверь и никого не пускать. Возражений не последовало. Выглядели пришедшие страшно. Чистый зомби-апокалипсис. Идут, шатаются, кто бледный, как стена, кто обожженный, как головешка. Кто в блевотине, кто в дерьме, кто в крови. Наши придурки не лучше, только с оружием. На кой они сюда приперлись? Спасения искать? Наши стали стучаться в двери, кричать, что им нужна помощь. Леха из-за двери их послал. Начали орать друг на друга. Потом началось. Тот, кто орал снаружи, внезапно отступил в сторону и открыл огонь из автомата по посту. Все внутри попадали на пол. Один солдатик не успел, пуля попала ему в голову. В наших наспех сделанных заграждениях появились дырки. Сука, мы так долго их делали! Я сидел у окна и видел, как еще один из наших махнул рукой, приказывая полудохлой толпе штурмовать пост. Не, я такое реально в зомби-фильмах видел. Страшно это.

Леха приоткрыл дверь и тоже начал стрелять. Одной очередью скосило того, первого, и еще несколько нападавших. Некоторые из них метнулись в разные стороны. Все, отвоевались. Тут я почувствовал, что кто-то вцепился в мой автомат. Повернулся. Молодой вэвэшник с безумными глазами, скрипя зубами и рыча, как зверь, изо всех сил тянул оружие на себя. Мля, да это бунт! Другие солдаты тоже стали подтягиваться к месту нашей драки. Вел их лейтенант. Какие же они сильные, когда злые. Я только и смог, что повернуть автомат в сторону вэвэшников и нажать на спуск. Двоих срезало сразу, одного на глушняк, одного ранило. Остальные присели. Напавший на меня оружие сразу отпустил и тоже присел, закрывая голову руками. Лейтенант (вот сука живучая), скуля, отполз обратно в угол. Снаружи вроде больше не нападали. Леха, закрыв дверь, отогнал оставшихся в живых пинками к стенке.

Оказалось, что в драке все-таки кто-то успел добраться до Пашки. Он лежал на полу со свернутой шеей и выдавленными глазами. Сука, мы с ним три года вместе служили, друзьями были. Тут меня накрыло. Сколько я их бил, не помню. Леха мне не мешал. Бил я их прикладом, руками, ногами. А они только скулили и жались к стенке. Скоты! Натуральные животные. Только когда я поднял автомат и решил пристрелить одного, Леха вмешался. Схватил меня за оружие, сказал остановиться. Под прицелом автоматов пересчитали этих скотов. Семеро. Пятерых связали их собственной одеждой, двоих отрядили выкидывать на улицу трупы. Оказывается, за это время сдох и водитель. Раненого тоже выкинули. Нечем нам ему помочь, да и орет он громко, раздражает.