Точка падения - Юрий Бурносов

— Убить-то его можно? — спросил генерал деловито.

— Убить всех можно. Этого — очень трудно.

Стронглав поднял левую лапу, задержал ее на уровне груди, словно задумался, потом вяло уронил. Может, ему лень с нами возиться? Попугает и уйдет. Ага, Упырь, утешай себя. Кого-то кровосос попугал и ушел. Тем паче — Стронглав.

— Места уязвимые есть?

— Есть. Глаза. Башка. Но у него череп такой крепкий, что надо в упор из гранатомета, например…

Стронглав снова поднял лапу, почесал висок.

— Вот где он чешет — там у него в кости есть дырки, — зачем-то продолжал я объяснять генералу Дубову анатомию кровососа. — Мозг почти ничем не прикрыт, только оболочкой вроде плексигласа… Но не попасть ведь никак.

— Башка. В упор, говоришь, — задумчиво произнес генерал. — Эх, ноги-то болят как… Загребся я идти уже, если честно. Дай-ка мне, боец, пару гранат.

— Что?! — переспросил я.

— Пару гранат дай, — сердито зыркнув на меня, сказал дед. — Осколочные у тебя? Вот и давай.

— Зачем?!

— Сейчас увидишь. Русские офицеры не сдаются. — Дед быстро обмахнул себя крестом. — Давай уже, сука!

Я безропотно подал ему две осколочные «феньки».

— Чеки вынь, — приказал дед.

— Что?!

— Чеки. Вынь.

Я вынул чеки, они беззвучно упали в траву. Дед зажал гранаты в кулаках и пошел навстречу гигантскому кровососу, прихрамывая на левую ногу. На полпути он обернулся и ласково так сказал:

— Удачи, черножопище. Выведи остальных.

В очередной раз в жизни я не обиделся на такие слова. Особенно после того, как Стронглав с готовностью схватил подходящего к нему старичка, сжал огромной лапой (мне казалось, что я слышу треск сломанных ребер) и потащил к алчно шевелящимся щупальцам. Тут-то и сработали гранаты, которые дед выставил перед собой. Стронглав пошатнулся и взвыл: от нижней части его морды остались лишь кровавые лохмотья, да и сам череп как-то раздулся — наверное, ударная волна раздвинула кости. Мозг уцелел, но кровососу пришлось несладко. Уронив то, что осталось от старенького генерала, он по-старушечьи всплеснул лапами и попытался собрать голову, как было, но не очень преуспел, и в этот момент заработали наши автоматы, а Соболь ахнул из своего ружья. Стронглав задергался, по-прежнему больше обращая внимания на израненную морду, нежели на попадания, потом завопил еще сильнее и бросился прочь не разбирая дороги. Я надеялся, что он вскочит на ходу в хорошую аномалию, но Стронглав успешно преодолел голый участок и скрылся за кривыми осинами и березками; его истошные вопли слышались и после того, как кровосос исчез из поля зрения.

Я мысленно пообещал себе поставить выпивку всем «Штям» за упокой души генерал-полковника Дубова, если получится в эти самые «Шти» вернуться. Дед помер красиво: на моей памяти даже многие лучшие сталкеры так не помирали.

Подходить и смотреть, что там с Дубовым, я не стал — видно было и отсюда. Две осколочные, как-никак. Да и хоронить некогда.

— Дедан — молоток… — сказал Аспирин, выщелкивая пустой магазин. — Жалко.

Сзади кто-то громко плакал, то ли женщины, то ли педики, то ли все вместе — я не стал оглядываться.

— Идем скорее отсюда на хрен. Вдруг вернется.

Пауль был прав — в самом деле, кровосос, да еще таких размеров и способностей, как Стронглав, вполне мог вернуться, чтобы страшно отомстить. Подвывания, правда, утихли вдали, но это не показатель. Повреждения ему нанесены серьезные, но далеко не смертельные, я вообще не знаю, что нужно сделать, чтобы угробить эдакую сволочь. Отделения челюстно-лицевой хирургии, конечно, поблизости нет, но Стронглав и сам справится с его-то способностью к регенерации. Не ровен час еще к Болотному Доктору пойдет на прием. Доктор чокнутый, он вылечит. Приходи ко мне лечиться и корова, и волчица, и… что там рифмуется с «кровосос»? Утконос?

— Быстро, быстро! — очнувшись, заорал я, словно фашистский надзиратель на лагерных узников в старых русских фильмах про войну. — Детей на руки! Уходим отсюда!

Мы трусцой двинулись вперед. Все молча, пыхтя и сопя, торопились покинуть жуткое место. Мелькнула мимолетно мысль, куда ж делась псевдоплоть и не схавал ли её Стронглав, но тут же закатилась куда-то в мозговой лабиринт — не до нее теперь, самим бы уйти без потерь.

— Вокруг смотрим! — крикнул Пауль.

Рядом с ним довольно спортивно двигалась капитан Заяц, держа мой пистолет в опущенной вдоль тела руке. Я поискал глазами снайпера, который лейтенант ФСБ (фамилию я уже забыл). Не успел найти, как он едва не врезался мне в спину.

— Аккуратнее! — рявкнул я.

— Извините.

Лейтенант, хоть и щуплый, темп держал не хуже капитана Заяц. Он явно что-то хотел сказать, и я подбодрил:

— Чего молчишь, офицер? Вижу, имеешь вопрос.

— Я вот что… Я, по идее, должен написать рапорт, когда мы вернемся.

— По поводу?

— Обо всем, что происходит. Разумеется, я подробно изложу все о подвиге… о поступке господина Дубова. Но я должен буду написать все и о вас. В то время как ваша группа, насколько я понимаю, действует здесь совершенно незаконно. Я постараюсь, само собой, изложить все события объективно, но…

— На здоровье, — сказал я. — Ты сначала выйди отсюда, а потом я тебе сам вручу тетрадку и авторучку: пиши, родной. Хоть в стихах. Только — я не понял, зачем ты мне все это говоришь?

— Я просто считал своим долгом предупредить… — Лейтенант на мгновение остановился и вскинул ружье. Выстрел бахнул к полуметре от моего левого плеча, я инстинктивно метнулся в противоположную сторону, сообразив, что снайпер не на меня покушался, а кого-то снял. Все заозирались.

— Простите, — сказал лейтенант виновато. — Мелькнул кто-то.

— Кто?!

— Не знаю. Я на движение среагировал.

— А если там человек был? — спросил я скорее интереса ради, потому что в Зоне правило: «Стреляй, потом разглядывай», спасло не одну сотню сталкеров. Впрочем, убило это правило столько же.

— Н-не знаю… — нервно буркнул лейтенант. — Давайте посмотрим?

Мы поотстали, я крикнул Соболю, чтобы шли потихоньку дальше, нагоним. Осторожно осматриваясь, мы с Воскобойниковым вошли в подлесок. Он аккуратно отвел рукой ветку, подломил, чтобы она не шлепнула меня по роже, и сказал с облегчением:

— Не человек.

Действительно, это был не человек. Зомби, достаточно потасканный, в ватных штанах и одном резиновом сапоге красного цвета. На груди — татуировка в виде заходящего солнца, морских волн с торчащей из них рубкой подводной лодки и надписи «Балаклава». Может, служил там. Или отдыхал.

— Зомби? — спросил деловито Воскобойников.

— Разбираешься, офицер. Он самый, — кивнул я. Пнул зомбака ногой, но тот не шевельнулся. Снайпер попал прямо в лоб, снес всю верхнюю часть головы, на траве была рассыпана скользкая каша — то, что осталось от мозгов… Кстати, вовсе не гарантия шлепнуть зомби, снеся ему голову. Это только в фильмах ужасов такое показывают, а я несколько раз наблюдал, как мертвец и без башки гонится, даже если не видит, куда идет. Натыкается падает, но преследует. Попозже, правда, подыхает окончательно, но зрелище очень неприятное. Наверное, не в башке у них главное. Или не у всех в башке. Я сплюнул и повернулся к лейтенанту: