Оптинские дневники - Ольга Рожнева

А сестра просит:

– Марфа… Я буду молиться, чтобы – Марфа.

При постриге отец Савватий, как обычно, приготовил несколько записок с именами святых, помолился и вытянул… Марфу.

Мать Ксения улыбается:

– Святая взяла её под свой покров. Знаешь, в таких случаях всегда чувствуешь: да, невидимые силы действительно предстоят. И мир святых, ангельский мир – он так близок! Душа после пострига постепенно изменяется. Даже черты характера меняются. Ты был одним человеком, а становишься другим. И смотришь на вещи по-другому… И становишься немного похожим на своих небесных покровителей.

Приехали в Казанскую Трифонову пустынь паломники: папа, мама, сынишка-школьник и дочка лет пяти. Отец им на ночь обычно читал или рассказывал что-нибудь доброе, старался, чтобы ещё и полезный был рассказ, назидательный. И вот в один из вечеров он стал рассказывать о том, что не нужно бояться никаких страхов. А бояться нужно только греха. Долго рассказывал, сам увлёкся, примеры приводил. Жена – и та заслушалась. Когда закончил – легли спать.

А дочка Настя никак не засыпает, всё к маме жмётся.

– Доченька, ты чего не спишь?

– Я боюсь!

– Чего же ты боишься?! Смотри, как вокруг всё уютно, и лампадка горит, и мама-папа рядом. Папа ведь только что рассказывал, что не нужно бояться никаких страхов! Чего же ты боишься?!

– Я согрешить боюсь!

У Насти день ангела. Мама, папа и брат поздравляют её и поют дружно «Многая лета!».

– Настенька, доченька, и кому мы это «Многая лета» поём?!

– Лету!

Н. приехал в Оптину помолиться, потрудиться. В обители ему так понравилось, такой мир и покой душевный обрёл, что решил остаться здесь навсегда. Сначала хотел попытаться стать трудником. Но не смог: всю жизнь работал шахтёром, и хоть на вид мужчина ещё крепкий, но работать физически уже не может – руки сильно болят и дрожат.

Поехал, продал дом на родине за пятьсот тысяч, попытался купить жильё рядом с Оптиной, чтобы каждый день бывать на службах, окормляться у духовного отца. Время идёт, а за пятьсот тысяч никакого жилья не продаётся. Искал-искал, не может найти. Духовник благословил читать каждый день акафист святителю Николаю-Чудотворцу. Прочитал он несколько дней акафист – нашлась квартира. Хоть и в бараке, но подведены и газ, и вода. И хозяин просит удивительно мало – четыреста тысяч. Таких и цен за жильё нет уже в Козельске.

Н., радостный, говорит хозяину:

– Брат, да возьми хоть четыреста пятьдесят!

– Нет, четыреста хватит. Живи на здоровье.

– Да как тебя зовут-то хоть, благодетель ты мой?!

– Николай…

Когда атеисты радостно объявляют, что у нас в стране неверующих больше, чем верующих, я всегда вспоминаю неверующего Николая Ивановича.

Меня попросили по вечерам поработать преподавателем английского языка для студентов вечернего отделения колледжа. Деньги нам с мамой очень нужны. Тружусь днём в Оптиной, два вечера в неделю – в колледже. Потихоньку знакомлюсь с коллективом.

Николай Иванович – преподаватель технических дисциплин, лет под шестьдесят, бывший военный. Весёлый, шумный и, по его словам, совершенно неверующий.

– Вон верующие пошли в Оптину, эх, мужики-то все бородатые, женщины в платках да в длинных юбках… А я-то сам – неверующий…

Николай Иванович любит шутить:

– Так! Что у нас в буфете осталось? Ни-че-го! Чай выпили, сахар съели!

Как-то мне срочно понадобилась мужская помощь: починить насос, который качал воду из скважины под домом. Я без особой надежды попросила Николая Ивановича помочь. И он тут же откликнулся на просьбу, долго возился с насосом, предварительно сняв наручные часы. Починив насос, вытащил на лето вторые оконные рамы, потом поправил коляску для моей парализованной мамы.

– Николай Иванович, я вам так благодарна!

– Пожалуйста! Не, деньги я не возьму, мужчины не зарабатывают деньги на помощи двум одиноким дамам. Почему я снял часы? Когда помогаю кому-нибудь, всегда часы снимаю – а то будешь на часы поглядывать да думать, сколько времени потратил. А тут – надо помочь, и всё, пока не сделаешь работу, нечего и на часы заглядывать!

Надевает куртку, достаёт что-то из нагрудного кармана:

– Вот, смотри! Что это такое? Иконочка! Святитель Николай-Чудотворец! Всегда со мной! Вот уж помогал людям, так помогал! И сейчас помогает! А ты говоришь, часы…

– Так вы всё-таки верите в Бога, Николай Иванович?!

– Конечно, верю! Я что – сумасшедший – в Бога не верить?!

– А как же вы говорили – неверующий?!

– Так я в храм в Оптину раз в год хожу! И какой же я верующий?! Не, мне до верующего ещё дорасти нужно!

Празднуем День учителя. Николай Иванович рассказывает коллегам байку из своей молодости. Пошёл он как-то с женой на свадьбу к другу. А там – шум, гам, веселье. Подруга жены выпила лишнее, и, когда Николай Иванович выходил на улицу покурить, вышла вместе с ним. И они поцеловались.

– Я жену всегда любил! И сейчас люблю! И как я с этой подругой поцеловался – сам не понял… Но слушайте, что дальше было… Возвращаемся мы за стол, я от жены глаза прячу. И тут приносят утку на подносе. Стали подавать, официантка не удержала поднос – и вывалилась эта утка со всем её соусом прямо мне на колени. А она только что из печи. Ноги обожгло со страшной силой! А у меня костюм – новый, красивый! Я – на кухню, там вокруг меня все засуетились, брюки мне снимают, отстирывают, а у меня ноги до колен все красные! Так я половину свадебного вечера и простоял на кухне в трусах и с обожженными ногами.

И «неверующий» Николай Иванович делает неожиданный вывод:

– Вот так грех за грех цепляется, и тут же воздаяние получаешь!

Зина, читательница православной газеты Севера России «Вера-Эском», в которой я печатаюсь, написала мне письмо, поделилась своей мечтой приехать в Оптину. Мы начали переписываться, и я пригласила её в гости. Зина приехала, прожила у меня несколько дней, поделилась историями из своей жизни и разрешила рассказать их, сохранив её имя. Одна из историй легла в основу повести «Поездка к отцу», а вторая, короткая – вот:

Зина работала на дробильно-обогатительной фабрике, вырастила сына и дочь. Дочка вышла замуж, уехала, сын тоже подрос, собрался жениться, купили ему Зина с мужем половину дома. Продал им эту половину сосед Бобырь. Он там уже и не жил давно, использовал дом как дачу. Когда перевозили вещи сына, сосед сложил все свои старые пожитки в кладовку и говорит: