Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » По слову Блистательного Дома - Эльберд Гаглоев

По слову Блистательного Дома - Эльберд Гаглоев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 139
Перейти на страницу:

Наконец Тивас просто залепил ему рот рукой и сказал, задыхаясь:

– Больше не могу.

Я, честно говоря, не мог ни больше, ни меньше, хотя все было потрясающе вкусно.

Вы знаете, все эти песнопения экзотике, романтизму существования у костра под пологом звездного неба очень понятны и хороши, когда вырываешься на пару дней из суматохи городской жизни. А вот когда это тянется, как в моем случае, вторую неделю… Скажу честно, у меня складывалось ощущение, что аромат дымка лично у меня стал вызывать четкое ощущение ужаса. Не люблю я экзотику. Ну ее, эту романтику. БАМ строить я бы, наверно, не поехал.

Не обращали внимания, что ни в одном героично-фэнтезийном романе не описывается такой неприличный элемент человеческого бытия, как решение вопросов, скажем так, физиологического характера? За городом бывали? С ночевкой? То-то же. А все туда же. Экзотика.

Ладно. Оставим. Это, так сказать, детали.

А потом нас мыли. И уложили спать на чистые простыни. Со мной набивалась пара помывщиц. Но я отбился. Пусть свои хрустящие простыни мнут. А на этих и сам полежу.

ГЛАВА 18

Новый день начался с вежливого стука в дверь. Этот Саин человеком был подозрительным и, наверное, потому, подойдя к двери, я вдруг обнаружил у себя в руке гундабанд. Да, правду сказать, и шел я к ней с некоторой опаской. Хотя чего угрожающего ожидать в столице насквозь дружественных Хушшар, не знал.

А за дверью стоял культурист. Рослый, заросший тугим мясом, что бугрилось пластами сдержанной силы. В широких штанах и безрукавке такой яростной голубизны, что прямо резало глаза. Ни многажды перебитый нос, ни рваный шрам на впалой щеке, ни сурово сжатые губы не делали лицо пугающим, потому что его освещали бесшабашным весельем небольшие, но яркие васильковые глаза, разумно спрятанные под мощными надбровными дугами. Высоту лба разглядеть не удавалось, потому как голова была чисто выбрита. Слегка заостренные уши придавали сходство с радостным таким, синеглазым волком. Гармоничности облика серьезно мешал протез с крюком вместо левой руки и широкая, как копыто, деревяшка, которой упиралась в пол правая нога. Я, признаться, решил, что это почтенный Ярвик, папаша давешних охотников.

– Здрав будь! Ты, видать, Саин будешь? А я – Оки Два Дрючка. Мне Тивас нужен, тот, что вроде как Великий Маг и Колдун. Проводить к посланнику Совета Отцов меня послали. – Когда заговорил, стала видна вязь тонких морщин на бронзово-загорелой коже. Вдруг он тягуче отшатнулся назад, мягко присел. Сказал удивленно: – Удача мне будет. Комоня встретил. Гляди ты, – блеснул в лицо мне васильковым цветом, – и вправду комонь. Твой ли будет? – И, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: – А добра к тебе мойра. Таким подарком удружила. – Но предусмотрительно руки протягивать не спешил.

Бонька угрожающе смотрел из-за моей ноги, всем видом своим подчеркивая важность своего бодигардского положения. Раздутый вечером, как шар, от обжорства, детеныш был уже в полной норме. А ведь вчера еще пузцо свое так тщательно набил, что лапы до пола не доставали. Вот что значит молодость. Стоит, из-за сапога пасть разевает.

– Вы входите, – вежливо посторонился я.

– И то правда. Чего на пороге стоять, – обрадовался инвалидированный посланец. Мягко потек вперед, но вдруг встал, блеснул в глаза белозубо. – А не боишься? Вдруг подсыл я лихой?

Улыбкой ответил на улыбку.

– Был бы подсыл, в окно бы полез. А сквозь дом тебя Ацраил бы не пустил. Заговорил бы до смерти.

Улыбка еще шире стала.

– Умен. Наслышан о тебе, Саин, сын Фаразонда.

Не поколебав воздуха, переместился гость в комнату. Милый такой дядька. Сложен, как Илья Муромец, а двигается, как облачко, мало что на протезе. Даже богатый тяжелый шелк почти не шелестит. Знает этот посланник Совета Отцов, кого гонцом отправить. Опасный мужчинка. Правая кисть ороговела от мозолей, а рука до локтя сложной вязью синего браслета спрятана.

– А и вино у тебя доброе стоит, – обрадовался посетитель, ухватив кувшин, и повел расширенными ноздрями, – ай, доброе.

Не отрывая от Боньки взгляда и не пролив ни капли, наполнил два каменных бокала. Ловко уронил на место кувшин. Я испугался, что разобьет, но он, подправив крюком, поставил на место.

– Ну со свиданьицем, – поднял бокал и, подергивая кадыком, всосал его немалую емкость в себя. – Хорошо. Ну знамы будем, – протянул ороговевшую клешню, встряхнул мою кисть так, что пальцы влипли друг в друга. – Ну а Тивас-то где?

– Здесь я, Оки, здесь, не балабонь, – выплыл из внутренних покоев Маг и Колдун.

– О, нашлась пропажа. Ну выпьем да и пошли.

– Постой ты. Поедим сперва.

– Да что ты, братча. Или решил, что у посланца тебя потчевать хуже будут, чем у Ацраила? Ни в жизнь, – балаболил веселый калека, разливая вино. – Ну пей, пей, – сунул бокал в руки Тивасу. И вдруг, как впервые, увидел меч в моей руке. – Ну что ты, Саин? Гундабанд свой прибери, девок попугаешь.

– Каких девок?

– Красивых. Красивые они страх как пугливы. Как углядят таку длину блестящу штуковину у тебя, враз забоятся. А забоятся, уже и не оторвешь их от себя. Девки у нас крепкие. Не всех поди Тивас уездил. И добро кругом. Чей бы жеребец ни был, а жеребята наши. Так ты убирай, убирай. А то хочешь – оставайся здесь. Я тебе еще девок подошлю. Воин ты, говорят, справный, порода от тебя добрая пойдет.

Я, посмеиваясь, убрал гундабанд в ножны, защелкнул на поясе.

Из покоев Тиваса, скромно потупив глазки, прошла одна, другая, третья, четвертая, пятая, шестая.

– Во, конь старый, – хлопнул по плечу Тиваса Оки, – неужто всех покрыл. – И пока тот открывать стал рот, уже успокоил: – Не журись, приплод я приберу. А и добрые коники пойдут. А, черный?

Вдруг резко упал на корточки и чмокнул Боньку в нос. Тот гордо и смело вскарабкался мне на руки.

– Ну одевайся или облачайся там, – затолкал тем временем неуемный Два Дрючка Тиваса обратно в его комнату. Тот лишь успел обернуться ко мне и беспомощно развести руками.

На улице было уже жарко и, несмотря на ранний час, многолюдно. Мы шли, легко перетекая в толпе и стремясь не задевать других, таких же невыспавшихся или не очень, но щедро увешанных оружием. Народ-воин. И гости – воины. Оки знали многие, и он плыл в толпе, щедро раздавая рукопожатия, хлопки по плечам, рассыпая улыбки, заливая встречных женщин комплиментами. А я… Я глазел по сторонам, не уставая удивляться на богато усыпанные самоцветными панно, украшенными причудливой резьбой, больше похожие на дворцы огромные дома. И в глубине души не понимал, зачем народу-кочевнику, народу-труженику такое великолепие.

– Так ведь город это, – охотно просветил меня Оки. – Один у Хушшар город. Зато какой! Стальная пехота здесь живет.

Стало чуть понятнее. Стальная пехота. Та самая, с которой первый Император начал свой поход.

1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 139
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?