Красивая, как ночь - Лиз Карлайл

Давным-давно Хелен была мечтательницей, и сейчас она вдруг обнаружила, что с удовольствием вернула бы те мечты. Конечно, она может посвятить свои оставшиеся годы заботе о чужих детях, принося огромную пользу. Но они никогда не заменят детей, которых она когда-то хотела иметь от Кэмдена Ратледжа.

Она подумала о предложении Кэма стать его любовницей. Только на мгновение. Да, она хотела его. Однако не на тех условиях, которые он предлагал. И не за счет своей репутации и карьеры.

После той прогулки у реки Ариана много думала об увиденном, и не только о качелях, хотя ужасно весело было лететь по воздуху в кольце папиных рук. Больше всего она размышляла о папе. И о том, каким он был рядом с мисс Хелен.

Некоторые люди думают, что ее папа чрезмерно суровый. Упрямый. Она слышала, как однажды дедушка так назвал его. Унылый — так называл его дядя Бентли. Но Ариана видела, что рядом с мисс Хелен он совсем не был унылым. И упрямым. Правда, Ариана не совсем понимала, что это значит, но дедушка говорил так, словно это что-то плохое. Именно поэтому она и была уверена, что о папе нельзя сказать, что он упрямый.

В общем, папа теперь казался совсем другим. Его лицо все время менялось. Иногда он выглядел сердитым. Иногда счастливым, иногда раздраженным. И он постоянно смотрел на мисс Хелен.

Раньше папа все внимание уделял ей, Ариане. Но сейчас она отчего-то не против поделиться чуточкой его внимания. Каждый день Ариана шла в классную комнату с мисс Хелен. И почти всегда туда заходил папа, хотя бы ненадолго.

Иногда он просто заглядывал в комнату после уроков, чтобы пригласить их в сад на прогулку, прокатиться в коляске или попить с ним чаю. Время от времени в гости приходил священник с желтоволосыми девочками. Тогда папа отправлялся в свой кабинет и закрывал дверь. Ариана знала, что он делает. Он прятался. Ариана больше не пряталась. Ну, почти не пряталась.

В классной комнате они занимались счетом. Ариана еще не понимала, что такое счет. Для него нужны маленькие кучки пуговиц и бобов. Два боба и две пуговицы вместе составляли четыре. Это казалось Ариане совсем нетрудным. Но она пока не решила, будет ли играть в игру под названием счет. Может, лучше не стоит, потому что это, как и всегда, приведет к вопросам. А она знала, что за вопросами должны идти ответы. Вот почему она притворилась, что не понимает.

О, это было очень трудно! Иногда ей хотелось спросить. Иногда она слишком уставала молчать и притворяться глупой. Сейчас появилось столько всего, о чем она хотела бы спросить. Например, женится ли папа на мисс Хелен. Она слышала, Крейн говорил миссис Нафлз, что этому следовало бы произойти давным-давно, «если бы люди не вмешивались в то, чего не понимают».

Ариана тоже многого не понимала. Но если папа действительно женится, будет ли у нее новая мама? Всегда нужно делать то, что скажет мама, правильно? А если новая мама скажет делать то, что не велела делать первая мама? Что тогда? Говорить? Или не говорить? Ариана совсем запуталась. Скоро это уже не будет иметь значения, потому что ей все труднее и труднее сдерживать вопросы, так и норовившие выскочить из ее рта.

* * *

После их приключения у реки Хелен казалось, что жизнь в Халкоте текла почти лениво. Один день сменялся другим, пока однажды утром Кэм не пригласил ее и Ариану поехать с ним к одному из его арендаторов. День был прохладным и солнечным, миссис Нафлз собрала корзинку с едой для жены фермера, только что родившей близнецов. Поездка оказалась весьма приятной.

На обратном пути Ариана держала Хелен за руку, а Кэм смеялся, шутил, даже насвистывал ирландскую джигу. Но когда они выехали на дорогу, которая вела к дому, Хелен заметила вдалеке незнакомого грума. Он вел в сторону конюшни невысокую коренастую верховую лошадь и пританцовывавшего длинноногого гнедого.

Кэм, все еще пребывая в веселом настроении, похоже, не заметил нового слугу. Он спрыгнул с коляски, подхватил Ариану за талию и закружил, прежде чем поставить на усыпанную гравием дорогу. Хелен тоже вышла из коляски, приподняв голову, чтобы развязать ленты шляпы.

В этот момент она краем глаза заметила темное пятно у входа в дом, а когда обернулась, то увидела незнакомую молодую женщину, стоявшую на пороге. При виде Кэма женщина радостно улыбнулась, и Хелен вдруг почувствовала укол ревности.

Незнакомка почти вприпрыжку направилась к ним. Она была в немодной серой амазонке с черной отделкой и старой шляпке на небрежно уложенных каштановых кудрях.

— Ариана! — крикнула она. Девочка бросилась к ней, обхватив ее руками.

— Старина Уилл опять выставил тебя, негодница? — спросил Кэм, целуя женщину в щеку. Затем, повернулся к Хелен и сказал: — Мисс де Северз, разрешите представить вас моей сестре леди Кэтрин Вудвей.

— Просто Кэт, — прервала его женщина, отстраняясь от Арианы, чтобы протянуть Хелен руку. — Как поживаете, мисс де Северз? Очень рада познакомиться с вами.

Ревность Хелен мгновенно испарилась. Улыбка Кэтрин была сияющей, голос искренним. В ее милом, открытом лице не было ни высокомерия, ни притворства.

— Спасибо, хорошо, — ответила Хелен. — Мне тоже очень приятно. — На мгновение ей стало не по себе, но сестра Кэма, судя по всему, не узнала ее и не выказала никакого презрения.

Хелен вздохнула с облегчением. Ничего удивительного, что сестра Кэма не узнала ее. Она бы тоже не узнала Кэтрин, потому что та была совсем маленькой, когда Хелен увезли из Халкота. Но по правде говоря, леди Кэтрин Вудвей очень походила на своих братьев: высокий лоб такой же, как у Кэма, а широкая добродушная улыбка, как у Бентли.

Если память ей не изменяла, Кэтрин вот-вот должно исполниться двадцать три. Она обладала тем типом красоты, который традиционен для сельской местности в Англии. Такие энергичные, способные женщины встречаются от Суссекса до Шотландии. Они, не утруждая себя переживаниями о моде и не страдая тщеславием, проводят дни в прогулках верхом, охотясь и даже работая на ферме. Без сомнения, тот красавец гнедой принадлежит ей, они друг друга стоят.

— Ты что, ехала верхом от самого Олдхэмптона? — спросил брат, заботливо снимая с ее рукава соломинку.

Кэтрин сморщила нос.

— Да, еще пришлось делать крюк. Мне не повезло, вчера я натолкнулась в Челтенхэме на тетю Белмонт. Она велела мне присутствовать на сегодняшнем ленче, и я, конечно, не могла отказаться.

— Мудрое решение, — сухо пробормотал Кэм. — Надеюсь, ты взяла с собой грума?

— Будь спокоен, святой Кэм! — лукаво усмехнулась Кэт, склонившись перед ним в поклоне. — Я же понимаю, чего требует мое высокое положение. Леди Кэтрин Вудвей! Прошу прощения, но мне придется счистить с ботинок свиной навоз, чтобы твоим слугам было удобнее целовать мне…

— Перестаньте разговаривать со мной покровительственно, мисс, — сказал Кэм, обняв ее за плечи. — Идем, уже почти стемнело.