Станции Ангелов - Гэри Гибсон

– Почему я должен тебе помогать?

Йе бросил на него свирепый взгляд, и Урсу покосился на длинный ритуальный нож, зажатый в кулаке.

– Ты – городской жрец, не знающий лишений, не знающий ни ежедневной борьбы за жизнь, ни ответственности за все свое племя. Но у меня нет выбора. – Он понизил голос до полушепота, будто не хотел, чтобы другие услышали. – Моему племени нужна твоя помощь.

Урсу разглядывал его долгую минуту.

– Я не могу ни на что согласиться, если не буду знать, что ты позволишь мне отнести бога в безопасное место.

– Я не могу отдать тебе бога, – осторожно молвил Йе, – но я позволю тебе уйти. Клянусь. Но бога ты никогда не получишь.

– Ты меня отпустишь?

– Тебя да, но не бога. Теперь он принадлежит нам… или Зану, если переговоры пройдут удачно. Я верну его тебе только для обряда Воскрешения. – Йе положил руку на плечо Урсу. – Я прошу твоей помощи, мальчик. Ты жрец, и по священному обычаю ты обязан помогать любому, кто просит твоей помощи.

Увы, Йе был абсолютно прав. Урсу воспитывался на этих правилах, прочно укоренившихся в его голове, с самого первого дня, когда он ступил в Дом Шекумпеха почти неразумным послушником, еще не умеющим ходить на двух ногах. Но тот Дом был теперь далеко, и остались от него лишь дымящиеся развалины. Урсу подумал, что может оказаться единственным уцелевшим жрецом Дома Шекумпеха, и эта мысль не доставила ему радости.

«Я сам принес сюда Шекумпеха, – подумал он. – Если я не подчинюсь Правилу Помощи, зачем даже думать о том, чтобы нести его дальше? »

Но даже мысль помогать этим людям вызывала омерзение. Бросить бы их гнить с их отвратительными запахами и еще более отвратительными манерами.

– Послушай, – заговорил юноша. – Если я вылечу этих людей, – он указал на больных, лежащих в дымном шатре, – то это случится только силой Шекумпеха. Ты это понимаешь?

Йе кивнул.

– Шекумпех – наш бог, и он привел меня сюда по какой-то причине… возможно даже, чтобы помочь тебе. Но если Шекумпех исцелит этих людей, то сделает это потому, что он так захотел, не ты. И когда ты увидишь силу бога Нубалы, лучше послушайся моего совета: прояви смирение перед тем, кого ты похитил, ибо легенда предупреждает, что оскорбленный Шекумпех – это бог праведного гнева и возмездия.

Йе уставился на него.

– Ты хочешь сказать, что это Шекумпех наслал на нас чуму?

Об этом Урсу не подумал.

– Возможно. И, возможно, теперь он решил проявить милосердие, позволяя мне помочь вам. Но ты должен отдать мне его идола, если хочешь, чтобы я совершил Воскрешение.

Левое ухо Йе мелко задрожало. Урсу заподозрил, что вождь этого не заметил.

– Поговорим об этом позже, – сказал Йе. – Сначала помоги им.

Урсу вздохнул и шагнул к первому больному.

Ким

– Успокойся. Не надо нервничать.

– Я не сержусь на тебя, Билл, просто мне нужно больше узнать о тех Книгах. Ты должен мне рассказать.

– Брось, Ким, – возразил Билл. – Сама знаешь, не могу. Эти люди… те, от кого я это получаю, – это не разовые партнеры. Они много чего делают, а я держу рот на замке, чтобы они не потеряли работу. А некоторые из них… – Билл вздохнул. – Давай просто скажем, что они были бы крайне недовольны, если бы решили, что я их предал.

Ким посмотрела на него долгим взглядом, и Билл поежился. Она с любопытством наклонила голову набок:

– Что с тобой?

– Со мной – ничего. Просто…

– Что?

Билл пожал плечами, засмеялся.

– Я не знаю. Будто кто-то другой смотрел на меня из твоих глаз, представляешь? Чертовски странная штука. – Он опять пожал плечами и улыбнулся, храбрясь.

– Билл. Послушай внимательно. Ты внимательно слушаешь?

– Я слушаю, Ким.

– У тебя нет имплантата, поэтому ты не знаешь, что бывает, когда глотаешь Книгу. Это не просто счастливые воспоминания или трехмерные семейные фото. Это полное погружение в разум другого человека: все, что он чувствует, все, что он видит, как он на это реагирует.

– Я думал, ты можешь нормально двигаться и все такое – типа свобода воли остается. Но это больше, чем просто воспоминание, да?

Ким на минуту закрыла глаза, потом снова их открыла.

– Да, двигаться ты можешь. И какие-то действия выполнять, но очень ограниченно. Можешь изучать обстановку, но на самом деле при этом ты просто воспринимаешь чужие воспоминания. Правда, если ты будешь делать это слишком часто, часть этих воспоминаний будет исходить от тебя самого. Вот что бывает, Билл, – Ким подняла палец, как бы призывая к вниманию, – когда ешь Книгу, сделанную из человеческих воспоминаний.

– А-а… – Билл глубокомысленно кивнул. Он слышал о таких вещах, о воспоминаниях животных. – Вроде как бегать с волками. – Тут до него дошло. – Ты говоришь о тех Книгах, что я тебе дал. Так что случилось?

– Послушай, Билл. – Ким облизала губы. – Ты говорил, что привыкание вызывает все. – Билл медленно кивнул, и она продолжила: – Отчасти это так, но у меня нет этой потребности. У меня есть конкретная цель. Ты понимаешь, что я говорю? Наркоманы не продумывают наперед все детали и не становятся наркоманами намеренно. А я продумала. Я намеренно стала делать то, что делаю. Но когда я съела одну из твоих Книг, произошло нечто… я почти не могу подобрать слов, чтобы это описать. И мне нужно имя человека, который их нашел.

Билл медленно покачал головой.

– Ким, я уже сказал тебе, я не могу его назвать.

– Можешь, Билл, иначе я ничего не расскажу о том, что случилось. Тебе придется поискать кого-нибудь другого, если ты захочешь это выяснить.

Билл уставился на нее со страдальческим видом.

– О'кей, – вздохнул он. – Это был Паскуаль. Все равно слухи уже поползли.

Паскуаль. Он на своей одноместной скорлупке бороздил астероидные поля системы Каспера дольше всех, кого Ким знала. Она сочувствовала Паскуалю: он был уже стар, ему пора было уходить на покой. С такой большой находкой, какую описывал Билл, Паскуаль мог закончить свои дни в роскоши.

– Значит, так: я съела Книгу.

Билл кивнул, чтобы она продолжала.

– И оказалась в каком-то другом месте. Не в пространстве и времени, а в каком-то совсем другом. – Ким видела, что до Билла не доходит. Слова получались какими-то неправильными: языка не хватало, чтобы описать увиденное и пережитое. – У меня было такое чувство, будто я прожила миллиард лет и выпала за пределы вселенной. – Ким непроизвольно вздрогнула, стараясь не думать о той глубокой, ужасной бездне. – И после этого миллиарда лет кто-то пришел ко мне и заговорил со мной – но не словами. А потом я снова оказалась здесь.