Дорогой широкой - Святослав Логинов

— Горе мне с вами! — взмолился Коля. — Ну какой там у тебя замок, скажи толком!

— Калачиком.

— Ты бы ещё сказала — сайкой! Ключ от него какой — плоский, круглый?

— Такой, длинненькой…

Коля застонал.

— Ой, трудно мне с вами! Ну хорошо, сейчас покажу образцы… — Коля вынес из будки штук пять болванок от навесных замков. — Показывай, какой у тебя ключ был.

— Так вот же мой ключик! — закричала тётка и попыталась ухватить одну из болванок.

— Постой! — сурово осадил заказчицу Коля. — Это ещё не ключ, его ещё точить нужно. В общем, иди, погуляй минут пятнадцать, пока я работать буду.

Бабка покорно удалилась.

— Видали, — спросил Коля, — с кем приходится работать? И вот так постоянно, дня не проходит, чтобы какой-нибудь беглец из паноптикума не явился. Я бы эту дуру прогнал, да поросёнка жаль, голодный сидит.

Коля удалился в будку, там зажужжал фрезерно-копировальный станок. Через пять минут мастер вновь появился на улице.

— Вот и все дела. Первые тридцать рублей, можно сказать, заработал.

— Как же всё-таки без образца? — спросил Гриша.

— А зачем ему образец? Это же не замок, а недоразумение, его против честных людей вешают. Такие замки все одним ключом открыть можно. Как говорится: замок замок на замок, чтобы замок не замок. А вот ваша задачка — это да… Давно ты с этой запаской ездишь?

— Года нет, — сказал Юра, которому вдруг стало жаль каток, ни с того ни с сего потерявший один из трёх вальцов. Прежде, бывало, ругался на лишний стальной цилиндр, поминал пятую ногу, а теперь — как не хватает чего.

— Годик, говоришь, скоро? Самое время, чтобы зубки резались. Вот мы ему сейчас зубы-то и нарежем.

— А хватит модуль-два? — спросил Гриша, которому эти слова не говорили ровным счётом ничего.

— Как это — не хватит? — удивился Ключник. — Такой зуб на поворотных башнях морских орудий стоит и вполне держит.

— Тогда давай, — согласился велосипедист.

Первые два зуба Коля отфрезеровал сам, третий, под его присмотром, сделал Юра, а дальше Юра работал уже самостоятельно, а Коля разбирался с пошедшим, наконец, заказчиком. Отремонтировал пожилой даме такой же пожилой, как и она, зонтик. Наточил ножницы владелице частной парикмахерской. В хлам разругался с самой первой заказчицей, посчитавшей, что тридцать рублей за ключ, сделанный по наитию, без образца, — слишком дорого. Короче, вертелся, как электровеник. Экономисты говорят, что один ключник должен приходиться на сорок тысяч населения. Он их успевает обслужить, а они его — прокормить. В городе Пестово, даже вкупе с районом, сорока тысяч народу нет, но не ездить же людям из-за потерянного ключика в Боровичи… Вот и приходится быть мастером на все руки — лудить, паять, ЭВМ починять. А в перерывах — изобретать вечный двигатель. Без вечного двигателя кустарь-одиночка в маленьком городке пропадёт.

К обеду внутренность снятого вальца украсилась зубчатой дорожкой, и Коля приступил к монтажу подвески. При этом он успевал непрерывно говорить, делясь житейскими наблюдениями и немудрящей житейской мудростью:

— Тут одна есть, так она ключ от дома каждый месяц теряет. Я новый уже могу с закрытыми глазами выточить, по памяти. Я ей говорю: брелок купи или цепочку и носи на шее. Нет, отвечает, брелок — дорого. А сколько она денег у меня оставила — сказать неловко. Мне-то что — доход, а ей убыток. А ещё недавно один из наших бизнесменов заходил. Выточи, говорит, ключ к финансовому успеху.

— И что?

— Выточил. Из латуни, правда; золота он мне на заготовку пожалел. А так всё честь по чести, вот такенный ключик, полированный, лаком его покрыл, чтобы лучше блестел.

— А финансовый успех?

— Куда ж он денется? Покуда не весь лес повывели, финансовый успех нам обеспечен. Вот ключей от счастья почему-то ещё никто не заказывал. Хотя его так просто не выточишь, счастье штука уникальная, а станок, сам понимаешь, фрезерно-копировальный. И вообще, такой ключ не резать, а ковать нужно, да ещё и собственноручно. Слыхал небось: каждый сам кузнец своего счастья.

— А что, — спросил Юра, — ключи от города ты сделать можешь?

— От Пестова? Запросто.

— От Москвы. А то едем и никак добраться не получается. А был бы ключ, небось духом бы домчали.

— Не, от Москвы не могу. Сам посуди, я же не москвич, так, проездом бывал, а чтобы настоящий ключ сделать, нужно в городе жить, да не просто туда переехать, а от дедов-прадедов, чтобы не только ты в городе, но и город в тебе жил. А который приезжий, он, может, и успеха добьётся, и всё такое заведёт — прям, вся Москва у его ног. А приглядись — нет у него от города ключа, в лучшем случае — отмычка.

— Слышь, Гришка, о тебе говорят!

— А я и не москвич, — отвечал Гриша. — Я гражданин мира.

— Безродный космополит? — весело спросил Коля.

— Не-е, не безродный. Мама у меня в деревне живёт. А в Москве я тоже… проездом. Профессия у меня такая, чтобы ездить.

— Ну давай, сейчас починим твой агрегат — и поедешь.

К этому времени подвижная штанга и шестерня с асигментным зубом уже были установлены, так что валец вздрагивал и порывался уехать сам по себе. Пришлось подтащить с обочины пару булыжников покрупнее и подложить вместо тормозных башмаков. На оси Коля установил родное велосипедное колесо, слегка поправленное, так что теперь всякий мог видеть, что оно закручено спиралью Мёбиуса.

— Это-то зачем? — поинтересовался Юра.

— Для скорости, — загадочно ответил мастер.

Велосипедная вилка и впрямь оказалась узка для чудесного колеса, но, несмотря на сопротивление упругого материала, Коля сумел развести её до потребной ширины. Велосипед с асфальтовым вальцом вместо переднего колеса смотрелся странно и угрожающе.

— Не позволят мне на таком в гонке участвовать, — покачав головой, сказал Гриша. — Спортивная общественность меня не поймёт.

— Ничего, — успокоил Ключник, — главное до Франции в срок добраться, а там сменишь машину и поедешь, как привык.

— В срок не получится. Я уже на два дня от гонки отстал. Боюсь, что меня с соревнований сняли.

— А ты не бойся. Машину я тебе строю быстроходную, постараешься, так поспеешь.

— Так ведь уже не поспел. Мне на старте вчера утром надо было быть.

— Была б машина уже, было бы уже, а у тебя она вон какая широкая. Поспеешь.

— Как?

— А вот так, смотри, — Николай вновь вытащил замызганный клочок бумаги и карандаш, принялся писать, припоминая что-то по ходу дела и страдальчески морща лоб.

Юра заглянул через плечо, но при виде формулы со знаком квадратного корня в знаменателе отвернулся. С алгеброй у него всегда были нелады.