Все это очень странно - Келли Линк

Однажды диктатору приснился сон. Не знаю какой. Диктатор всю ночь ворочался. А когда проснулся, велел привести к нему прорицательницу. Ни свет ни заря. Даже солнце еще не встало. Я вышла и спряталась у себя в шкафу. Он что-то сказал ей. Не знаю что. Потом пришли солдаты, я слышала, как ее волокут вниз по лестнице, в сад. Ее расстреляли, а спустя несколько минут я пробралась туда и сняла с прорицательницы туфли. Я была рада за нее.

Я ни разу не спрашивала, почему он казнил прорицательницу или кого-то еще. Я не задавала ему вопросов. Говорила только тогда, когда он спрашивал. Как прорицательница. И никогда не смотрела ему в лицо. Смотрела на ботинки. Наверно, он думал, это потому что они плохо начищены. Велел чистить их снова и снова, пока там не стало отражаться мое лицо. Размер у него был восемь с половиной. Я примеряла как-то раз его ботинки, они сильно сжимали ноги. Узкие, как гробы. А у меня ступни широкие, крестьянские.

По ее лицу текут слезы, они слизывает их.

— У меня была дочь. Я еще не рассказывала? За день до того, как она родилась, диктатору опять приснился сон. Он проснулся со страшным криком, схватил меня за руку и рассказал, что ему снилось. Ему снилось, что наша дочь вырастет и убьет его.

Минуту она молчит. Посетителям, наверно, неловко, они отводят взгляд, рассматривают стеклянные коробки с обувью. В каждой грани стекла отражаются кровать и жена диктатора.

— Когда дочка родилась, ее положили в ящик. Ящик сбросили с пристани, и он утонул. Я даже не дала ей имя. Она не носила никаких туфель. Она была совершенно лысая, точно как я.

Жена диктатора опять молчит. В тишине кажется, что стеклянные коробки с обувью едва слышно жужжат. И запах странный, словно кто-то стоит рядом. Те, кто лежат под кроватью, тоже слушают. На другом конце зала смотрительница тихонько напевает, протирая стекло. Одна женщина спрашивает:

— Так как же она могла вырасти и убить его?

— Мертвая — конечно, не могла. Однажды он собирал клубнику в саду. Наступил на что-то острое, металлическое. Пропорол ботинок. В рану попала инфекция, началось заражение крови. Диктатор лег в постель и через шесть дней умер.

Голос у нее становится скрипучим и тонким. Она зевает.

— Никто не знал, что делать. Некоторые считали, что меня надо казнить. Другие — что я героиня. Решили избрать меня на высокую должность. Но я пока не хотела умирать, в стране тоже не хотела оставаться и начала укладывать обувь. Всё уложила, до последнего башмака. Потом поехала к тете, она собрала Эффи. Эффи так выросла! Ходила без шляпы, будто солнце ей нипочем. Мы с ней даже не узнали друг друга. Сели на корабль и уехали как можно дальше. То есть сюда. Я везла девяносто четыре больших пароходных кофра, в которых была одна обувь.

Жена диктатора умолкает. Смотрит на посетительниц голодными глазами, словно те очень вкусные. Такое впечатление, что старуха хочет сожрать их. Сейчас откроет рот и проглотит, только туфли выплюнет, как косточки. Слышно, как Эффи ходит между витринами со своей тряпкой, но жена диктатора больше ничего не рассказывает. Просто лежит, опять вынув вставную челюсть и положив ее в стакан у кровати.

Эффи подходит к посетителям. В каждой стеклянной коробочке есть маленькая табличка с именем. Витрины высокие, заглянуть через них нельзя, но можно смотреть сквозь стекло. Электрический свет нагревает его, и витрина теплая.

— Смотрите, — говорит Эффи, — это ботинки известного оперного певца.

У ботинок известного оперного певца высокие зеленые каблуки. По бокам кнопочки из слоновой кости. Посетительница смотрит на ноги Эффи. Эффи носит деревянные сандалии доктора Шолла — с красными кожаными ремешками. Ногти на ногах накрашены красным. В тон ремешкам. Заметив взгляд посетительницы, Эффи наклоняется. Поворачивает ключик в подошве, и оттуда выскакивают красные колесики. Потом второй ключик. Теперь она гораздо выше.

Эффи еще раз проходится шелковой тряпкой по ближайшему стеклу и громко стучит по нему. Стекло звенит, словно колокольчик.

— Музей закрыт, — сообщает она. — В три часа будет спектакль со счастливым концом. Я хочу посмотреть, — и уезжает по узкому проходу между витринами, аккуратно балансируя на своих замечательных сандалиях.

Мужчина и женщина держатся за руки. Они скоро поженятся. Если заглянуть под стол, видно, что они босые. Обувь стоит на столе.

— Знаете, вам очень повезло, что вы нашли друг друга, — говорит прорицательница. — Мало кому выпадает такая удача.

Она смотрит на их обувь — старые черные ботинки и стоптанные теннисные туфли — будто ни разу в жизни не видела такой замечательной, потрясающей пары. Никто еще не приносил ей таких пар обуви, вот что написано у нее на лице.

— Вы получите много хороших свадебных подарков, — продолжает она. — Не хочу портить гостям сюрпризы, но там будет две кофеварки. Оставьте обе, одна может разбиться.

— Что еще? — спрашивает мужчина.

— Вы, конечно, хотите знать, будут ли у вас дети? Да, дети будут, пара детишек. Умных детишек. Внуки тоже ничего. Рыжие. Вы любите копаться в саду?

Они смотрят друг на друга. Пожимают плечами.

— Ну, я вижу сад. Да, точно, сад. Вы будете разводить розы. Розы и помидоры. «Как бы ни были грозы грозны, роза не будет цвести с розой розно». Знаете эту песенку? Да, еще у вас в саду много цукиниев.

— Цукини, — поправляет мужчина. — Цукини — это и единственное число, и множественное.

— Угу, — говорит прорицательница. — Цукини в очень множественном числе, розы и помидоры. Это уже на склоне лет. Что еще вам интересно?

— Мы до старости будем вместе? — спрашивает женщина.

— Весьма вероятно, да. Хм, то что я вижу, мне нравится. Вы стареете вместе — седина, морщины, всё такое. Копаетесь в саду, вас навещают внуки, друзья тоже к вам приезжают. Каждый вечер сидите с кем-нибудь за столом, — она переворачивает теннисную туфлю и рассматривает изношенную подошву. — А!

— Что? — волнуется женщина.

— Тут ваша встреча. Очень романтичная. Посмотрите, — она проводит пальцем по какой-то царапине. — Это была встреча вслепую, до первого свидания вы были незнакомы. Помните, что я говорила о счастливом случае?

— Вы что, на подошве это увидели? — спрашивает мужчина.

— Ну конечно, — кивает прорицательница. — Точно так же, как сад и внуков. Впервые встретились и сразу поцеловались, подумать только! На втором свидании она пригласила вас на ужин. Постелила свежие простыни. Продолжать или нет?

— Где мы будем жить? — спрашивает женщина. — Мы будем ругаться из-за денег? Он и в старости будет так же храпеть? И чувство юмора — у него всегда будут такие дурацкие шутки?

— Слушайте, — говорит прорицательница, — вы будете жить хорошо. Скучно ведь знать всё до мелочей, правда? Идите домой, готовьтесь к свадьбе, празднуйте ее. Лучше где-нибудь в помещении — может пойти дождь. Насчет погоды я не специалист. Но вы будете счастливы, это точно. В счастье я хорошо разбираюсь. У меня на него чутье. Если хотите узнать насчет храпа или рака груди, или закладных — обратитесь к девушке на соседней улице, она гадает по чайным листьям.