Операция `Карантин` - Виталий Забирко

— В смысле? — вскинул тот брови.

— Дозаправляться на обратную дорогу надо?

— У армии дозаправишься… — скривил губы Устюжанин. — Хватит с избытком.

— Тогда не глуши турбины. Как мы выгрузимся, сразу взлетай. Ясно?

Устюжанин повернул к Никите лицо и внимательно посмотрел ему в глаза. Будто ища подтверждение своим догадкам.

— Понял, — хмуро кивнул он.

— Вот и хорошо. А мы постараемся выгрузиться как можно скорее.

Никита на прощание сжал ладонью плечо командира и быстро покинул пилотскую кабину.

Чем дальше, тем больше не нравилась Полынову «командировка» в Каменную степь. Откровенно настораживал и даже пугал своей непредсказуемостью тот непрофессионализм, с которым он столкнулся в лице полковника Федорчука, хотя на совещании у министра обороны полковник произвел впечатление матерого оперативника. То ли в ФСБ утратили годами нарабатываемые КГБ навыки, то ли где-то «в верхах» некто, имевший самое непосредственное отношение к точке «Минус», запаниковал и, пустившись во все тяжкие, самолично с дубовой прямотой планировал «зачистку» оперативного поля. Впрочем, если рассматривать второй вариант поглубже, можно предположить, что как раз в ФСБ об акциях против Полынова знают единицы, и контрразведчики-профи к ним не привлечены. А «писарчуков» и «секретчиков», не имеющих представления об оперативной работе и тонкостях диверсионных актов, там предостаточно. Иначе никак не объяснишь промахи ФСБ во время слежки за Никитой по улицам Москвы, вечерний визит двух «участковых» и совсем уж из ряда вон — противопехотную мину в «уазике». Профессионализмом здесь и не пахло. Так может поступить лишь школьник-дебил, которому «училка» закатала в дневник «пару» по поведению, а он, в панике, чтобы родители не узнали, расстрелял ее из автомата прямо в классе во время урока. Работать против дилетантов всегда трудно и, как ни странно, гораздо опаснее, чем против профессионалов. Самое страшное, что дилетанты непредсказуемы, поскольку вначале делают, а потом думают. И если на многие их неуклюжие уловки профессионал может махнуть рукой и с легкостью ускользнуть из расставленных «капканов», то против некоторых действий не спасут и семь пядей во лбу. Потому что дилетант не будет мудрствовать лукаво, как проникнуть в квартиру фигуранта, чтобы там тихонько, «без шуму и пыли», устранить его, а попросту взорвет к чертовой матери весь многоквартирный дом со всеми потрохами. И всех «делов». И плевать ему на остальных жильцов, пусть даже у фигуранта соседом по площадке окажется министр внутренних дел. В общем, попал Полынов еще в ту переделку, как кур во щи. И никаким лаптем эти щи не расхлебать…

К трейлеру Полынов добрался как раз в тот момент, когда шасси лайнера коснулось высушенной до бетонной твердости почвы Каменной степи. Никита едва успел ухватиться за поручни лесенки, ведущей в жилой отсек трейлера, как пол трюма под ним вздыбился и заходил ходуном. Болтанка при посадке была гораздо жестче, чем при взлете — казалось, еще мгновение и фюзеляж самолета сомнется в гармошку, давя и круша содержимое трюма. Никиту снова замутило, и он, до ломоты в скулах стиснув зубы, старался перебороть внезапно нахлынувшую тошноту. Да что это с ним? Чего это вдруг его стало укачивать? Может, эфэсбэшники вчера проникли в квартиру и что-то в водку подмешали? Тогда зачем сегодня еще мину подложили? Нескладуха получается…

Постепенно немилосердная тряска сошла практически на нет, и, когда осталась только легкая дрожь пола, Полынов стремительно взлетел по лесенке и рванул дверь жилого отсека трейлера.

— Подъем! — стараясь придать хриплому голосу веселые нотки, крикнул он. — Экстренная выгрузка!

— Эт мы могем! — бодро вскочил с кровати Володя.

— К чему такая спешка? — недовольно пробурчал Олег. Видно, все-таки затаил обиду на своего начальника.

— Самолет сразу же улетает, — мгновенно нашелся Никита. — ЧП в Красноярском крае и срочно нужен транспорт.

Тут он правильно угадал «слабую» жилку бригады. Прав был Беспалов, характеризуя Полынову его подчиненных. Действовали они быстро, слаженно, без лишних слов. И в то же время все вокруг себя подмечая.

— Вот что, бледненький ты наш, — схватил Никиту за рукав Олег, когда он непослушными от дурноты пальцами попытался отстегнуть карабин одного из крепежных тросов. Ничего у него не получилось, пальцы соскальзывали. — Пойди-ка, прогуляйся на свежем воздухе. А то наблюешь здесь, а нам потом убирай.

— Еще чего… — воспротивился было Никита, но наткнулся на насмешливый взгляд старшего лаборанта.

— Сейчас в жилом отсеке трейлера запру, — на этот раз без тени улыбки пообещал Олег. По всему было видно, что он не шутит и свое обещание сдержит.

И Никита, тяжко вздохнув, побрел к начавшему открываться десантному люку. Братчиков был прав — он, со своей нежданно-негаданно проявившейся «морской болезнью», только бы мешал, постоянно путаясь под ногами.

Из люка, как из печи, пахнуло жаром, и Полынову на мгновение показалось, что он теряет сознание. Ни черта себе — «свежий» воздух! Пересиливая тошноту, Никита быстрым шагом, почти бегом, спустился по пандусу и неуверенной трусцой удалился от самолета метров на тридцать — не блевать же начальнику на глазах бравых подчиненных? «Рекомендация» будет — вовек не отмоешься! Тело мгновенно покрылось испариной, но, как ни странно, принудительная пробежка принесла облегчение. Тошнота, подступившая было к горлу, исчезла, в голове прояснилось.

Полынов вытер пот с лица своим кепи, немного постоял, щурясь от яркого солнца, а затем, нацепив солнцезащитные очки, огляделся.

Окружающий ландшафт своей ирреальностью напоминал фон картин Ренуара — словно Полынов каким-то мистическим образом перенесся в бредовый мир полотен постимпрессионизма. Только был этот мир трехмерным и бесконечным. Блеклое небо с ослепительным солнцем, рыжая, однотонная степь, над горизонтом, на юге, в стороне оцепленной зоны — расплывчатое темно-коричневое пятно дыма. Лишь самолет своими четкими формами убеждал, что под ногами не марсианская пустыня, а родная матушка Земля. Везло в последнее время Полынову на экзотику. Еще три дня назад он находился в африканских джунглях, а теперь вот — на безводном каменистом плато, почти пустыне. Одно общее, правда, между джунглями и Каменной степью имелось — и там и здесь ходили слухи о каннибалах.

С неясным беспокойством Никита посмотрел на юго-запад, где за размытой линией горизонта находился командный пункт учений. Как бы генерал Потапов не устроил какую-нибудь пакость. Слишком уж «весело» началась командировка, чтобы поверить в ее спокойное продолжение.

Никита перевел взгляд на открытый люк транспортника. Турбины самолета продолжали реветь, корпус подрагивал, огромные крылья вибрировали, будто готовясь к взлету, а трейлер из трюма все не выезжал. Непредвиденная задержка начинала не на шутку тревожить. И тут Полынов краем глаза уловил на горизонте две короткие, почти одновременные вспышки. Словно кто-то зеркальцами пустил солнечных зайчиков.

Интуиция среагировала раньше сознания, и лишь через мгновение Никита понял, что сломя голову бежит прочь от самолета, подчиняясь дикому инстинкту сохранения жизни. Удивительно, насколько быстро может работать человеческая мысль. Спрашивается, сколько времени нужно, чтобы засечь пуск двух ракет, оценить ситуацию и принять решение? Секунды, доли секунд? Нет. Ноль! Ноль времени! Как электрон в возбужденном атоме перескакивает с одной орбитали на другую вне времени, так и готовое решение порой появляется в голове одновременно с происшедшим событием.