Посылка для Анны - Миранда Дикинсон

– Я просто вижу, как они влюбляются друг в друга, и это чудесно, – сказала она однажды сестре, вернувшись после работы. – Главное, как мне кажется, они оба не понимают, что происходит. А я радуюсь тому, что могу тайком за ними наблюдать!

– А вдруг он сделает ей предложение прямо в кафе? – предположила ее сестра. – Тогда ты можешь стать свидетельницей на их свадьбе!

Наблюдая в то утро за молодыми людьми, разрумянившимися от смеха, Меган приняла решение. Она вдохновится их примером и изменит ситуацию с Гейбом. Она перехватит инициативу и сама пригласит его на свидание. Возможно, даже сегодня…

– Кофе здесь хороший, но звуковое сопровождение меня просто убивает, – хмыкнул Бен однажды утром. – Dire Straits и Тото? Они хотят, чтобы у нас уши в трубочку свернулись?

– А мне нравится, – улыбнулась Анна. – Такую музыку дядя Джейбз играл со своей группой в пабе. «Money for Nothing» – его любимая песня.

Ей очень нравились случайные повороты их разговоров и смены тем во время каждой встречи за кофе.

– Серьезно?

– О да. В наших местных пабах обязательно играют Dire Straits.

– Нет, в смысле, у тебя серьезно есть дядюшка по имени Джейбз?

– И тетушка Зельда. Мою маму зовут Сенара, а моего брата Рори. А мою бабушку звали Морвенна. – Ее горло чуть сжалось, когда она упомянула ее имя. – В Корнуолле любят необычные имена.

– Тогда как тебе удалось спастись, просто Анна? – Бен рассмеялся, но тут же осекся. – Я не к тому, что это плохое имя…

– Я и не обижаюсь. Мне оно нравится.

Это был хороший вопрос. Взрослея, Анна не раз гадала, отчего ее мать, которая во всех остальных аспектах жизни полностью пренебрегала здравым смыслом, выбрала настолько распространенное имя для своей старшей дочери. Сенара ни разу не дала удовлетворительного ответа на этот вопрос, несмотря на то что Анна много раз пыталась выяснить, что заставило мать дать ей такое имя. Единственной фразой, которая могла сойти за объяснение, стала оброненная в тот вечер, когда бутылка сидра слегка пошатнула решимость Сенары: «Показалось хорошим именем для девочки, вот и все».

Имя, которое большинство людей считало скучным и распространенным, странно было бы назвать необычным, но в родном городке Анны именно так и обстояло дело. Оно выделяло ее среди школьников, соседей и родственников точно так же, как ее добрая и чувствительная натура резко контрастировала с характером матери.

Для Анны обычность ее имени отмежевывала ее от слишком показного поведения Сенары и позволяла быть другой. В деревне, где считалось, что дети обязательно наследуют характер родителей, их стиль жизни и их профессию, Анна Браун обрела неприкосновенность. Главный страх ее детских лет заключался именно в том, что ей суждено повторить путь матери, – он и укрепил ее в решении уехать из Корнуолла и самой создавать свою жизнь.

– А среднее имя у тебя есть?

– Мэй. Месяц моего рождения. А у тебя?

Бен поморщился:

– Леонард. В честь моего дедушки. Но если ты хоть кому-нибудь расскажешь, тебе не жить.

– Твой секрет в безопасности. – Анна подавила смешок. – Леонард.

Если Бен и выуживал из Анны историю на благотворительной ярмарке, то в течение тех нескольких недель, когда они вместе пили кофе, не сделал ни малейшей попытки разузнать больше. «Тед наверняка ошибся», – решила Анна, радуясь тому, что можно снять с Бена подозрения в скрытых мотивах. Без них она могла наслаждаться беседами за кофе, принимая их как есть: как приятное времяпрепровождение в компании мужчины, который ей очень нравился. И с каждым разом нравился все больше…

В эти выходные Анна совсем не ожидала гостей. Особенно ночью с субботы на воскресенье и таких, которые поднимают с постели. Но вида Тиш Горник, бледной, с мокрыми волосами, прижимающей к груди небольшой чемодан с таким видом, словно в нем лежало все самое дорогое, было достаточно, чтобы Анна перестала злиться.

– Ох, Тиш, что случилось?

– Я принимала душ, а вода закончилась, – всхлипнула подруга. – Я три недели назад говорила Симусу, что давление в трубах упало, но он так и не пришел проверить. А теперь посмотри на меня! – Для женщины, не привыкшей просить о помощи, следующие слова явно дались с трудом: – Пожалуйста… Мне некуда больше идти. Мне достаточно будет фена и дивана, на котором можно переночевать.

Для их дружбы это был огромный шаг вперед, и, случись подобное в дневное время, Анна могла бы помедлить с решением. Но сейчас она уже приглашала подругу войти, отбросив сомнения перед лицом кризисной ситуации. Через десять минут для Тиш уже была готова постель на диване, Анна заварила ей чашку чая, чтобы успокоить нервы, и заверила, что фен будет следующим в списке.

– Я даже не знаю, как тебя благодарить. – Тиш словно пыталась согреться о чашку. – Я позвоню Симусу в восемь утра и потребую, чтобы он все починил.

Пока Тиш сушила волосы, Анна сделала ей горячий тост с маслом, вспомнив любимое средство Морвенны от ночных кошмаров.

– Это поможет. Моя бабушка говорила: «В мире мало вещей, которые не в силах исправить кусок хлеба с маслом».

– Твоя бабушка была мудрой женщиной. – Тиш всхлипнула. – Прости, Анна.

– За что?

– За то, что явилась к тебе на порог среди ночи и требую гостеприимства.

Анна покачала головой:

– Тиш, у тебя экстренная ситуация. И я рада, что ты обратилась ко мне за помощью.

Первые звуки просыпающегося города проникли в квартиру из-за окон: далекое урчание подметальной машины, пронзительные скрипы мусоровозов; небо уже начало светлеть от чернильно-черного до темно-синего. Анна и Тиш обе устали после событий последнего часа, но ни одна из них не была готова уснуть.

– Ну что, были еще посылки в последнее время? – спросила Тиш.

Анна сидела, скрестив ноги, в кресле напротив подруги.

– Нет. Уже месяц ничего не приходило.

Сердце у нее упало. С того момента, как пришла последняя посылка, случилось многое, и все же ей не хватало острого предвкушения, размышлений о том, какой еще подарок может прибыть.

Тиш кивнула:

– Правда? Их больше не присылают?

– Похоже на то.

– Это грустно.

– Да, в некотором смысле. Мне нравилось их предвкушать.

– Как я уже и говорила, такие вещи случаются редко. По крайней мере, в этом городе.

Наступила тишина, обе размышляли о сказанном. Тиш завязывала волосы в узел на шее. Анна рассматривала свои ногти. Снаружи к городской симфонии присоединился грохот колес мусорных контейнеров.

– Я тебе немного завидовала, – призналась Тиш.

За все те годы, что Анна и Тиш знали друг друга, они еще никогда не обменивались столь личными переживаниями. Анна крепче обхватила колени, подтянув их к груди.