Чаровница. Исповедь ведьмы - Александр Владимиров

Сердце ведьмы окончательно попало в плен его слов. Но оставался вопрос к самому Манчини:

– Почему вы так печетесь о моей карьере?

– О, наша будущая госпожа! Есть силы, которые серьезно ставят на вас. Вы – наше знамя.

«Понятно, – сказала себе ведьма, – и в мире темных духов борьба за власть».

Тем временем в глазах Сфинкса вспыхнул столп яркого света. И тут же вновь потемнело, но один луч остался и медленно заскользил по толпе. Чаровница замерла. Она догадалась: начался отбор шести претенденток.

Вот этот луч, совсем рядом. Она была на седьмом небе: Манчини не обманул.

Но луч остановился… на молодой ведьме, стоящей рядом. Та, шальная от радости, стала протискиваться сквозь толпу, пока не оказалась рядом с прорицателем.

– Ничего, ничего, – услышала Чаровница шепот попугая. – Это только начало большой игры. Вас обязательно выберут.

Снова луч побежал по толпе, теперь в противоположную от Чаровницы сторону. И вот уже вторая ведьма торжественно взошла на подиум. Чаровница вновь ощутила разочарование, но ведь мучительная игра только в самом разгаре.

Третий выбор Сфинкса, третья претендентка… И опять не она. Напряжение возрастало. Неужели надежды не сбудутся?

Сфинкс «выстрелил» в четвертый раз. Вновь где-то рядом, но Чаровница в очередной раз «осталась на бобах». Теперь уже было не до шуток. Осталось всего две попытки! А вон сколько красавиц-ведьм!

Луч понесся по толпе в пятый раз. «Остановись на мне!» – хотелось закричать предчувствовавшей недоброе Чаровнице. Но поздно! На подиум взошла пятая претендентка.

«Что мне делать?» – мысленно обратилась Чаровница к Манчини, но ответа не последовало. «Какая же ты сволочь! – чуть не стонала ведьма. – Почувствовал, что дело срывается, и сделал ноги! Подожди, если опять прилетишь, превратившись в попугая, шею сверну!»

Последний бег луча, самый долгий и мучительный. Казалось, каждая маска женского пола была просканирована. «Скорей же, скорей!» – хотелось выть Чаровнице. Ей уже было все равно, как разрешится дело. Лишь бы закончились эти невозможные минуты ожидания. А луч, как назло, продолжал метаться! И не было этим метаниям конца. Лучше уж отсюда уйти…

Она даже не сразу поняла, что луч наконец-то ослепил именно ее. И что ей надлежит присоединиться к группе счастливых претенденток.

– Я же говорил, что волноваться не стоит, а вы чего-то боялись! Еще и голову хотели мне свернуть, – опять беззвучно произнес Манчини. – Все обговорено, оплачено.

– Никаких договоров и не нужно, – «ответила» Чаровница. – Я одна стою всех этих пяти красоток.

Теперь, находясь в центре черной поляны, она вдруг поняла свою значимость. Если только Повелитель выберет ее (а это обязательно случится!), она заставит говорить о себе целый мир. Работа киллера больше не по ней, если только ради удовольствия… Кем она станет? Звездой Голливуда? Можно побыть и звездой. А когда устанет от лицедейства? В бизнес? Прихватит несколько крупных корпораций? Прекрасно! А затем – в политику! Почему бы не поиграть в президенты сначала одной ядерной державы, затем другой? Когда устанет и от этого…

«О чем я? Сперва нужно, чтобы свершилось!» Но сказочные фантазии без спроса и устали лезли в голову. Она уже видела, как несколько десятков рабынь моют ее, натирают ароматными маслами тело, готовя к интимной встрече с Повелителем. Она знала, что на шабаше он может появиться в любом виде. Вот и сейчас в ее мечтах он предстал прекрасным мужчиной, сильным, нежным, требовательным к ласкам и с удовольствием дарящим их.

«Что там происходит? Кажется, уже готовятся к выбору царицы?»

Сфинкс растворился, оставив после себя затухающее синее сияние. Но перед ведьмами появилось новое непонятное существо, так закутанное в плащ, что разглядеть его было невозможно.

– А вот и Рука Судьбы! – заявил прорицатель. – Что ж, посмотрим, кому повезет!

Перед каждой из ведьм заалели цифры порядкового номера. Поскольку Чаровницу вызвали последней, у нее был шестой.

– Начнем, пожалуй! – Прорицатель почему-то решил собезьянничать фразу Пушкина[20].

Рука Судьбы поочередно подходила к претенденткам, останавливалась на несколько мгновений и шла дальше. Наступил черед Чаровницы. Ведьма пыталась всмотреться в лик непонятного существа. И… невольно содрогнулась. Не от могильного холода, по другой причине: никакого лица капюшон не скрывал. Его просто не было. Перед ней зияла только черная пустота.

Рука Судьбы вновь приблизилась, и тут Чаровница ощутила, что холод стал сильнее, чем тот, что исходил от всадников; он пробирался во внутренности, да так рьяно, что хотелось выть.

«Терпеть! – приказала себе ведьма. – Она должна выбрать меня!»

Рука Судьбы развернулась и пошла назад, оставив всех шестерых в полном недоумении. Какое-то решение она же должна принять!

И вдруг она обернулась, загрохотала так, что ее, наверное, услышали на другой планете:

– Возлюбленная Повелителя под номером три!

Цифра около победительницы из алой превратилась в бордовую. Чаровница, осознав свое поражение, закричала:

– Неправда! Ею должна стать я! Вот, смотрите!..

И она сорвала с себя маску, нарушив основной закон шабаша.

По счастью, Чаровница вспомнила об этом и тут же вновь надела ее на себя.

Но это не играло уже никакой роли…

Повелитель еще не появился, но шабаш начался, причем стремительно достиг своего апогея. Для Чаровницы происходящее вокруг теперь не имело значения. Она была никому не нужна и только изредка ловила на себе чей-то бесцеремонный взор. Нашелся какой-то смельчак, решивший потрогать ее прелести. «Пошел вон!» – прорычала ведьма таким тоном, что он мгновенно ретировался.

Вот так: из несостоявшейся царицы в ничто!

Пропал и Манчини, он больше не выходил с ней даже на мысленную связь. Она его перестала интересовать. Неудачница! Как сейчас не вспомнить Беранже[21]: «При счастье все дружатся с вами, при горе нету тех друзей».

Чаровница равнодушно миновала залы, где шло самое жуткое совокупление на свете, здесь не знали ни имен партнеров, ни их расу, возраст, пол… Если это были животные, то с удовольствием спаривались и с ними. Потом шли залы, где потерявшие способность к плотским утехам забывались в стране Бахуса или на «колесах» катались по свету. Резервацию ушедших в «свои миры» сменили те, кто обожал мир настоящий – мир золотого тельца. Они купались в искрящихся россыпях, обсыпали себя монетами, облизывали слитки, но им все равно было мало. Они призывали явиться своего кумира Мидаса[22] и дать им этого золота еще, еще!