Враги. История любви - Исаак Башевис Зингер

"Миссис Шрайер. Она привела с собой мужчину".

"Чего ей надо? Я сейчас никого не хочу видеть. О, я сойду" с ума!"

Герман взял стул и вернулся в кухню. Миссис Шрайер уже сидела за кухонным столом. Войтысь сел на Тамарино плечо и схватился за сережку. Герман услышал, как мистер Пешелес говорит Тамаре: "Всего несколько недель? Но вы совершенно не выглядите новенькой. В мое время иммигранта можно было распознать за милю. Вы выглядите как американка. Абсолютно".

"Ядвига чувствует себя не очень хорошо. Не думаю, что она выйдет к нам", — сказал Герман. "Очень сожалею, но здесь не особенно удобно".

"Удобно!", — перебила миссис Шрайер. "Гитлер научил нас, как обходиться без удобств".

"Вы тоже оттуда?", — спросил Герман.

"Да, оттуда".

"Из концлагерей?"

"Из России".

"Где вы были в России?", — спросила Тамара.

"В Джамбуле".

"В лагере?"

"В лагере тоже. Я жила на улице Наброжной".

"Господи, я тоже жила на Наброжной", — сказала Тамара. "С одной раввиншей и ее сыном".

"Да, мир тесен, мир тесен", — сказал мистер Пешелес и хлопнул в ладоши. У него были острые пальцы и свеженаманикюренные ногти. "Россия чудовищно большая страна, но едва встретятся двое беженцев, как оказывается, что они или родственники, или сидели в одном лагере. Знаете что? Давайте лучше пойдем все вниз, к нам", — сказал он, обращаясь к миссис Шрайер. "Позовем Багельсов, Локсов и выпьем немного коньяку. Вы обе из Джамбула, и у вас есть о чем поговорить. Пойдемте же вниз, мистер э — э — Бродер. Лица я запоминаю, но имена забываю. Один раз я забыл имя моей собственной жены…"

"Это как раз то, что забывают все мужчины", — сказала миссис Шрайер, подмигивая.

"К сожалению, это невозможно", — сказал Герман.

"Почему? Берите свою жену и пойдемте с нами вниз. В наше время это не пустяк, когда нееврейка переходит в иудаизм. Я слышал, вы годами прятались на чердаке. Какие книги вы продаете? Я интересуюсь старыми книгами. Один раз я купил книгу с автографом Линкольна. Я люблю ходить на аукционы. Мне рассказывали, что вы тоже что-то пишете. Что вы пишете?"

Герман собрался отвечать, но зазвонил телефон. Тамара повернула голову, и Войтесь пустился в полет по кухне. Телефон стоял неподалеку от кухни, в маленьком коридорчике, шедшем в спальню. Герман рассердился на Машу. Почему она звонит? Она же знает, что он придет к ней. Может быть, лучше не подходить к телефону? Он снял трубку и сказал: "Алло".

Ему пришло в голову, что это может быть Леон Тортшинер. С тех пор, как они встречались в кафетерии, он все время ждал его звонка. Герман услышал мужской голос, но это был не Леон Тортшинер. Некто глубоким басом вопрошал по-английски: "Это мистер Бродер?"

"Да".

"Это рабби Ламперт". Было тихо. На кухне все замолчали.

"Да, рабби".

"Значит, у вас все-таки есть телефон, и не в Бронксе, а в Бруклине. Эспланада,2 — это где-то на Кони Айленд".

"Мой друг переехал", — пробормотал Герман, в ту же секунду осознавая, что эта ложь только осложнит его жизнь.

Рабби откашлялся. "Он переехал и поставил себе телефон? Бывает, бывает. Я действительно немного туповат, но не настолько, насколько вы думаете". Голос рабби возвысился. "Оставьте свои штучки при себе. Я знаю все, абсолютно все. Вы женились и не посчитали нужным сказать мне об этом хоть слово. Я даже не поздравил вас. Кто знает, может быть, я бы преподнес вам миленький свадебный подарок. Но если вы хотите иначе — пожалуйста! Я звоню, потому что вы сделали в вашей статье о каббале несколько настолько грубых ошибок, что мы оба предстаем в дурном свете".

"Что за ошибки?"

"Сейчас не могу сказать. Мне позвонил рабби Московиц — что-то об ангеле Сандалфоне или Метатроне. Статья уже набрана. Когда он обнаружил ошибки, ее уже начали печатать. Теперь придется вынимать страницы и переверстывать весь номер. Вот какую кашу вы заварили на мою голову!"

"Мне очень жаль, но если это так, то я увольняюсь, и вам не придется платить мне за работу".

"Чем это мне поможет? Я от вас завишу. Почему вы не порылись как следует в книгах? Я вас для того и нанял, чтобы вы делали для меня исследовательскую работу и чтобы я не представал перед всем миром дураком. Вы же знаете, сколько у меня дел и…"

"Я не знаю, какие ошибки я сделал, но если я их сделал, это значит, что я для такой работы не подхожу".

"Где я возьму кого-нибудь еще? У вас есть секреты от меня. Почему? Если вы любите женщину, то греха в этом нет. Я обращался с вами как с другом и открыл вам свое сердце, а вы выдумали историю о соотечественнике, жертве Гитлера с вашей старой родины. Почему мне нельзя знать, что у вас есть жена? Есть же у меня право сказать вам: "Мазел тов!"

"Само собой. Большое спасибо".

"Почему вы говорите так тихо? У вас болит горло или что-то еще?"

"Нет, нет".

"Я всегда говорил вам, что не могу работать с человеком, который не дает мне свой адрес и телефон. Я должен сейчас же встретиться с вами, поэтому скажите, где вы живете. Если мы исправим завтра ошибки, они подождут о печатанием до завтра".

"Я живу не здесь, а в Бронксе". Герман прошептал это прямо в трубку.

"Опять в Бронксе? Где в Бронксе? Честно, я сойду от вас с ума".

"Я все вам объясню. Я тут только временно".

"Временно? Что с вами? Или у вас две жены?"

"Может быть"

"Ну хорошо, и когда вы будете в Бронксе?"

"Сегодня вечером".

"Дайте мне адрес. Раз и навсегда! Давайте наконец покончим с этой неразберихой!"

Герман против своей воли дал ему Машин адрес. Он держал руку у рта, чтобы его не слышали в кухне.

"Когда вы там будете?"

Герман сказал, когда.

"Это точно, или вы снова плутуете?"

"Нет, я там буду".

"Хорошо, я приду туда. Не нервничайте. Я не отниму у вас вашу жену".

Герман вернулся на кухню и посмотрел на Ядвигу. Она пришла сюда из комнаты. Ее лицо и глаза были по-прежнему красными. Уперев кулаки в бедра, она смотрела на него. Скорее всего, она подслушивала его разговор. Герман слышал, как миссис Шрайер спрашивает Тамару: "Как вы попали в Россию, с войсками?"

"Нет, нас переправили через границу", — ответила Тамара.

"Мы ехали в вагонах для скота", — сказала миссис Шрайер. "Три недели мы ехали, стиснутые как сельди в бочке. Когда мы хотели опорожнить желудок извините за подробность — нам приходилось делать это через маленькое окошко. Представьте себе, мужчины и женщины вместе. Мне никогда не понять, как мы вынесли все это. А некоторые не вынесли. Они умерли стоя. Мертвых просто выбрасывали из поезда. В ужаснейший мороз мы приехали в лес, и первым делом нам пришлось залить деревья и строить бараки. Мы рыли ямы в замерзшей земле и спали в них…"