Гирр – сын Агу - Владимир Головин

— Что-то случилось, — волновался Валерий. — Надо искать.

— Где? — хмыкнул Пётр, догрызая сухарь.

— Серёга, что делать-то?

— Ждать.

— Куда он ушёл? — не отставал Валерий.

Сергей пожал плечами.

— Да бросил он нас, командир этот, — махнул рукой Пётр. — Избушку знает с припасом, туда и утянулся.

— Заткнись!.. Петух, кажется? — взорвался Валерий.

— Ещё одно такое слово и… в морду схлопочешь, — отрубил Сергей.

— Мне-то что? Ждите, — Камышиков улез в палатку.

И к утру Виктор не вернулся.

— Что же делать, Серёга? — с прежним вопросом приступил Валерий.

— Сухостоины валить, ронжи вырубать, вязки и клинья готовить… Виктор в тайге как ты на Арбате.

Раньше других Грачёва увидел Валерий и кинулся навстречу.

Виктор шёл, опираясь на палку, слегка прихрамывая. Валерий отнял у него рюкзак.

— Тяжёлый! Что в нём? — спросил он.

— Мяса добыл. Барсуков у норы подкараулил.

— А нога?

— Хотел одного взять, пока с ним возился, второй позади налетел. Покусал, — доложил Грачёв.

Сергей встретил Виктора тоже вопросом:

— В Осиновый лог ходил?

— В Осиновый лог.

— Я так и подумал, — усмехнулся Сергей.

После вынужденной задержки плыли без остановок. Под Красным камнем прошли благополучно. Это отвесная скала. Река с бурного переката бросалась на неё и круто поворачивала вправо. Даже сейчас, в малую воду, зазевайся — и плот по брёвнышку.

На устье Тихой сделали короткий привал. Основательно рыбачить времени не осталось. Валерию ещё в Москву добираться, а он и родных повидал мельком. Обидятся.

— Извините, ребята, но я задержусь на пару дней, пока Валерий гостюет, — сказал Виктор, — рыбы надо поймать к зиме… Отец не может…

Сергей знал, что отец Виктора — инвалид войны и заядлый рыбак, но последнее время выходил только посидеть у завалинки.

— Конечно, конечно, — подхватил Сергей.

— С радостью остался бы, но… — вздохнул Валерий.

— Приезжай в следующий раз.

— Ловлю на слове. Обязательно приеду.

— Договорились. Я тебя ещё в гостях застану, — пообещал Виктор и обратился к Сергею: — Серёга, лодку оставьте у Глухого затона в тальниках… Вот и хорошо. Остатки сухарей и соли заберу полностью: вам до сельмага плыть не больше трёх часов. Обойдётесь, — приговаривал Грачёв, перекладывая продукты к себе в рюкзак, — не возражал бы и тушёнку забрать…

— Вот почему ты её зажимал! А я-то думал… — Пётр не договорил, опрокинулся на спину.

— Я тебя предупреждал, — спокойно сказал Сергей.

Виктор сначала удивлённо глядел то на Камышикова, то на Сергея, затем побледнел, сжал челюсти так, что вздулись желваки. Выговорил тихо:

— Паразит.

Он не оглядываясь пошёл в гору.

По тропе, много раз хоженой, отмахал с полчаса, завернул в низину, под одоньем прошлогоднего стожка накопал червей, вернулся на прежнюю тропу. Возле старой лиственницы с обломанной вершиной остановился полюбоваться поймой реки с высоты скалистого берега. Здесь река расходилась на много рукавов, образуя перекаты, ямины и косы. Виктор много раз стоял на этой скале и с отцом, и один, не в силах оторвать глаз от величественной панорамы. Возвышенные чувства переполняли его сердце в такие минуты. В этот раз оно осталось равнодушным. Грачёв окинул взглядом знакомые излучины, прошептал:

— Ну и паразит!

Круто падающей седловиной между уступами начал он спускаться к реке. Грязное подозрение Камышикова терзало Виктора. Ему думалось, что со стороны это подозрение выглядело правдоподобно. На середине спуска у поворота тропинки Грачёв оступился, потерял равновесие. На скале было уже не удержаться… В последний момент увидел Виктор западину между каменных глыб правее и ниже тропы. Прыгнул в неё. Опора ушла из-под его ног…

Вода в пещере медленно прибывала. Положение становилось катастрофическим. Сидеть без дела и ждать неизвестно чего Грачёв не мог. Он включил фонарик, чтобы ещё раз осмотреться.

На поверхности воды возле самого завала сгрудился мусор, плавали палки, два сосновых кругляша. «Вот и дрова, — подумал Грачёв, — осталось найти мешок сухарей и ящик тушёнки… Стоп!». Виктор догадался, что вода вытекает через завал. Не зря сюда приплыл весь мусор. Но раньше дождевые потоки попадали в пещеру через естественный фильтр, а в открытый пролом нанесло всякой дряни. Сток попросту засорился. Задачка из школьного учебника с сосудом и двумя трубами. Притекает больше, чем вытекает. За сколько времени сосуд, иными словами пещера, заполнится водой? Видимо, вода из пещеры всё-таки уйдёт, если прекратится приток. А прекратится ли? А если снова дождь? Не попытаться ли расчистить сток? Рассудив примерно так, Грачёв забрёл в воду почти до пояса, оттолкнул плавающие чурки и стал ощупывать каждый камень у основания завала, отыскивал сток. Вскоре почувствовал движение воды и давление на ладонь. Первая часть задачи решена. Сток найден. Тут же нащупал суковатую коряжину, облепленную, похоже, травой. Лежала коряга на самом глубоком месте. Виктор вытащил её из воды. Сразу где-то ниже пола зашумел поток.

— Порядок! — Грачёв так обрадовался, будто нашёл выход из пещеры.

Вода уходила скорее, чем копилась. Дождь, видимо, прекратился. Из провала в потолке текла тонкая струя. Грачёв собрал в кучу чурки, коряжину и всё, что может гореть. Расколол кругляши, надеясь, что они не промокли насквозь. Мелко нащипал лучину, но костёр развести не смог. В мокрой одежде его бил озноб, а он всё ещё берёг сухую смену, что хранилась в рюкзаке. Таёжники переодеваются в неё только для сна. Не особенно надеясь на успех, Виктор тюкнул коряжину топором. Лезвие отскочило, как от камня. «Смолевая листвяжина!» — обрадовался Грачёв.

Смольё разгорелось легко. Виктор развёл костерок и в первый раз, как ушёл от ребят, вскипятил чай. И не чай вовсе, а пустой кипяток. Грачёв отхлёбывал обжигающую жидкость и блаженно щурился. Его внимание привлекли странные линии на стене. В прямом луче фонаря они малозаметны, да и разглядывать было недосуг. Костёр освещал стену снизу, и в углубления легли тени, они выступили рельефнее. «Наскальные рисунки?» — Виктор глазам не верил.

Грачёв разжёг смолевую головешку, долго стоял у стены, освещая её то слева, то справа. Сомнений не осталось. Фигурки людей и каких-то животных не могла создать вода или иная неразумная стихия. Сделали это руки человека. Виктор перешёл к другой стене. Что-то знакомое чудилось ему в широкой дугообразной линии, а что именно, сообразить не мог. Головешка догорела. Виктор где-то читал, что с наскальных рисунков снимают копии и обнаруживают детали, невидимые при обычном осмотре. Однако для этого нужны профессиональные знания. «Валерия бы сюда», — подумал он.