Конец Рублевки - Оксана НеРобкая

Когда пассажиры разместились на судне, бородатый капитан завел мотор и плавно отчалил от берега. Арина выглядела расстроенной: она ожидала или поломки двигателя, или пробоины в днище, или какой-нибудь другой неприятности. Но совсем не того, что катер благополучно двинется к материку, без проблем покинув зловещий остров.

Вика поймала на себе обеспокоенный взгляд Агеева и уставилась на резвившихся уток. Они бежали по воде, бойко махая крыльями и семеня лапками. Оторвавшись от поверхности, уносились ввысь с гортанными криками. Жизнерадостные нерпы, потеряв парочку соплеменников в результате нашествия касатки, беспечно плескались в прозрачных волнах, хвастались кружевным узором серых боков, усеянных белесыми колечками.

С востока на небо наползали серые слоистые облака.

Она здесь всего лишь сутки, а такое ощущение, что прошла как минимум неделя. Когда отдыхаешь в одиночестве, предаваясь безделью по полной программе, время тянется медленно. Марине казалось, она уже часа три лежит в шезлонге, впитывая кожей ультрафиолет, но часы упрямо говорили, что минуло всего двадцать минут. Обреченно вздохнула и перевернулась на спину.

Отель ей понравился. Утопающий в зелени особняк, напоминавший уменьшенную копию восточного дворца, в реальности был ничуть не хуже, чем на картинке в каталоге туроператора. Извилистые дорожки, выложенные розовой плиткой, пересекали территорию во всех мыслимых направлениях. Одна тропинка вела к пляжу, вторая – к ресторану, третья – к фонтану и беседке, четвертая к бассейну. Куда вели остальные семь дорожек, Летова еще не вычислила.

В аэропорт Домодедово ее провожал Адамов. Удивительно, как умудрился отыскать пару свободных часов в своем плотном графике. Сам позвонил рано утром, и сам предложил. Даже выразил сожаление (почти похожее на искреннее), что не может полететь вместе с ней в силу чрезвычайной занятости.

– Как приземлишься, напиши сообщение, – Тимур нажал на кончик ее носа.

– Какое трогательное беспокойство.

– Считаешь – перебор? – усмехнулся мужчина.

Марина поцеловала его в шею и пошла к стойке регистрации. Раньше ее бы удивила подобная чуткость со стороны кавалера, отношения с которым скорее напоминали деловое взаимовыгодное сотрудничество, нежели романтическую связь. Но сейчас она не удосужилась даже отметить галочкой его поступок, слишком незначительный, чтобы обращать на него внимание. Когда самолет оторвался от земли, глядела в иллюминатор на уменьшающиеся в размерах дома и машины, на узкие дорожные полосы и светло-зеленые квадраты полей и думала, что еще больше удаляется от Агеева.

Солнце палило нещадно. Покорно подставляться под автоматные очереди лучей уже не хватало терпения. Летова поднялась и побрела к морю. Вода была теплой и мягкой, как парное молоко, только насыщенного синего цвета. Отплыла от берега и легла на спину, раскинув руки в стороны. Упругая поверхность легко удерживала вес ее тела, качала деликатно, как кормилица – младенца. На мгновение девушке показалось, что она находится в космическом вакууме. Черная пустота, испещренная белыми, желтыми и голубыми кляксами звезд, окружает ее. Планета осталась где-то далеко, на расстоянии тысячи световых лет, и ни один оператор сотовой связи не установит соединение с затерявшимся между галактиками человеком. Нет воздуха – и, следовательно – необходимости дышать. Нет конечной цели – и, следовательно – необходимости двигаться. Нет будущего – и, следовательно – необходимости думать.

На лицо попали соленые брызги. Марина открыла глаза. Рядом барахтался тучный мужчина. Судя по его пресной физиономии – немец или фин. Незнакомец ослепительно улыбался неестественно белыми керамическим зубами.

– Sprechen Sie Deutsch? – полюбопытствовал он.

Летова по-немецки говорила. Но только когда хотела. Развернулась и поплыла к берегу, проигнорировав коммуникабельного туриста.

В пляжном баре выпила свежевыжатый грейпфрутовый сок и отправилась в отель. В номере приняла душ и плюхнулась на широченную кровать, застеленную белоснежным покрывалом. Номер был безупречный: просторный, чистый, уютный. Вдобавок оснащен современной техникой. В нем с комфортном бы разместилась целая семья, но, несмотря на большую площадь, номер обозначался как сингл. Своеобразное утешение одинокому туристу: уж если ты приехал без нежного друга или веселой компании, то радуйся царским апартаментам.

Девушка расслабленно лежала в постели, наслаждаясь покоем и хваля себя за то, что по прилету в Египет предусмотрительно отключила мобильный. Кто бы ее ни искал, какие бы проблемы ни требовали срочного обсуждения, – она в отпуске. И в течение пяти суток никому не позволит вторгнуться в свой уединенный уголок, где спряталась от повседневной суеты.

Неизвестно, сколько времени валялась на кровати: час или два. Да и это было совершенно неважно. Время перестало играть главную роль в некогда динамичном спектакле с бульварным названием «Жизнь» и отодвинулось на задний план, превратившись в незамысловатую декорацию. Марина потянулась и вышла на балкон. От удивления ее брови поползли вверх.

Она поморгала, прогоняя галлюцинацию, но картинка не исчезла. Более того, с каждой секундой становилась четче. Перед глазами на многие километры простирались серо-зеленые сопки, копировавшие одна другую с маниакальной скрупулезностью. Единственное разнообразие в холмистом пейзаже составляли редкие черные пятна – в этих местах когда-то бушевал пожар, лес выгорел и с тех пор не восстановился. Рассудок подсказывал, что здесь явно какое-то чудовищное недоразумение. Сопки и тундра – ландшафт специфический, встречается в северных широтах. И уже где-где, а в Египте увидеть такую панораму – более чем странно. Кроме того, – Летова прекрасно помнила – вчера вид с балкона был совсем иной: пальмы, широкая полоска песчаного пляжа, искрящаяся синева Красного моря.

Тут было над чем задуматься. Марина напряженно вглядывалась в унылую картину, призывая самообладание, чтобы не запаниковать. Она прилетела в Африку, а в итоге очутилась на Колыме? Это чья-то дебильная шутка? Или кто-то, преследуя тайный умысел, подверг ее гипнозу? На ум не приходило ни одного внятного объяснения. Оставался радикальный способ понять, в чем суть: спуститься вниз и выйти из отеля прямиком в тундру. Быть может, в непосредственной близости ко мхам и лишайникам, устилавшим равнину у подножия сопок, родятся гениальные идеи относительно того, откуда появилось сие великолепие.

Летова поспешно принялась рыться в чемодане, раздумывая, что надеть. Не легкое летнее платье, в самом-то деле. Все же тундра, как-никак. Хорошо, что захватила из дома джинсы и трикотажную кофточку. Их и натянула.

Ее обуяло будоражащее нетерпение, хотелось побыстрее покинуть номер. Лихорадочно завязывала шнурки на кроссовках, но пальцы дрожали, и узел не получался. Внезапное предчувствие взорвалось где-то внутри крошечной бомбой, ускорив циркуляцию крови. Нужно бежать! Непременно бежать! Если она не поторопится, то не успеет выйти наружу! И навсегда останется в этой ультрамодной, но насквозь искусственной гостинице, где нет ни одного искреннего лица, ни единой живой эмоции. И даже растения и цветы в пузатых горшках, расставленных по углам холла, утеряли натуральные запахи и перестали отличаться от изделий из папье-маше. Марина негодовала на свою тупость: как сразу не догадалась, что именно там, за порогом отеля – настоящая жизнь. Пугающая, незнакомая, но настоящая.