Бог жесток - Сергей Белавкин

— Это сделал твой муж? — спросил я.

Хрип стал еще отчетливее, и слюна запузырилась на ее губах, поползла по подбородку.

— Светлана, у нас слишком мало времени! — почти прокричал я. — Что ты имеешь на него? Что? Говори!

Казалось, она не слышала меня. Дрожащая обнаженная рука Госпожи скользнула по гладкому атласу одеяла и зарылась в его складках. Я смотрел на эту красивую загорелую руку, усыпанную мелкими красными точками. Назад же рука вылетела быстро, и это заставило меня оцепенеть. Хрупкие, изящные пальцы женщины сомкнулись на рукоятке большого пистолета. Насколько я разбирался в марках, это был ТТ.

— Убирайся отсюда, мерзкая шестерка, и передай своему боссу… — вдруг зашипела она.

Я попятился. Оружие очень смахивало на настоящее.

— Вон… Вали отсюда вон…

По лестнице я спускался, боясь повернуться к Светлане спиной, на негнущихся ногах. Черный зрачок пистолета не мигая смотрел мне промеж глаз.

Горничную я нашел на террасе. В ее поразительно меняющих свой цвет глазах отражалось чернеющее наэлектризованное небо. Мое бледное лицо вызвало у нее сардонический смешок, хотя до былого веселья ей было ой как далеко.

— Это вы и хотели увидеть? — спросила она. — Ненадолго же вас хватило.

— Она угрожала мне пистолетом, — ответил я.

— Пистолетом? — переспросила девушка. — Не пугайтесь так сильно, у нее действительно есть пистолет. Но он, к счастью, газовый.

— Хотелось бы в это верить, — передохнул я. — Как давно это продолжается?

— Что именно?

— Она сидит на игле.

Домработница отвернулась. Холодный осенний дождь зашелестел по вечнозеленому газону. Так же еле слышно зашелестели губы девушки.

— Вы ошиблись относительно меня, если приняли за барскую подстилку. Или за служанку с теми же обязанностями. Я дипломированная медсестра.

— И что же входит в ваши обязанности? — спросил я. — Колоть ей дозу, когда это необходимо?

— Я не обязана отвечать на ваши вопросы.

— Сколько она сидит на игле?

— Вам непонятен русский язык?

— А наркотики поставляет ей муж?

— Отстаньте от меня! Спрашивайте у него! И вообще, если не хотите неприятностей, убирайтесь отсюда! — сорвалась сестричка.

— Так идите и уколите ее, черт побери! — не сдержался я. — У нее ломка!

Девушка покачала головой:

— Не могу. Господин запер все в сейфе. Я не знаю кода.

— Кстати, чем он ее балует?

— Какое это имеет значение?

Я присвистнул.

— Это я к тому, моя милая, что хранить подобную бяку у себя дома не положено даже Господину, — заметил я. — Надеюсь, ребята из отдела по борьбе с наркотиками пока не куплены.

Девушка развернулась и уставилась на меня сузившимися, горящими ненавистью глазами.

— Шантажист?! Как же я сразу не догадалась? И сколько вы хотите слупить с Господина? Или получить натурой с его жены? А не боитесь, что вас просто закопают живьем и без почестей? Так если вам наплевать на себя, подумайте о других. О той же Госпоже, которая не вынесет принудительного лечения. Или обо мне. Да, вы не ослышались. Вы, городские, смотрите на нас, лимиту, как на людей низшего сорта. А чем мы виноваты, чем хуже вас? Мы тоже, молодые-красивые, не хотим месить навоз и доить коров. Почти все девчонки из моей деревни после школы рванули в город. И хотели, чтоб все по-хорошему: найти работу, выйти замуж, родить детей. А в результате — кто спился, кто оказался на панели. Мне единственной удалось поступить в медицинскую шарагу, окончить без троек. Ну и что? Идти в больницу, колоть вонючих стариков, получать гроши? А здесь я хотя бы прилично зарабатываю. И мамке в деревню отсылаю, она у меня одна, болеет часто. Другие девчонки тоже шлют, но у меня, в отличие от них, деньги чистые, не передком заработанные. Вот накоплю на квартиру, мамку сюда перевезу, замуж выйду за какого-нибудь приличного парня. Чтоб независимой быть, не купленной, как другие.

— Еще неизвестно, чьи деньги чище: твои или твоих гулящих подружек, — сказал я.

— А вы еще и моралист, — злобно и насмешливо отреагировала девушка. — Уж ваши деньги-то точно грязные.

— А деньги Господина?

— Вам не кажется, что вы здесь задержались? — процедила она. — Я могу вызвать милицию и заявить, что вы вломились сюда силой. И даже пытались меня изнасиловать.

— Заодно расскажите о содержимом сейфа, — посоветовал я, откланиваясь.

Наверху скрипнула дверь, но я не придал этому существенного значения. Я заставил себя поверить в то, что мне это показалось. Будь я в тот момент более осмотрительным, мне удалось бы сохранить человеческую жизнь.

Нет смысла в подробностях описывать офис, в котором г-н Пастушков делал и приумножал свои капиталы. Обмолвлюсь лишь, что это было вычурное, практически стеклянное трехэтажное зданьице, перед которым непрерывно притормаживали новенькие сверкающие иномарки. Владельцы как-то лениво прихлопывали дверцы и вразвалочку направлялись внутрь конторы. Их открытые, вполне законопослушные лица несли печать собственной значимости, важности и серьезности осуществляемой ими миссии.

В холле ко мне бесшумно приблизился красивый молодой человек в черном, безукоризненно отутюженном костюме с приколотым к лацкану пиджака беджем, на котором было оттиснуто имя и должность — советник.

— Вы хотите кого-то видеть? — вежливо поинтересовался он.

Несмотря на манеры, он производил впечатление человека, которому думать приходится редко и больше — действовать. На это указывали его кулаки и стойка профессионального боксера.

— Могу я побеседовать с господином Пастушковым? — спросил я.

Молодой человек задумался, собрав кожу на лбу складками.

— Сожалею, шеф занят. Но я могу уладить все ваши проблемы.

— Извините, но этот вопрос касается его лично.

— Сожалею еще раз…

— А мне кажется, что он сам ждет меня.

Мыслительный процесс был для парня самым трудоемким занятием. Он почесал затылок. Я пожалел, что в качестве презента не принес ему широко разрекламированное средство против перхоти.

— Раз так, — вслух размышлял советник, — хорошо… Как мне передать?

Я не хотел демонстрировать ему лицензию частного детектива, поэтому достал визитку, которую на днях вручил мне сам шеф лично, и написал на обратной стороне свое имя. На молодого человека имя не произвело никакого впечатления, но, недоуменно пожав плечами, он все-таки удалился.

— Я, конечно, не уверен, что у него найдется свободное время, — пробормотал он напоследок.