Зяблик - Анна Кимова

Девушка снова взглянула на мать Дмитрия. Та была вся внимания.

– К двадцати пяти годам уже не меня выбирали, а я выбирала, – продолжала свой рассказ Юля. – Среди профи мне не было равных, я могла безошибочно работать сессию по сорок-пятьдесят минут, тогда как из-за колоссальных нагрузок на мозг обычно смена синхрониста длится пятнадцать-двадцать минут. Я бралась за работу только на крупных политических мероприятиях и была единственной синхронисткой из высшей лиги, по собственному желанию отвергнувшей работу в ООН: я выбрала вернуться домой. А дома меня ждала встреча с человеком, который был моей первой любовью.

Юля снова умолкла. Она грустно смотрела вдаль.

– У нас был трогательный детский роман, резко прервавшийся с моим отъездом. За десять лет моего отсутствия в Москве все сильно изменилось. Это была новая страна, новый для меня город, волнующий и такой близкий. Я, наконец, почувствовала, что оживаю. Мумия исчезала, стали прорастать цветы. И тут появился он. Сильный, властный, красивый. В нем было столько страсти. И я влюбилась всем своим существом. В эту заводку, в его русскость, которой мне так не хватало последние десять лет. И началась новая веха моей жизни. Работа на износ то в Штатах, то в России. И эта страстная влюбленность…

Анастасия не спускала с девушки глаз. Рассказ Юли трогал женщину и отзывался в ее душе сочувствием.

– А вскоре он просто взял и исчез, – мерно звучал голос Юли. – Так же неожиданно, как и появился. И я вдруг осознала, что ничего толком не знала о нем. Я, конечно, не искала его, но и при желании не знала бы, где искать. Для меня это был удар, самый сильный после смерти мамы. Я все время находилась на пределе. На работе – на пределе умственной активности. Дома – на пределе эмоций. Чтобы как-то развеяться, я стала находить время для занятий музыкой. Встречалась с друзьями. Но в основном просто много работала. А в нашей профессии переработки чреваты. Все это копилось во мне, и я стала уже ненавидеть свою работу. Это длилось почти семь лет. Я насовсем переехала в Россию и практически перестала работать за границей. И вот однажды меня уговорили поработать на экономическом форуме, хотя я всегда предпочитала политические мероприятия. И там я снова встретила его.

Юля вздохнула и, обхватив ладонью горло, проглотила ком.

– Юля, может, прервемся?

– Нет, мне хочется вам рассказать.

Снова сглотнув, девушка продолжала:

– Это было похоже на болезнь. Он поглощал меня своей страстью, я ничего не могла поделать с этим. Но в этот раз я очень хорошо понимала, с кем имею дело. Его внешность оказалась обманчивой. За видимой силой я быстро разглядела пустую амбицию и банальную потребность в подчинении своей воле. Властность становилась во главу угла, где она уже не была столь привлекательной. Я стала быстро охладевать. А он от того лишь сильнее заводился. Он понимал, что я не верила ему, и поэтому ему никак не удавалось установить надо мной контроль. Тогда он сделал «ход конем»: предложил мне выйти за него замуж. Я в тот момент не понимала, что это вовсе не от большой и чистой любви и решила, что у него это серьезно. Долго думала, а он окружал меня такой заботой, что я готова была в ней утонуть. И я согласилась. А вот сейчас думаю и не понимаю, как я могла? Как можно было поверить человеку, который один раз меня уже предал? Не знаю, что это было. Может, просто желание доказать самой себе, что я особенная и меня не могли предать. Что это просто была случайность, обстоятельства, а сейчас он здесь и любит меня.

Юля замолчала, перевела взгляд на Анастасию и сказала отрешенно:

– Вскоре я забеременела. А когда была на третьем месяце и до свадьбы оставались считанные часы, он поставил меня перед фактом, что у него случаются романы. Понимаете? Не один случайный роман, а периодические, планомерные, если так можно выразиться, романы. Так и сказал: «У меня, Юля, слишком большое сердце, чтобы в нем могла жить только одна женщина. Даже такая прекрасная, как ты».

Девушка сделала паузу. Она смотрела вдаль то ли отрешенным, то ли надменным взглядом, смысл которого ускользал от Анастасии.

– В тот же день я ушла от него. Но после очередной рабочей сессии у меня случился выкидыш.

– Юленька… – произнесла мать Дмитрия, обнимая девушку.

Анастасия погладила Юлю по голове и спине. Та прижалась лицом к шее женщины. Они долго сидели молча, а после Юля поднялась со скамейки и подошла к пруду.

– Потом он звонил, писал, приезжал, искал встреч. Но во мне как будто что-то умерло. Мне было все равно. Точкой же в этой истории стала наша случайная встреча в городе. Он говорил мне как меня любит, и какая я дура, что оказалась такой несговорчивой. До сих пор помню его фразу: «Гордость – не порок, но она мешает тебе жить», – сказал он мне. Понимаете? – Юля покачала головой. – Наверное, только тогда я осознала в полной мере, за кого собиралась замуж… Он ведь так и не узнал о том, что я была беременна. Не знаю почему, но я ему не сказала. Может, что-то предчувствовала. Хотела сделать это после свадьбы.

Анастасия подошла к девушке и встала возле самой кромки воды. Юля продолжала:

– В последнее время я задаю и задаю себе вопросы. Почему всю свою жизнь я отказывалась слушать свое сердце? Зачем довела себя до полного морального истощения? Ведь надо было остановиться раньше, что-то изменить. Тогда Бог не наказал бы меня так жестоко за мое тщеславие.

– О чем вы, Юля? При чем здесь тщеславие?

– При том, Анастасия Владимировна. Я хотела быть самой лучшей, самой любимой. А это и есть тщеславие. И вот результат: лучшей я стала, но это не принесло мне счастья, ведь именно моя напряженная работа так опустошила меня. А любимой мне стать так и не пришлось. Грехи не позволили.

– Что вы называете грехами? Желание быть любимой? Но это естественная потребность любого психически здорового человека. Вы сказали, что хотели быть лучшей и стали ею. И назвали это тщеславием. Но так ли это? Знаете ли вы, отчего происходит слово тщеславие? Тщетная слава. Это когда вы хотите, чтобы люди признавали ваше превосходство над ними, даже когда на самом деле его вовсе и нет. А то, что вы описали, это характер, воля к победе, лидерство, наконец. То есть качества, двигающие мир вперед. И уж точно я не стала бы относить такие вещи ко грехам.

Юля посмотрела на Анастасию с задумчивостью, как будто бы она начала осознавать что-то важное.

Женщина продолжала:

– На вашу долю выпало много бед, Юля. Но я вижу, что вы человек с очень сильным характером. Такие люди страдают тихо. Переживают глубоко. Я знаю это по себе. Вы страдали так долго, что разум стал вам изменять. Вы перестали быть к себе объективной. А теперь попробуйте просто взять и забыть обо всем. Как будто у вас нет прошлого. И никогда не было. А есть только будущее. И оно может быть каким угодно. Но совершенно точно оно не будет таким, каким было ваше прошлое.

Юля заплакала, а мать Дмитрия подошла к ней близко и обняла.

… А ты все здесь, ты все стоишь,