Спросите Фанни - Элизабет Хайд

— А что это?

— Такое приспособление, чтобы ты мог подать сигнал о помощи, если упадешь.

— Хватит обращаться со мной как со стариком, — буркнул Мюррей.

— Ладно, — ответил Джордж. — Я согласен.

Он встал и задернул занавески вокруг кровати Мюррея. Хотя Гэвин все равно мог слышать их, это давало иллюзию приватности.

— Послушай, я не хочу, чтобы ты переезжал в дом престарелых, — объяснил Джордж. — Но ты должен рассуждать трезво. В случае удара помощь нужно оказать очень быстро.

— Мой дядя умер от удара, — заметил Гэвин из-за занавески.

— Я многого не прошу, — продолжал Джордж. — Только измеряй давление и носи сигнальное устройство. Тогда мы не будем волноваться. Ты ведь не хочешь, чтобы твои дети все время сидели как на иголках?

— Хорошо, — согласился Мюррей. — Но не уговаривай меня не забираться на лестницу и бросить работу в подсолнуховом поле.

— Следующей весной ты снова хочешь посадить подсолнухи? — полюбопытствовал Гэвин.

Джордж выглянул в щель между занавесками. Халат Гэвина распахнулся на груди, обнажив жесткие седые волосы.

— А ты возражаешь?

— Я просто интересуюсь подсолнухами, — ответил Гэвин.

— Тогда посмотри про них в интернете, — бросил Джордж через плечо.

— Они требуют много воды, — сказал Мюррей. — И птицы любят их клевать.

— А когда ты их сажаешь? — осведомился Гэвин.

— Когда появляется мошкара — где-то в середине мая. Высаживать надо с севера на юг, чтобы они поворачивались к востоку.

Джордж начал раздражаться и, чтобы справиться с этим чувством, спросил себя: «Что плохого в том, что два старикана хотят говорить о подсолнухах?»

— В Вермонте есть одна фирма, где из масла делают морилку, — сообщил Мюррей. — Подсолнечное масло сейчас очень востребовано, если ты интересуешься продажей.

— Нет, — ответил Гэвин. — Я хочу делать биодизельное топливо.

Джордж обернулся:

— Да? Бросишь писать?

— Нельзя сидеть за столом целый день, — пожал плечами Гэвин.

— Тогда выращивай свои подсолнухи, но информацию добывай сам! — рявкнул Джордж и резко задернул занавески.

— Я все равно слышу все, что вы говорите, — заметил Гэвин.

Джордж злился. Он намеревался подольше поговорить с отцом по поводу его здоровья, ведь теперь Мюррею волей-неволей придется его слушать. Когда, например, он последний раз делал колоноскопию? Обследовался на предмет рака кожи? Но обсуждать эти темы в присутствии Гэвина совсем не хотелось.

Внезапно Джордж ощутил, как трагически утекает время. Он еще столько всего не сказал отцу. Как сильно он его любит. Что в возрасте восьмидесяти одного года хочет быть похожим на него — активным и имеющим увлечения вроде выращивания подсолнухов. Ему хотелось спросить, каково это — войти в последнюю стадию жизни. Есть ли у Мюррея список поступков, которые обязательно нужно совершить? Боится ли он смерти? Верит ли в загробную жизнь? И главный, самый важный вопрос: как ему удалось пережить потерю жены и ребенка?

Но как задавать такие вопросы, когда рядом греет уши Гэвин?

Джордж взял отца за руку. Мюррей вздрогнул, отдернул ее, но потом успокоился и позволил сыну держать свою ладонь. Кончиками пальцев Джордж аккуратно массировал основание большого пальца на руке отца, потом перешел на тыльную сторону кисти и стал делать пальцами расслабляющие круговые движения. Он заметил, что мизинец не выпрямляется. Вероятно, артрит; Джордж не знал, что у Мюррея больные суставы. Чего еще он не знает о своем отце?

Мюррей закрыл глаза и через некоторое время повернулся и дал сыну другую руку. Джордж придвинулся ближе и стал массировать ее тоже, машинально двигая пальцами. Он вспомнил, как в детстве отец учил его держать биту и замахиваться, помнил запах отца летними вечерами — терпкий запах мускуса и джина. Теперь руки у Мюррея загрубели, пальцы стали узловатыми, и от старика шел несвежий, кислый дух.

Словно прочитав его мысли, Мюррей спросил, не может ли Джордж найти ему зубную щетку.

— И я бы не отказался от чашки кофе, — добавил он. — Если тебе удастся пронести ее потихоньку от медсестры.

— Пока тебе нельзя пить кофе, папа, — напомнил Джордж. — А щетку я достану. — Он слегка сжал плечо отца и вышел из палаты. Возможность сказать важные слова была упущена, и, хотя Джорджу очень хотелось свалить всю вину за это на Гэвина, он знал, что главная причина кроется в его сдержанности по отношению к отцу, когда дело касалось эмоций.

«Будь честнее, — велел он к себе. — Хватит ждать. Скажи Рут, что на самом деле уважаешь ее. Скажи Лиззи, что не можешь всегда стоять за нее горой. Скажи Саманте, что ты просто немного испугался».

И еще надо сказать отцу, что после его смерти трое его детей сохранят семейные узы.

Никто не любит лежать в больнице. Там шумно: непрестанные звонки, колокольчики, свистки, сообщения по трансляции. Никакого уединения. Микробы. Отвратительная еда. Уколы с утра до ночи.

Тем не менее Мюррей благодарил случай за возможность попасть сюда — даже притом, что в двух шагах от него лежал Гэвин Лэнгли. Здесь он чувствовал себя защищенным от своих детей: тут они не посмеют пилить его. А также не будут ссориться в присутствии посторонних, это ведь неприлично.

К тому же здесь за ним ухаживали. Мюррей вспомнил, как после рождения Лиззи врач оставил Лиллиан в больнице подольше. Мюррей тогда еще удивился, что Лиллиан не возражала: разве ей не хочется домой, в собственную постель? Чтобы быть в кругу любящих ее людей? Она ничего не сказала ему, а Мюррей только сейчас догадался: в больнице тебе приносят завтрак, обед и ужин в постель; кто-то меняет младенцу подгузники; нет голодных ртов, которые требуют еды; нет справок от родителей, которые надо подписывать; никто тебе не помешает принять душ; можно спать, сколько хочешь.

Теперь Мюррей все понял. Это приятно: не думать, что приготовить на сегодня, и не убирать за собой. Потому что, по правде говоря, в последнее время ему стало тяжело. По временам наваливалась усталость, и было трудно, например, симулировать интерес к филе лосося, которое он купил с самыми лучшими намерениями, но пережарил, откусил пару раз и выбросил остатки в мусор. Порой его озадачивала чековая книжка. Иногда он не мог понять инструкции автоответчика: надо нажать двойку или тройку?

Так что пребывание в таком месте, где не нужно контактировать с реальным миром, определенно сулило облегчение — даже если приходилось делить палату с Гэвином.

Который читал электронную книгу. Мюррей книг не захватил и жалел об этом. А Гэвин подготовился. К тому же недавно к нему приходила дочь и принесла латте. Мюррей концептуально возражал против того, чтобы платить пять долларов за кофе, но в данный момент он бы с удовольствием выпил чашечку, тем более что все, включая Джорджа, вознамерились отказывать ему в кофеине.