Мелодия моей любви - Елена Колядина

– Дамы и господа! – обратилась к гостям ведущая.

– Дорогие друзья! – подхватил Евгений.

– От всей души благодарим вас за ваше неравнодушие к судьбе маленькой москвички Лизочки Гонсалес и судьбам десятков других российских детей, которым, как мы знаем, многие из вас спасли жизнь.

– Мы не случайно соединили нашу благотворительную акцию по сбору средств на операцию Лизе с премьерным показом нового полнометражного российского мультфильма, – положив ладонь на сердце, сказал Горелый. – Поверьте, это не пиар-акция. Просто мы подумали: если Лиза умрет, зачем вообще нужны будут мультфильмы?! Зачем вообще нам, взрослым, жить и работать, если в мире не будет звучать детский смех? Ведь все, что мы делаем, мы делаем ради них!

Лида украдкой отерла набежавшую слезу.

Горелый поискал девушку взглядом, найдя, воскликнул:

– Ну и, конечно, ради наших любимых женщин, которые дарят нам самое дорогое, что может быть в жизни, – детей!

Алина, услышь она эти слова, точно подняла бы брови и внимательно посмотрела на Лиду.

Лида сделала большие глаза и невольно развела руками, мол, сама не ожидала такого лирического пассажа от серьезного продюсера.

По краям каждого ряда зрительских кресел встали официанты, сменившие смокинги на футболки с портретом Лизы.

Сборщики держали прозрачные светящиеся ящички.

Грустная мелодия сменилась на саундтрек, заключительную песню, которую исполняли хором все артисты и певцы, озвучившие героев анимации «Как звери Москву спасли».

– Друзья! Сейчас каждый из вас сможет оказать помощь Лизе Гонсалес. Не важно, сколько денег вы положите в общую копилку, главное – сделать это от души. Тогда Лиза обязательно поправится!

Мерцающие копилки поплыли по рядам.

Наконец все светящиеся кубы, то нагонявшие, то отстававшие друг от друга, достигли противоположной стороны зала и замерли подрагивающей неоновой лентой.

Сборщики под аплодисменты вышли в холл. Там, вместе с бухгалтером «Архангела» и ассистенткой студии, принялись подсчитывать собранные деньги.

– Четыреста шестьдесят семь тысяч, – доложили вскоре Горелому, вручавшему на сцене цветы.

– Друзья! – воскликнул он, так что микрофон зафонил. – Мне только что сообщили: вы собрали почти полмиллиона рублей!

Зал оживился.

– Полмиллиона! Это больше, чем нужно на операцию Лизе! И, с вашего разрешения, оставшиеся деньги мы передадим другому ребенку, нуждающемуся в операции на сердце. Спасибо вам! – Горелый наклонился к микрофону и сказал дрогнувшим голосом: – Вы знаете, мне даже все равно, как вы примете нашу новую работу. Свистите, топайте, плюйтесь: успех или провал – такая мелочь по сравнению с жизнью ребенка!

Во втором часу ночи Лида и Евгений приехали в студию, вошли в кабинет, без сил опустились на диван, тесно прижались друг к другу боками, словно две прибитые к берегу лодки.

Они сидели в стеклянном кубе, освещенные отблесками дежурной лампы в коридоре, и держали пластиковый пакет с надписью «Удар по ценам!», наполненный деньгами.

Лида блаженно погрузила руку в глубь шуршащих банкнотов и принялась перемешивать их, будто воду в бочке.

– У тебя сейчас выражение лица как у дядюшки Скруджа, плавающего в золотых монетах, – хмыкнул Горелый.

– Такой же довольный клюв? – возмутилась Лида и нащупала среди денег твердый предмет. – Ой, часы!

Она держала за металлический браслет шикарный «брегет» с функцией обратного отсчета времени, секундомером и прочими дорогостоящими бонусами.

– Кто это такой щедрый?! – удивился Горелый и поднес часы к лицу. – Мама дорогая, ты посмотри, что здесь написано…

Евгений принялся смеяться.

– «Малышу от Белой кошечки», – развернув часы к свету, с трудом разобрала Лида и тоже покатилась со смеху. – Как ты думаешь, кто этот Малыш? Может, Владимир Вольфович? Или Чуров?

– Почему нет? Что он – не человек? Что-то у меня в последнее время ювелирная коллекция из чужих вещей намечается: сперва – кулон, теперь – часы. Надо будет поспрашивать чьи и вернуть. Боюсь, проснувшись утром, Малыш не сможет вспомнить, куда дел подарок любимой женщины.

Они снова принялись смеяться.

– У меня в голове до сих пор аплодисменты, – успокоившись, пробормотала девушка и закрыла глаза.

Утром влюбленных обнаружила ассистент редакции: они крепко спали, примостившись на коротком диванчике валетом, Горелый нежно обнимал Лидины ноги в атласных брючках.

Ассистентка громко ойкнула.

Лида дернула ногой.

Горелый съехал с дивана, вскочил, поправил рубашку и сообщил:

– Познакомьтесь, моя невеста Лидия.

В конце января Лизу прооперировали.

– Мишутка чувствует себя хорошо, состояние удо… удав… Поправляется, в общем! – сообщила она по мобильнику. – Тетя Лида, а вы к нам с Мишуткой придете?

– Обязательно! Что Мишутке принести?

– Он говорит: «Медовик» с орехами. А мне – раскраску с Барби, можно?

– Конечно, солнышко! Я в субботу приду, хорошо? Мишутка подождет до субботы?

– Ну что ж делать, подождет, – вздохнула Лиза. – Вы в субботу приходите в шесть часов: у нас в отделении опять будут лечебные клоуны.

– Лечебные?

– Не знаю, почему они так называются? Никакие не таблетки и не про-це-дуры, – по складам выговорила Лиза. – Настоящие клоуны, из цирка.

– Ну что там? – поинтересовался Горелый, когда Лида с улыбкой выключила телефон.

– Все нормально, состояние, по словам врачей, удовлетворительное. А судя по голосу – отличное! Сходим к Лизе в субботу? Мишутка просит «Медовик».

– Хитрый какой Мишутка! Конечно, сходим.

Евгений, сидя в кресле, притянул Лиду к себе и прижался щекой к ее бедру.

– Женя, не надо, увидят, – попыталась высвободиться девушка.

– Ты меня любишь?

«Да, да! Я люблю тебя! Но не должна говорить о своих чувствах, не хочу, чтобы в зале суда ты сказал: зачем же ты клялась в любви, если знала, что преступница».

– Женя, на нас смотрят!

Евгений разжал объятие.

– Уходишь от ответа?

– Женя, мы на работе.

– Кому какое дело? В конце концов, вся студия уже знает, что мы поженимся.

– Все равно неловко: подчиненные работают, а шеф обнимается!

– Сколько лишних слов!.. Ответь просто: ты любишь меня? – уставившись на край стола, мрачно спросил Горелый.

«Я не имею права любить тебя, не имею! Одна жена ушла, вторую того и гляди посадят… Мы должны расстаться. Я столько лгала, что стоит соврать еще раз? «Не люблю! Не сошлись характерами». Но где взять силы сказать тебе это, мой родной?» – Да, люблю… – мучительно выдохнула девушка и отвела глаза.