ТАЙНА ЗОЛОТОГО ОРЛА - Игорь Леденёв

Николай Иванович помолчал минуту, затем продолжал:

– Видите ли, Вы можете спросить: почему у Чударя такое не случилось? Я отвечу. Потому, что в Полтаве тогда было множество церквей, и люди искренне верили в Бога. Вера была крепкая, так что зло имело намного меньшую силу, чем сейчас. И второе, у Чударя отдельный дом и хорошо защищённый бункер. А у меня всего лишь отдельная квартира и минимум защиты.

– А что, у Вас не было возможности поселиться пусть в маленьком, но отдельном доме?

– В отдельном доме? – Михайленко нервно засмеялся. – Пол-Полтавы живёт в бараках. Люди только из землянок вышли. Для них и в бараках, за счастье жить. А квартира, так вообще, предел желаний. Полтаву почти всю сожгли во время войны. Все пригодные для жизни квартиры уплотнены до предела. Вы сейчас не найдёте частного дома на одного хозяина. А в моём деле, как известно, нужна обособленность. Тут всего одна комната, и то мне постоянно пытаются кого-то подселить. Потому-то так и вышло. Но ты молодец, Андрей! Не растерялся. Если бы не ты! …Гм. – Николай Иванович тяжело вздохнул.

– Если бы не Натали, – поправил его Андрюша.

– Да, конечно, понимаю. Есть в мире настоящая любовь.

– Николай Иванович! – обратился Дима. – Что сталось с Кобо и двумя демоницами?

– Ангел их испепелил и отправил обратно в Ад.

– Он их уничтожил?

– Демона невозможно убить. Он и так мёртв. Чёрная душа тоже бессмертна. Сотворит себе новую оболочку и вылезет наружу.

– Так что, нам ожидать новой встречи с Кобо?

– Возможно.

Вдруг, в дверь протяжно позвонили. Михайленко вздрогнул. Ребята тревожно переглянулись. Звонок настойчиво повторился. Преподаватель вяло поднялся и нехотя поплёлся к двери. Андрюша стиснул в руках крест Натали.

Историк подошёл к двери и посмотрел в специальный глазок. Перед дверью стояли двое: рослый, широкоплечий детина в милицейской форме и низкий живчик в штатском. Слегка выпуклый кристалл глазка выхватил каменное, крупное лицо милиционера. Из-под чёрного, лакированного козырька смятой фуражки смотрели тёмные, животные глаза. Рядом светились бегающие, хитрые глазки на пытливом, мелком лице «штатского».

Николай Иванович проверил нежданных гостей на специальном молекулярном спектрографе, вмонтированном в глазок. Прибор показал – по биологическому составу это обычные люди. Никакой потусторонней материи и астральной энергии спектрограф не зафиксировал.

В этот момент милиционер ещё раз настойчиво натиснул кнопку звонка. В коридоре, опять раздался оглушительный, назойливый звон.

– Что Вам угодно? – мягко спросил хозяин квартиры, через закрытую дверь.

– Милиция! Открывайте! – послышался резкий ответ.

Михайленко нехотя открыл дверь. Незваные гости, без просу, нагло шагнули в коридор и бесцеремонно осмотрелись.

– Мы ищем хулиганов, которые вчера выбили входную дверь подъезда, – с порога выпалил милиционер глухим, рыкающим голосом.

– В связи с этим, обходим все квартиры и собираем сведения, – уточнил низкий.

– Вы, случайно не видели хулиганов?

Ни один мускул не дрогнул на интеллигентном лице Николая Ивановича.

– Нет, никого не видел.

Милиционер тем временем достал потрёпанную кожаную папку, развернул её, вооружился ручкой и коротко спросил:

– Фамилия?

– Михайленко.

– Имя, отчество?

– Николай Иванович.

– С какого года тут проживаете?

– С тысяча девятьсот пятидесятого.

– Живёте один, или с сожителями?

– Один, – не смело ответил Николай Иванович и слегка покосился в сторону комнаты.

Маленький поймал взгляд и вытянул мохнатую бровь.

– Ничего себе, один! В этаких апартаментах! – глубокомысленно изрёк он и гневно глянул на Михайленко.

– Мы осмотрим квартиру, – после паузы заключил «штатский» и, не дожидаясь протеста, прямо в обуви почесал по коридору в комнату.

Кряжистый милиционер грузно двинулся за низкорослым товарищем. Николай Иванович успел только руками всплеснуть.

Зайдя в комнату, маленький остановился, как вкопанный. Сосредоточенное лицо расплылось в самодовольной ухмылке. Вошедший следом милиционер, став пыльными сапожищами на чистую постилку, плотоядно оскалился. Злобные глазки засветились, как у волка при виде близкой добычи. Мальчики, не мигая, уставились на не званых гостей. Воцарилась немая сцена.

– Что ж Вы, гражданин, законы, советские нарушаете? А? – ледяным голосом вымолвил «штатский», обращаясь к Николаю Ивановичу.

– Только что сказали, что живёте тут один, и вдруг – два сожителя!!! А?

– Простите мою рассеянность, – попытался оправдаться Михайленко. – Они …они только что приехали …из Лубён[26].

– Кто это, они? – не унимался низкий.

– Мои племянники, – часто мигая, не твёрдым голосом вымолвил Николай Иванович. И почему-то извинительным тоном добавил:

– Сестра у меня в Лубнах, а это, значит, её сыновья.

«Штатский» внимательно посмотрел на ребят. Во взгляде колючих, проницательных глаз отразилось недоверие. Так не похожи на родных братьев плотный, широкоплечий Андрей и высокий, худощавый Дима.

– Из Лубён, говоришь, только что приехали? – оживился низкий, запросто перейдя на ты. – А чем это они, позволь узнать, могли приехать в такую рань, из самих Лубён? А? Не близкий ведь свет, сто сорок километров?

– А нас дядька привёз, на машине. В райком ехал, на партсобрание, и нас, значит, подбросил, – еле слышно пролепетал Дима.

– На собрание, говоришь, ехал? В райком? Так. Так. Дядька, говоришь? – ехидно переспросил низкий. – А в какой райком?

– Известно в какой, в Ленинский, – нашёлся Андрюша.

Низкий сощурился и стал медленно расхаживать перед ребятами, явно обдумывая очередной каверзный вопрос. Милиционер неподвижно стоял у входа, молча, наблюдая за допросом.

– С какой целью приехали в Полтаву? – снова пошёл в атаку низкий.

– Приехали поступать в пединститут, – пришёл на помощь ребятам Николай Иванович.

– Племянники, значит! Из Лубён! Учиться приехали! Только что! – подытожил штатский. – Ага! Если учиться, значит, паспорта уже получили.

И резко развернувшись к ребятам, требовательно спросил:

– Документики, предъявите! – и нагло вытянул вперёд правую руку, ладонью вверх. Короткие, жирные пальцы, требовательно выпрямились.

Ребята побелели. На жаль, даже сумок нет, чтобы потянуть время. Два названных «брата» стояли, как истуканы, не зная, что предпринять, только с мольбой смотрели на Михайленко, но преподаватель и сам решительно не знал, что делать.